Куклы - Марина Кравцова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Кукла, — прошептал Алекс, у которого вдруг заломило в висках и до тошноты заболела голова. Да, он правильно угадал природу обмороков Розы… как бы самому теперь не свалиться. Сардо, стоящий рядом, молчал — он выглядел не лучше Алекса. А Серж смотрел под ноги Альсени — там, прислонясь к подолу белого платья, сидела, опустив рыжую голову, Летти… и не шевелилась.
— Вы уже ничего не сделаете, — сказал спокойный женский голос. Аглая вынырнула откуда-то сбоку, из тени. Ее руки были сложены на груди, в устремленном на юношей взгляде не было ни капли волнения.
— Прекратите это немедленно, — потребовал Алекс, превозмогая боль, разрывающую его голову. — Иначе…
— Вы ничего не сделаете. Круг не пропустит вас. Этот круг… созданный из вас же… из того, что вы, сами того не желая, отдали мне за черные цветы…
— Кстати, Сардо, — спросил Алекс. — А тебе-то она что обещала?
— Забвение, — прошептал страдающий от боли музыкант. — От всех этих суетных чувств… Мне было слишком тяжело уступить тебе Розу… и все эти глупости мешали творить.
— Почти мой вариант. Но почему… почему мы все четверо оказались такими глупцами?! — вскипел Алекс, и эта вспышка отозвалась новой волной тяжелого недомогания. — И почему не устояли против колдовства?
— Вам придется смириться, Алекс Каэрэ, — сказала Аглая. — Ваша золотая четверка должна пожертвовать собой, хотите вы того или нет. Для моей магии мне нужно было самое лучшее — самые яркие таланты, самые сильные эмоции… самая искренняя любовь.
— Вы же не хотите сказать… — начал было Сардо.
— Именно это я и хочу сказать, — слегка повысила голос колдунья, не теряя при этом спокойствия. — Если вы, четверо, не сойдете с ума, то все равно никогда уже не станете прежними. А вам, любезный, — перевела она взгляд на Сержа, — просто будет грустно… ведь вы так привязались к кукле, да? Но Летти необходима — Альсени вложила в нее часть своей души… Уходите. Вы никогда не поймете чувства матери, а Альсени была мне как дочь.
Серж не слушал ее. Он медленно перевел взгляд с Летти на кукольную Альсени — и пошел к ней, неторопливо, спокойно, не отводя глаз от неживого матового лица. Аглая по-прежнему не проявляла признаков беспокойства, и это хладнокровие начинало уже казаться вымученным. Она торжествующе усмехнулась, когда рука Сержа, протянувшаяся к лицу Альсени, наткнулась на невидимую преграду. Но он не опустил руку.
— Альсени… — услышали все его тихие слова, обращенные к той, чью внешность сейчас представляла неподвижная кукла. — Прости меня, пожалуйста. Если бы я был чуть более внимателен к тебе — да и к себе тоже… мы были бы счастливы. Пусть недолго, но это было бы красивое счастье. Ты все-таки смогла рассказать мне о своих чувствах, Альсени. А вот я тебе о своих… не догадался. Послушай хотя бы сейчас… Я ведь правда… люблю тебя.
Летти вздрогнула и подняла голову. Черные цветы начали медленно опадать с платья куклы… один за другим. Мерцание алой розы становилось все бледнее. Странное сияние, исходящее из магического круга, слабело и наконец совсем погасло. И Серж смог коснуться щеки куклы-Альсени… Но это прикосновение обожгло его пальцы холодом. Тогда он поспешно нагнулся и подхватил на руки Летти.
— Что… происходит? — Аглая схватилась руками за горло, словно ей не хватало воздуха. Ее глаза сверкнули… постепенно она начинала понимать, что ее великая задумка потерпела крах. И она закричала: — Что вы натворили?!
— Ничего, — покачал головой Серж, прижимая к себе Летти. — Я не сделал ровным счетом ничего. Вы ошиблись. Вы думали, что Альсени разорвала свою душу и часть ее вложила в куклу, но это не так. Просто когда создаешь что-то настоящее — тебя становиться больше. Вот и все. А Летти — настоящая. Альсени смогла сказать то, что хотела, и Летти пришла ко мне, потому что ее создательница мечтала быть со мной. Но сама Альсени сейчас у Создателя — ее душа — умиротворенная, цельная и живая, и она не приняла той не-жизни, которую вы хотели сотворить, Аглая. Да еще и ценой чужих страданий. Это же так просто…
Аглая, казалось, не слушала его. Она сделала несколько неровных шагов к большой кукле, а потом у нее подкосились ноги, она упала на пол перед неживой копией Альсени и горько, навзрыд заплакала. Повисло неловкое молчание, которое нарушил взволнованный девичий голос.
— Не плачьте, Аглая! Не плачьте… — Лалина подбежала к убитой горем волшебнице, села рядом с ней и крепко обняла. — Хотите… — она кивнула на статую Альсени, — я буду вам вместо нее?
Аглая подняла голову и недоуменно посмотрела на девушку. Но не отстранилась от нее, не оттолкнула.
— Я уйду из дома! — твердо заявила Лалина. — Будем жить вместе. Все равно мы не ладим с Кариной, да и… без Альсени дом уже не тот. А ведь я похожа на нее, посмотрите. Мы ведь сестры…
— Уходим, — тихо сказал Алекс, обращаясь к Сержу и Сардо. — Больше нам здесь нечего делать.
Серж крепко прижимал к себе Летти. Маленькую, смешную, живую Летти… все, что ему осталось от Альсени…
Песня души
Весь следующий день Роза Лейн, болезнь которой и беды с голосом исчезли без следа после того, как злое колдовство было разрушено, читала дневник Альсени Арабел, который дал ей Серж. Читала, перечитывала и много думала. Ведь то, что они замыслили, требовало погружения еще одного человека, а именно — любимой певицы Альсени — в глубокую сердечную тайну. На следующий день к Розе пришел Сардо. Со скрипкой. И они погрузились в репетицию…
Собрались все снова у Марии. Вновь сплотившаяся золотая четверка, Серж и Летти. Расположились поудобней в зеленой комнате — куклу посадили в большое кресло.
— Готов? — спросила Роза у Сардо.
Тот кивнул.
— Начинаем.
И она, под аккомпанемент его скрипки, запела…
Это была удивительная песня. Очень нежная. Очень ясная. Очень неземная. Слышались в ней и таинственные голоса звезд, и перешептывание встречающих весну лесных
