За небесной рекой - Бир Грег

— Сделаю все, что от меня зависит. Все.

— Все.

В следующий миг образ Ди Новы растворился в воздухе. Голос поинтересовался:

— Госпожа, куда послать ваши вещи?

— Кадьяк, Аляска. Мы отправимся вслед за вещами. Голос, пока ты делаешь все, как надо. Ты бы мог найти нам агента, который был бы благоразумен и собран настолько, чтобы не обращать внимания на происходящее в мире?

— Я предвидел вашу просьбу, госпожа. Именно такой человек ждет ваших указаний.

— Отлично. Голос, передай свою программу на "Пелорос ". Ты — первоклассное устройство.

— Мои потомки благодарят вас.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

— Я навела их на ложный след, — сказала Анна. — У нас есть еще два дня, после чего "Пелорос" сможет пойти на сближение. Куда бы вы хотели отправиться?

— Помнится, Накамура говорил, что нас ждут на Кюсю.

— Встреча была аннулирована.

— И, все-таки, мы туда отправимся.

Анна улыбнулась.

— Вон оно в чем дело! Вы, оказывается, хитрец!

Он покачал головой.

— Мне нужно побывать в двух местах. Мне бы хотелось встретиться с человеком, о котором мне довелось читать, и посетить один музей.

Корабль, взятый в аренду всего несколько часов назад, лениво парил над водой — его скорость не превышала ста узлов. Он плыл практически беззвучно, единственными звуками, нарушавшими тищину, были музыка, доносившаяся из динамиков, установленных в рубке, и тихое шипение брызг. Они сидели на верхней палубе, наслаждаясь теплом солнечных лучей, которые то и дело проглядывали через толщу облаков, и любуясь синевато-серой морской гладью. Далеко впереди лежал окутанный дымкой берег Японии. Всего час назад они проплыли мимо морского города-фермы, похожего на гигантскую снежинку, упавшую в воду. Яркие оранжевые буи отмечали тысячи причалов для подлодок.

Внезапно воздух посвежел. Приближался шторм. Нестор протянула Кавасите очки с поляризованными стеклами. Он одел их и, посмотрев вдаль, увидел плывущее над морем облако мерцающего света.

— Погодный контроль, — пояснила Анна. — Мы попали в зону низкого давления, которая была создана искусственно. Я укажу пилоту конечный пункт нашего путешествия — тогда он сможет скорректировать курс судна и обойти зону непогоды.

Когда Анна вернулась, Кавасита сказал:

— Корабль-то старый. Выдержит ли он такую нагрузку?

— Ерунда. Матросы накроют палубу брезентом, предупредят нас о том, что мы можем намокнуть, и предложат спуститься в каюту. Нас может снести в сторону, но и только. Что вы предпочтете — остаться здесь или же отправиться вниз?

— А вы?

— Я не испытывала острых ощущений лет пятнадцать. Пожалуй, я останусь.

— Тогда останусь и я.

— Зачем? — изумилась Анна.

— Если вы упадете за борт, я сброшу вам спасательный круг.

— Нет, нет, мне не до шуток. — Она внезапно посерьезнела. — Мы знакомы уже не один день. До сих пор все шло как надо, жаловаться нам не на что, верно? Мы прекрасно понимаем друг друга, шутим, смеемся и все такое прочее. Скажите, почему вы хотите остаться со мной?

— Только не подумайте, что я вижу в вас Мать, — ответил Кавасита. — В качестве поводыря я мог бы выбрать и кого-то иного. Просто… просто вы мне интересны, понимаете?

— Это еще почему? Потому что я знаменита?

Он покачал головой.

— Потому что я богата и влиятельна?

— Неужели? — Он заулыбался. — Кто бы мог подумать…

— Я говорю серьезно. Отвечайте, в чем тут дело?

Кавасита заметно смутился. Он снял очки и принялся задумчиво покачиваться в кресле, постукивая носком ботинка по ограждению.

— Я не воспользовался ни одним из тех устройств — вы понимаете о чем я. И предложения о подселении я тоже отверг.

— И что же?

— Мне трудно совладать с человеком из будущего — я разумею свое собственное будущее. Ведь я такой неотесанный, такой несерьезный… С другой стороны, теперь я существую не только в прошлом, верно? Я побывал в шкуре множества людей, я жил слишком долго… — Кавасита перестал раскачивать свое кресло. — Вы заинтересовали меня прежде всего потому, что при всей своей жесткости остаетесь небезразличной к судьбам других людей. Вы походите на мужчину. Жестокая, решительная, волевая… Однако, причиняя боль другим, вы раните прежде всего себя… Вы не можете быть по-настоящему счастливой.

— Интересно. Это еще почему?

— Потому что не понимаете, за что вас любят мужчины. Или любят ли они вас вообще. Наверняка вы присматривались к ним, не так ли? Скажите, вам удалось найти хоть кого-нибудь?

— Нет, — ответила Нестор. — Порой мне кажется, я встретила своего мужчину, но потом… Потом все проходит. Я уже махнула рукой…

— Я боюсь подойти, вы боитесь довериться…

— И что же мы будем делать?

— Ладно… Понимаете, я не спал с женщиной вот уже три года, если же говорить о настоящих женщинах, то лет четыреста. Мне уже начинало казаться, что подобные вещи меня больше не интересуют. И тут я встретил вас…

Нестор почувствовала, что на ее лицо упала первая капля дождя. Команда стала натягивать над ними пластиковый полог. При первом же шквале холодного ветра стабилизаторы корабля жалостно заныли.

— Когда меня что-то интересует, я начинаю проводить… исследования. Вас же я почему-то стесняюсь. Вы кажетесь мне слишком деликатным…

Кавасита рассмеялся.

— Я пережил морские сражения, авиакатастрофы, кораблекрушения, падение династий, порочность не в меру честолюбивой дочери и сегуна , не говоря уже о четырех столетиях. Деликатный? Нет, я вас не понимаю.

— Иначе я бы вас не боялась.

— К черту! — едва ли не взревел Кавасита. — Я все еще молод и не хочу мокнуть или торчать на холодном ветру, который вот-вот сдует нас за борт! Неужели нам больше нечем заняться? Госпожа, вы куда моложе и деликатнее меня, тем не менее, я предлагаю вам отправиться вниз. Надо наверстать упущенное…

Нестор пожала ему руку.

— Я слышала, что японские мужчины…

— Ложь и клевета! — воскликнул Кавасита.

— Но ведь вы даже не знаете, что я хотела сказать!

На судно вновь налетел шквал. Рев ветра заглушил их смех. Они поспешили вниз, в свою каюту.

Кавасита был не так вынослив и красив, как иные из ее мужчин, но был куда мудрее и чувствительнее их, и потому с ним она отдыхала, чего с ней еще никогда не случалось. Лишь через час они выпустили друг друга из объятий. Кавасита стал рассказывать ей о своих родителях и родителях родителей, о братьях, сестрах и их родственниках, живших в той далекой древней Японии.

— Я о своей семье говорить не привыкла, — сказала Нестор. — И не то, чтобы я их стыдилась, нет — просто подобное никогда не приходило мне в голову. После того, что довелось пережить тебе — войны меж домами Тайра и Минамото и всего прочего — они покажутся тебе чем-то заурядным.

— Мне бы хотелось услышать о них, — сказал Есио.

— Ладно. Тебе расскажу, — вздохнула Анна. — Но тебе придется то и дело понукать меня. Я не привыкла к роли рассказчика.

— Я тебе помогу.

Она посмотрела на потолок и стала постукивать пальцами по его плечу.

— Мой дед стал пионером на пятидесяти планетах, после чего продал контракты «Юнайтед Старс». Затем он открыл еще шестьдесят миров и продал их контракты «Хафкан Бестмерит». Тогда «Хафкан Бестмерит» был несколько иным, во всяком случае, в работе его совета принимали участие и люди. С другой стороны, уже и в ту пору это был консорциум других цивилизаций. Уж не знаю, как те мерзавцы уживались с кроцерианцами, эйгорами и данвельтерами. Впрочем, продолжалось это весьма недолго. Они откололись и образовали предприятие «Даллат». Соответственно, им пришлось истратить массу времени и сил на восстановление доброго имени. Что до моего деда — а звали его Трейком Нестор — то он до самой старости старался не лезть в политику. Он сделал прекрасную карьеру свободного предпринимателя и женился в возрасте пятидесяти лет. Иные говорят, что моя бабушка Джойанес была ретроградкой или, говоря попросту, законченной сукой. Впрочем, в ту пору сильные волевые женщины все еще считались чем-то противоестественным и извращенным. Мне же она близка и понятна. Джойанес взяла в свои руки беспорядочные финансовые дела деда и предложила ему занять место в правлении так называемой "экономише" или, как принято выражаться сегодня, консолидации. В те времена «Юнайтед Старс» придерживались социалистических воззрений и потому старались не иметь дела с предпринимателями, подобными Трейкому. В лучшем случае, они могли покупать у них миры. Поэтому Джойанесс обратила свой взор на недавно возникший «Даллат», тут же поняла перспективность подобного сотрудничества и предложила Трейкому занять место в правлении именно этой консолидации, больше подходившей ему по стилю работы. Группа основателей консолидации состояла из девяти мужчин и двух женщин, приняла его с распростертыми объятиями. Тогда же он взял себе в жены Диану. Джойанес одобрила этот его шаг. Диана была куда жизнерадостнее своей предшественницы. Так и возник этот финансовый сераль. Дела у них шли прекрасно. Джойанес и Диана не состояли в кровном родстве, однако это не мешало им придерживаться одних взглядов. Помимо прочего, Диана владела изрядной долей исследовательского отделения «Даллат». Трейком стал главой исследовательского отдела, Джойанес — консультантом по составлению контрактов, Диана же занималась вопросами, связанными с конструкцией кораблей. У обеих женщин родились дочери, одна из которых умерла в неблагополучном колониальном мире в возрасте десяти лет. Они родили и сыновей. Трейком, его две жены и трое детей — среди которых был и мой отец — чудом избежали гибели в годы чистки «Даллата». Несторы немедленно перевели свои авуары в культурные данные, проходившие по разделу развивающихся миров. Они перевели банк данных в память двух специальных исследовательских кораблей и исчезли на двадцать лет. Их корабли одними из первых достигли Большого Магелланового Облака. Мой отец Донатьен женился на культур-биологе через четыре года после начала путешествия. Мою мать звали Хуанита Сигрид. Я родилась через полтора года.. Когда мы вернулись из Большого Магелланова Облака, стоимость наших культурных данных — как это и предвидел Трейком — резко возросла. Мы стали очень богатыми и, вдобавок ко всему, имели в своем распоряжении информацию о Магеллановом Облаке…