Десять дней октября - Алексей Поселенов

языческих богов? Хочешь на рыбалку удачно сходить — молись святому Трифону о хорошем улове, хочешь экзамен сдать — святой Татьяне помолись перед сном. Чем это отличается от языческого подхода с их обилием богов? Зачем это надо и кому это нужно? Понимаешь, я совсем не против того, чтобы кого-то причисляли к лику святых. Но что это, по идее, должно означать? То, что с этого человек остальным христианам следует брать пример, равняться на него в повседневной жизни и в вере. И такие примеры, естественно, нужны как образец для подражания. Но вот зачем назначать их покровителями чего-то? Почему нельзя во всех случаях обращаться с молитвой просто к Богу, зачем привлекать какого-то посредника? У меня на это есть единственный ответ — когда-то в христианство перешло огромное количество язычников, но не потому, что они душой и сердцем приняли новое учение и захотели жить по нему, а потому, что их убедили, что вот есть новый бог гораздо более сильный, чем их старые боги. Ему и стали поклоняться, то есть им банально заменили своих предыдущих богов, а формат отношений, какой был, такой и оставили. Хотя самые первые христиане, те, которые или сами с Христом общались, или знали таковых, когда ещё была жива свежая память о нем, они ведь старались именно жить так, как Он говорил. Но потом, увы, со временем форма стала побеждать содержание.

Дядя Гена вздохнул и на какое-то время замолчал, глядя в окно.

— Дядь Ген, по поводу учений… — спросил Артем. — Так они же все разные, учения эти.

— Разные-то разные, да мне кажется не слишком. Я вот ни одного не знаю, где говорилось бы «убий», «укради» и прочее. Я вообще считаю, что все учения, которые в разное время были даны людям, это просто части чего-то единого целого, того, что Бог хочет донести до нас. По мере того как человечество меняется, Бог дает людям какую-то новую часть знаний, либо почти то же самое, но в другом месте, на другом языке, для другой цивилизации. Как в школе — сперва выучили буквы, потом из них научились слова составлять, потом предложения и так далее. Так, может, и тут надо всё рассматривать как одно целое? Но люди, как я сказал, начинают возносить до небес своего мессию или пророка, поклоняться ему, а остальных сразу записывают во врагов, иные учения отрицают вплоть до уничтожения тех, кто их исповедует, кто не принимает их веру. Хотя и тут, кстати, изначально было не так. Например, первые мусульмане очень дружно жили с христианами. Христиане спасали мусульман от гонений, когда тех притесняли язычники, давали им защиту и приют. Мусульмане относились к христианам как к братьям, пусть не по вере, но по духу, так как принимали учение Иисуса за истинное. Просто у них был свой пророк — Мухаммад, но учил он практически тому же — все люди братья, надо быть милосердным друг к другу, жить в любви и мире.

А потом получилось то, что мы имеем сейчас. Некоторые мусульмане стали считать, что христиане должны отказаться от своей веры только потому, что их пророк был позже, а, следовательно, его учение и должно остаться единственным на земле. Но почему? И начались распри, войны. Понимаешь, целью стало не жить самому как велел твой учитель, а принудить другого молиться ему! Всеми правдами и неправдами распространить свою религию на как можно большее количество людей и стран. Не хочешь? Заставим или убьем! Или деньги плати за возможность молиться своему богу. Язычников насильно в веру облекали, но что толку от того? Вера же должна от сердца идти, а не из-под палки. Надо своим примером показывать, как хорошо жить по твоему учению, либо проповедью убеждать. Но ведь это долго, да и не известно получится ли вообще, а так — раз, дал по морде или мечом пригрозил, вот и новый христианин или мусульманин. Впрочем, тут по-разному было за множество веков. Были, конечно, и мирные мессионеры-проповедники, но и насильно в свою веру обращали предостаточно. У буддистов только, по-моему, такого не было. Те как-то более мирные, никого к себе силком не затаскивают, и к другим более лояльно относятся.

Конечно, не везде так жили, иначе вообще было бы худо. И сейчас есть места, где живут в добрососедстве представители разных религий, но всё равно, когда речь заходит о вере, то это является не объединяющим, а разделяющим людей фактором. Понимаешь? Вот в чем беда! А это должно объединять людей — вера в единого Бога. Да что там говорить о разных учениях (ну или пусть будет религиях), если даже в рамках одной веры люди подчас убивали и убивают тех, кто просто молится или даже одевается по-другому. Вспомни хотя бы Варфоломеевскую ночь, или раскол в Русской Православной церкви в семнадцатом веке. Вроде все христиане, но только за то, что человек крестится двумя пальцами, а не тремя, убивали, ссылали, притесняли всячески. Ты вдумайся только! А всё потому, что веру поставили на службу политике, своим амбициям. Если бы Иисус всё это видел, что бы он сказал? «Вы обезумели, люди? Какая разница, сколько пальцев кто ко лбу подносит — два или три? Ведь главное, чтоб вы жили, как я вас просил, любили друг друга, прощали обиды друг другу! А вы что творите?» Именем того, кто призывал до седмижды семидесяти раз прощать врагов, убивают ближних своих! Страшно ведь становится, когда подумаешь об этом…

Дядя Гена снова замолчал. Слышно было лишь как в прихожей тикают ходики. Подошла кошка и, запрыгнув, на колени Артему, громко замурчала.

— И что дальше? Как тогда быть? — тихо спросил он, став гладить кошку.

— Дальше? Да в принципе дальше всё просто — возьми, прочитай хотя бы тот же Новый Завет, и живи как там сказано. Больше ничего и не нужно.

— А при чем тут эмоции, про которые ты говорил. При чем тут обида, чувство вины?

— Так там и сказано, как человек должен вести себя в таких ситуациях. Именно человек, а не кот или медведь, понимаешь?

— Ну и что там сказано? Как надо себя вести в таких ситуациях? Ударили по одной щеке — подставь другую?

— Вот видишь, — улыбнулся дядька, — выходит, и ты что-то знаешь.

— Ну да, слышали… То-то радости хамью всякому будет. Подходи, бей народ по морде, а он ещё и подставляться сам будет. А если кто с ножом на тебя или пистолетом, грабители, убийцы — тоже им