Чужие миры - Галина Дмитриевна Гончарова

ржал, как боевой конь, и остановиться не мог. А Ганц минут пять не решался врезать королю по спине. Все же король, не абы что и кто, как тут подступишься?

Потом навек виноват останешься.

Но когда Ричард упал лицом на стол, едва не корчась в конвульсиях, Ганц решился. Шагнул вперед — и припечатал монарха открытой ладонью между лопаток.

Ричард выдохнул — и постепенно начал успокаиваться.

— Благодарю.

— Моя жизнь принадлежит вам, ваше величество.

— Оххх... Леруа точно помер?

Ричард не гневался, но... вот что тут скажешь?

Ведь предупредил!

Объяснил, что Леруа важен, что его убивать не надо... и сразу же1 И стоит тут, с виноватым видом — хоть ты зеркало вешай! Если б Ганц мог свое лицо пронаблюдать, когда, опустив глазки долой, почти мямлил, шаркая ножкой, как проштрафившийся малолетка... ваше величество... такая ситуация..

Сам бы не удержался от хохота!

— Да, ваше величество.

— Значит, что-то там действительно нечисто. Что ты предлагаешь делать?

Ганц опустил глаза, едва не повергнув несчастного короля в новый приступ хохота. Сдержался Ричард нечеловеческими усилиями.

— Ваше величество...

-НУ!?

— Я хочу похитить и допросить Майкела Леруа.

— Тоже — до смерти? — удержаться от смешка не удалось.

— Ваше величество! Умоляю...

Ганц понимал, что убивать его никто не будет, и разжаловать тоже, но и насмешки...

Ну, бывает!

Так ведь и тигры мимо добычи промахиваются... правда, тигр в таких случаях гордо разворачивается хвостом, показывает, что он вообще сюда погулять приходил, и отправляется на поиски новой жертвы. У Ганца таких шансов не было. Придется добивать именно эту добычу.

— Допрашивать в Стоунбаге будете?

— Если ваше величество...

— Дай мне подумать, Ганц. Выпей пока вина, — Ричард кивнул на столик с графинами, кресло рядом с ним, и Ганц повиновался. Если его величеству нужна тишина и покой, он повинуется. Ему бы тоже не мешало все еще раз обдумать.

Ричард размышлял над предложением барона минут десять, а потом вдруг махнул рукой.

— Так, чтобы тебя не опознали, понял?

-Да.

— Если попадешься — попробую защитить, но сам понимаешь, шума будет много, могу не справиться. Не казню, но опала точно будет, на несколько лет.

— Да, ваше величество.

— Действуй.

Ганцу оставалось только поклониться. А все же у них — Король. С большой буквы.

*

Авестер, Берма

— Покайтесь, грешники!!!

Твою рыбу об забор!!!

Лиля только-только малыша укачала — и здрасте- нате!?

Ах ты ж гада!!!

Ганц проснулся и заплакал.

Роза, которая сидела рядом, дернулась, и принялась ■ укачивать малыша.

— Грядет страшный суд! Сойдет с неба Альдонай, поднимется из-под земли Мальдоная, призовет к себе баб блудливых, и помчат они ее колесницу огненную...

Лиля невольно представила себе картину и горестно вздохнула.

Ага, и тут баб вместо лошади запрягли. Мужики, нет бы самим хвосты поднять, но все норовят на бабах выехать! И работать — бабам, и детей носить-рожать-воспитывать бабам, и хозяйство вести им... и ведь никакой благодарности. Еще и здесь в дьявольские отродья записывают.

Тьфу!

Вопли продолжались.

— Успокой ребенка, — рыкнула Лиля на ни в чем не повинную Розу, и пулей слетела вниз. — Что тут происходит!?

Ответа Лиля дождалась от стражника, сидящего в углу с кружкой пива и горшочком пельменей.

— Так проповедник же!

— Какой, к... Мальдонае, проповедник?!

— Вот, ходит, предсказывает конец света...

— Б...

А других слов у Лилиан не было.

Развелось, понимаешь! Она думала, эта зараза только в двадцать первом веке расплодилась, а оно — вон где?! Знай ее сиятельство историю не на слабую тройку, она бы помнила, что бизнес это древний и прибыльный. Но Лиля не знала.

И злилась.

— А чего он тут орет?

— Говорит, будет ходить по городу и упреждать! Через месяц расступится море, и выйдут из него морские гады....

— ...и пожрут они неверующих! И только тот, кто впустит в сердце свое Альдоная, тот спасен будет! — донеслось с улицы.

— Чего ему на центральной площади не проповедуется?

— Да кто его там слушать-то будет? Градоправитель и вовсе выпороть пригрозил, вот он и шляется, ищет, где народу больше... а тут-то много!

Лиля представила, как этот паразитский проповедник будет приходить к ним под окна.

Народу много?

То-то и оно, что много!

Они же и на вынос торгуют. Постучался в окошко, да и получил себе покушать. Даже с ценой посуды все одно выгодно выходило. А иные хозяйки и со своей тарой приходили. Мало ли у кого какая беда, бывает так, что баба и сготовить ничего не может. Примерно раз в месяц, кстати, у любой женщины все из рук валится.

Так что очередь не переводилась. Они б и рады ее не создавать, да кухня не всегда справлялась. Горшочкам же не прикажешь действовать втрое быстрее? Пока протомятся, пока положенное время на углях постоят — вот и соберется человек десять. Правда, без спора, без драки. Кто в трактире рюмочку выпьет, кто с соседкой поболтает — драк не случалось. И то — стражники бдили.

Понятно, что проповедника сюда принесли черти.

Мальдоная, с учетом географии.

Ну, заяц — погоди!

— ... каждый, кто откажется, сгинет в геене огненной, и гореть там будет до скончания дней, и Мальдоная ему будет на голову ногой наступать...

Ага, можно подумать — она дура?

Ногой, да на горящую голову? Радикальный метод пожаротушения....

Лиля криво усмехнулась, подхватила с полки тяжелый медный половник, спрятала его за спину, и огляделась вокруг.

О! Колбаска!

Домашняя, натуральная, а пахнет так...

Похудеешь тут после родов, как же! С такими продуктами!

Лиля цапнула колбасу — и вылетела за дверь.

Проповедник был сед, худ, просушен ветрами и выглядел отъявленным прохвостом. Лиля невольно вспомнила Ходжу Насреддина.

Там какого-то мудреца обрили, и всем сразу стало ясно — жулик и вор. Просто его хорошо борода и шевелюра маскировали.

Ну так этого — тоже.

И балахон такой... выразительно грязный и драный, и вши копошатся... Лиля поежилась, но решила не отступать.

Проповедник как раз стоял к ней боком, и разглагольствовал перед покупателями. Ну, сам напросился.

Опытным взглядом Лиля выцепила вдову стекольщика, одну знакомую тетку с рыбного рынка, двух стражников, нищего...

Проповедник, ты попал.

Или попадешь сейчас...

На минуту мужчина замолчал. Дух перевести. Не все ж время так орать, горло не казенное! И Лиля тут же воспользовалась моментом.

— Господин, вы откушать не соизволите?

Проповедник повернулся.

Понятно же, мужик! На слово «кушать» они автоматически разворачиваются. Рефлекторно.

Колбаса пахла.

— Ты, дщерь Альдонаева...

Перехватить инициативу Лиля не позволила.

— Я, а то кто ж! Все мы дети Альдоная, господин, — колбасу она пихнула в руку мужчине.

А пусть отвлечется. Чтобы не сразу осознал подставу.

— А... — колбаса вызвала у оппонента неконтролируемое слюноотделение. Точно. Вот тут он и попался. Очередь настороженно так замерла, глядя на разворачивающееся зрелище. Замерли и сопровождающие пророка. На нападение они бы ответили, но если их духовного лидера колбасой прикармливают? Вроде ничего страшного в этом и нет? И