Бедная Настя. Книга 7. Как Феникс из пепла - Елена Езерская

— Но разве неверна мудрость, которая учит нас, что сходятся только противоположности? — попыталась утешить свою собеседницу Анна. — И не потому ли Александр Николаевич остановил свой выбор на вас, что вы являли для него образец совершенства?

— Образец, быть может, — да, но земной идеал он всегда искал в ком-то другом, — печально промолвила великая княгиня и вдруг, подняв на Анну прекрасные голубые глаза, прошептала. — Мне так не хватает его!.. Но не в том смысле, который обычно усматривают в отношении жены и мужа. Мы оба готовимся нести бремя власти, и, хотя его высочество единственный примет на себя ответственность объявлять решения, я должна буду помогать ему, содействовать ему. Так как мне делать это, если тот, с кем я могу обсуждать насущные вопросы, волнующие мою душу и беспокоящие мой разум, — мой духовник, а не венчанный и законный супруг!

— Ваше высочество, Мария Александровна. — Анну растрогала ее искренность и необычная страстность. — Я уверена, что, узнав о ребенке, великий князь оставит прежние утехи и вернется к вам…

— Вполне возможно, — кивнула Мария, — так и было уже не раз, но мне больно осознавать, что это — единственный способ заставить мужа вспомнить обо мне и о моем существовании. Я все время жду, что он придет ко мне, не как счастливый отец, а как будущий император к своей императрице.

— Я преклоняюсь перед вами, ваше высочество, — воскликнула Анна: она впервые поняла, насколько велика сила духа этой удивительной женщины. Мария сумела подняться над обидой и ревностью, над простыми и понятными, всегда находившими оправдание в глазах окружающих, чувствами, посвятив себя подвижничеству самой главной, централизующей идеи государства — монарха, мужчины, которому предстоит принять на себя тяжкое бремя управления великой державой. Она готова была отмолить все его прегрешения, сняв с него тяжесть покаяния, дабы оно не отвлекала супруга от важных дел. И сейчас чахла оттого, что он не осознает ее жертвы, и за физическим нездоровьем не видит силы, способной всегда и во всем поддерживать его.

«Она святая», — подумала Анна и озаренная этой простой и ясной мыслью по внезапному порыву души опустилась вдруг перед Марией на колени и поцеловала ее руку.

— Что вы, баронесса, что вы, — растрогалась великая княгиня и царственным жестом велела ей немедленно встать, — я не хочу, чтобы та доверительность отношений, которой уже было отмечено наше знакомство в прошлом, была утрачена ввиду преувеличения вами моих слабых, человеческих сил.

— Но… — попыталась было возразить Анна.

— Я польщена тем, что могла бы найти в вас поклонницу моей веры, но не хочу терять в вас друга, на простоту и доступность которого хотела бы рассчитывать впредь. Я прошу вас войти в мою свиту и стать моим доверенным лицом, о чем я в самое ближайшее время буду говорить с его величеством, и уверена, он не откажет мне.

— Вы можете полностью распоряжаться мною, ваше высочество, — кивнула Анна, поднимаясь и отвечая согласием на предложение Марии.

— Я не стану вас закабалять, — улыбнулась та, жестом отпуская Анну, — возвращайтесь к детям, решайте все свои дела и — помните, что я всегда буду рада видеть вас при дворе…

Глава 4

Договор

На радостях, что поездка во дворец сложилась так удачно, Татьяна всю обратную дорогу болтала без умолку, вознося хвалу то небесам, то его величеству, и все уговаривала Анну тотчас же ехать в Двугорское вызволять Никиту. Анна слушала ее журчание в пол-уха — она была потрясена встречей с Марией и решила во что бы то ни стало увидеться с Натали, и поговорить с нею. Анна не была уверена в результате этой миссии, но и не могла позволить себе промолчать — душа Марии, открывшаяся ей во всей своей незащищенности, взывала о помощи, и Анна искренне хотела ответить посильной благодарностью той, кто была так добра к ней и ее детям…

— Нет, я поеду одна, — покачала головой Анна в ответ на все время повторявшуюся настойчивую просьбу Татьяны взять и ее с собою в Двугорское.

— Но… — попыталась обидеться та.

— Никаких «но»! — Анна была непреклонна. — Ты останешься в Петербурге, будешь вместе с Варварой ухаживать за Лизой и заботиться о детях. А о Никите не беспокойся — я обязательно что-нибудь придумаю. Обещаю тебе, что найду выход и уберегу его от тюрьмы.

Честно говоря, Анна еще не знала, как она сделает это, но что-то подсказывало ей: новая поездка в Двугорское принесет если уж не полную разгадку главной тайны — появления у нее нового родственника, то хотя бы приоткроет завесу над ней.

Не позволив никому поздравлять ее — для этого слишком рано, Анна нанесла визит адвокату Саввинову, поручив ему получение бумаг из канцелярии его величества и попросив завтра же с утра приехать в имение Корфов и решить все дела с «наследником»: на всякий случай Анна попросила поверенного приехать с приставами — она не знала, как сложится их непростой разговор с «бароном» и хотела заранее подстраховаться во избежание возможных провокаций с его стороны. И потом, отобедав у Репниных, она отправилась в Двугорское, чтобы встретиться с Никитой, сидевшим в следственной тюрьме при здании уездного суда.

Кивнув перекрестившей ее на дорогу Варваре, Анна велела кучеру ехать быстро — она хотела объявиться в имении засветло, благо, что ночи уже наступили белые. Анна прекрасно понимала, что, быть может, бросается в самое пекло, но хотела провести эту ночь дома, чтобы проследить за «бароном» и Долгорукой и вместе с тем — помешать им предпринять что-либо до приезда адвоката. Анна была уверена — ее присутствие заставит «барона» затаиться, и тогда у нее будет больше шансов добиться желаемого эффекта неожиданности, когда в имении появится Саввинов.

Однако получить разрешение на встречу с Никитой ей удалось не сразу. Судья был в уезде человеком новым и потому подозрительным. И, судя по всему, уже успел попасть под влияние княгини Долгорукой, умевшей при необходимости быть весьма убедительной. И к тому же Анна увидела, насколько искренней оказалась симпатия судьи к новоявленному барону Корфу — так называемый «Иван Иванович», похоже, не терял времени даром и сделался своим человеком в кругу Двугорского «высшего света», играя в уездном собрании в вист по выходным и выезжая иногда с судьей на охоту.

Все это рассказал Анне Завалишин — самый богатый промышленник в их округе. Завалишин собственным выездом лихо продефилировал мимо нее, и Анна, спохватившись, велела кучеру двигаться следом. Порфирий Матвеевич годами был младше Анны, но еще с юности считался ее страстным поклонником. Он и сам был увлечен театром, влюбившись в это искусство, когда посещал спектакли, которые давала крепостная труппа старого барона Корфа. Анна всегда получала на аплодисментах от неприметного, но невероятно эмоционального сына управляющего в имении еще одного их соседа — князя Озерецкого, трогательный букет фиалок, который тот неизменно умудрялся доставать для нее в любое время года.