Не шутите с Кракеновым! - Сергей Леонидович Орлов

не должен отказываться от собственных слов, — уверенно произнес парень. — Именно этому ты меня учил с самого детства.

— А еще я тебя учил не зарываться на пустом месте и правильно оценивать расстановку сил. И этому, похоже, ты так и не научился. Впрочем, ладно, слово действительно сказано. А значит пути назад нет. Ахмед, Амир, готовьтесь к бою. Ваха, освободи клуб и активируй щиты.

— Что делать с вип-гостями? — уточнил его правая рука.

Шершень несколько секунд подумал, затем включил экран на своем столе и посмотрел трансляцию из зала для особых гостей.

— Есть кто важный?

— Сестры Нарышкины, граф Сомов, граф Безруков и князь Болотов.

Глава Улья улыбнулся. Причем, как мне показалось, больше всего его заинтересовал именно Аркадий.

— Объяви о внеплановом бое. Два на два. Информацию об уровнях предоставишь.

— Берем плату или принимаем ставки? — деловито уточнил Ваха.

— И то, и другое.

— Мне нужно двадцать минут, господин.

Шершень вальяжно махнул рукой, после чего помощник глубоко поклонился и вышел из кабинета. Следом за ним двинулись и остальные бойцы. Один хозяин Улья с интересом продолжал изучать трансляцию из вип-зала.

— Вы еще тут? — спросил он, подняв на нас взгляд. — Идите готовьтесь. Хотя… не думаю, что вам что-то поможет.

Наверх поднимались в молчании. Аслан, видимо, переваривал произошедшие события, я мысленно готовился к бою, а Петр до сих пор не мог прийти в себя. И зачем я вообще его с собой взял⁈ Бандиты же как животные, только почувствуют страх или кровь — уже не отпустят свою жертву.

На первом этаже происходила движуха. Люди Шершня довольно бесцеремонно выгоняли гостей заведения, а девушки, по большей части по пояс голые, им в этом активно помогали. Причем вели они себя чуть ли не агрессивнее, чем сами охранники.

В итоге все закономерно закончилось предъявлением претензий и попыткой начать драку. Только вот, одна из стриптизерш погасила конфликт в зародыше, огрев буйного клиента бутылкой по башке. Пыли у того, само собой не оказалось…

— Зачем вмешался? — коротко спросил Аслан.

— У меня к тебе такой же вопрос, — невозмутимо ответил я. — Немного напрягает, что человек, которого я не знаю, второй раз за меня впрягается. Это, знаешь ли, не совсем нормально.

Парень усмехнулся, затем встал в боевую стойку и провел серию ударов по воздуху. Тут сразу понятно, что боец из него посерьезнее, чем Аке и, тем более, Фил.

— Может мне просто нравится помогать попавшим в беду? — произнес он.

— В таком случае, лучше поснимай котят с деревьев или внеси крупное пожертвование в фонд бездомных. А лезть с помощью, о которой не просят, как минимум не культурно.

— А как максимум? — сверкнул глазами Аслан.

— Как максимум вызывает нехорошие подозрения. Не люблю, знаешь ли, быть в долгу.

Парень выпустил пыль, от которой шел ледяной холод, и на несколько секунд закрыл глаза.

— Ты прав, — спустя пару мгновений сказал он. — Мною действительно руководило желание получить выгоду, а не какой-то там альтруизм. Но давай обсудим это позже. Сейчас надо придумать новый план сражения. Старый-то ты мне запорол.

Про себя подумал, что парень слишком… культурный, что-ли. Так и не скажешь, что он главарь подростковой банды, а по совместительству сын криминального авторитета.

Пока мы разговаривали, отец спокойно разместился за одним из столов и опрокидывал уже вторую рюмку водки. Стресс снимает, бедный. Сам эту кашу заварил, а другим теперь расхлебывать.

— Так, погоди, что значит новый план сражения? Ты же только сейчас узнал о предстоящей драке.

— Да брось, рано или поздно этот поединок должен был состояться. И я точно знал, что отец поставит против меня Ахмеда или Амира. Бойцы они сильные, но предсказуемые, потому и под каждого из них я разработал отдельную тактику. Но вмешался ты, и поэтому все придется менять. Какой у тебя сейчас уровень?

— Второй, — честно ответил я, чем заставил Аслана тихо выругаться.

— Значит, толку от тебя не будет…

— А у тебя?

— Восьмой, — с гордостью ответил парень. — У наших противников, кстати, тоже. Один огневик, у второго воздушная пыль. Кто из них опасней, сказать не могу. Оба могут доставить неприятностей.

«Ну что, осьминог, есть мысли, как уровнять наши шансы? А то пока что все выглядит скверно. Одни восьмые уровни кругом».

«Действуем по-старинке. Ты отвечаешь за атаку, я за защиту. Только сильно не зарывайся, иначе могу не успеть среагировать».

Я посмотрел на наших противников. Спокойные, уверенные в себе и, кажется, ни на мгновение не сомневающиеся в собственной победе. Что логично. Когда против тебя выходят двое подростков, один из которых сильно ниже уровнем, тяжело относиться к этому поединку серьезно.

— Ты сказал, что готовился к бою с ними?

— Да.

— Значит, знаешь их слабые стороны. Расскажешь какие?

Аслан посмотрел на охранников своего отца и покачал головой.

— Нет.

Вот это сейчас неожиданно было.

— Объяснишься?

— Если расскажу тебе о слабых сторонах, ты попробуешь ими воспользоваться. А это неизбежно приведет к серьезному ранению и, соответственно, остановке боя. Нужно ли мне это? Нет.

«Какой-то он слишком рациональный», — прокомментировал услышанное осьминог.

— Лезть вперед не буду, но помочь смогу. Стоп… ты сказал, что сильное ранение прерывает бой?

— Само собой, — кивнул Аслан. — Еще смертей в нашей клубе не хватало. Так что бой будет остановлен, пока пострадавшему не окажут помощь. Ну а дальше по ситуации: либо продолжаем, либо расходимся. Надо еще посмотреть, какие условия поединка объявит отец. Чувствую, будет там подлянка…

Тем временем последние гости были вытурены из заведения. Столы убраны, сцена въехала в одну из стен, а девушки оделись во вполне себе приличные наряды и сейчас встречали гостей из вип-зала.

К нам подошел Ваха, державший в руке планшет.

— Аслан, у тебя восьмой уровень, верно? — тот кивнул. — А у этого пацана второй…

— У этого пацана вообще-то имя есть, — напомнил я.

— Да плевать мне на твое имя, — со злостью процедил Ваха. — Из-за тебя избили моего племянника. И я с удовольствием буду смотреть, как Ахмед с Амиром порвут тебя на куски.

«Кажись, у этого кавказца биполярочка. Он вообще помнит, что собственноручно избивал племяша?»

«Помнит. Но пытается выместить злость за собственное бессилие на ком-нибудь другом. И почему этот „другой“ всегда