Счастливая ностальгия. Петронилла (сборник) - Амели Нотомб

После моего энного возвращения она заявила, что с матрасом мне поможет.

– Ты не сможешь поднять его одна.

– Погоди. Мы что, будем трясти матрас на улице?

– Это рассадник клещей. Матрас для них как четырехзвездочный отель.

Возразить я не решилась. Поднять матрас, спуститься с ним на плече по лестнице и вынести на свежий воздух – это был настоящий путь на Голгофу. Но и это показалось пустяком по сравнению с последующими мучениями: вытряхивать его под недоуменными взглядами туристов и потом втаскивать наверх по узкой лестнице.

Когда нам удалось вновь водрузить его в спальне, Петронилла нанесла очередной удар:

– Ладно. А теперь твой матрас.

– Зачем? У меня же нет аллергии на клещей.

– Сама подумай. Между нашими кроватями какой-то метр. Для клеща такое расстояние просто пара пустяков.

Смирившись с неизбежным, я подняла свой матрас и начала спускаться, размышляя о том, что Христос не понимал своего везения, ему ведь пришлось проделать крестный путь всего лишь один раз. «Разве что я не тот самый Симон из Сирены», – подумала я. И засмеялась исподтишка, представив, что Христос обращается к Симону, как Петронилла ко мне: «Слушай, подсоби, а?»

Но оказалось, это еще не конец. Когда мы на улице с огромными усилиями трясли матрас, к нам приблизились двое полицейских, очевидно вызванные каким-нибудь бдительным соседом:

– Ну что тут у нас, кража со взломом среди бела дня? – поинтересовался один из них.

– Нет, уборку делаем, – тяжело дыша, ответила я.

– Ладно. Ваши документы.

Нам с большим трудом удалось их убедить в своей невиновности. Самым сложным было удержать Петрониллу, чтобы та не вступила с ними в перепалку, – мне удалось это сделать, прибегнув к самым смиренным и униженным интонациям, на какие я только была способна. Полицейские удалились, напоследок предупредив:

– Больше такого не делайте!

К счастью, они не услышали, как Петронилла ответила:

– Завтра утром опять начнем!

Зато я услышала.

– Ты это серьезно?

– Ну да! Клещи ведь живучие.

Я впала в такое глубочайшее уныние, что даже спуск на лыжах с горы перестал приносить удовольствие, – наверное, это от перспективы каждое утро вытряхивать на улице два матраса. Я чувствовала лишь подавленность и усталость.

За обедом Петронилла вздохнула:

– Осточертели лыжи!

– Уже?

– Наверное, из-за бессонницы. Может, придумаешь, как нам развеять скуку?

Идея у меня имелась. Я оставила Петрониллу наедине с горячим бутербродом с сыром и ветчиной, а сама устремилась в супермаркет. Там имелся только один сорт шампанского: «Пайпер Хайдсик». Я вернулась с двумя бутылками в рюкзаке. Когда подъемник доставил нас на вершину склона, я заявила подруге, что остаюсь здесь и пусть она присоединяется ко мне через полчаса. Как только она уехала, я зарыла обе бутылки в снег.

«Какое замечательное место! – думала я. – Не нужно никакого ведерка со льдом». Время ожидания я провела, размышляя о том, какое количество марочного шампанского можно было бы охладить на этих просторах. Японская поэзия права: нигде человек не проявляется так, как в созерцании пейзажа.

Вернулась Петронилла и заявила, что падает с ног от усталости.

Я достала одну бутылку. Вытаращив глаза от изумления, она отпустила типичное для нее замечание:

– Про бокалы ты, разумеется, не подумала.

Тогда я достала из снега вторую бутылку.

– Вот потому-то я купила две бутылки. Каждый выпьет свою.

– Элегантно, черт возьми!

– Смысл в том, чтобы кататься и пить одновременно. Спускаться на лыжах с бокалом в руке – это для Джеймса Бонда.

– Спускаться и пить? Ты ненормальная.

– Я практичная, – скромно ответила я. – Подготовимся к спуску, начнем пить прямо сейчас.

Мы откупорили бутылки. Выпив половину своей, Петронилла заявила, что спускаться на лыжах и одновременно пить шампанское – в этом что-то есть.

– Проблема в том, что у нас нет третьей руки, – сказала она.

– Я подумала и об этом, – ответила я. – Палка в правой руке, бутылка в левой.

– Да, но вторая палка тоже нужна!

– Я видела соревнования паралимпийцев по телевизору, однорукие спортсмены прекрасно управляются.

Аргументы я подготовила убойные. Они способны были убедить пьянчугу, которой только это и надо было.

Вторые палки оказались прицеплены к рюкзаку, а их место заняли бутылки «Пайпер Хайдсика».

– А это не противозаконно? – снова спросила Петронилла.

– То, чего никто никогда не делал, не может быть ни законно, ни противозаконно! – отрезала я.

Она устремилась вперед первой. Я никогда не видела, чтобы на лыжах летели так бесстрашно. Я бросилась за ней, чтобы догнать. Впечатление было потрясающее: как будто сопротивление воздуха и снега свелось к минимуму. Время тоже изменилось, – казалось, это молниеносное исступление длится тысячу лет.

– Черт побери! – воскликнула я, оказавшись рядом с ней.

Мы обе хлебнули золотой жидкости.

– Да, – подхватила Петронилла. – Жалко, что нельзя подкрепляться прямо в полете.

– Может, это и не нужно.

– Слушай, но мы же решили пить, спускаясь с горы?

– Не обязательно же добиваться абсолютной синхронности. Это как кофе и сигареты: здорово курить и пить, но дым и напиток не могут находиться во рту одновременно.

– Твое сравнение никуда не годится.

– Когда пьешь шампанское, приходится запрокидывать голову, – в этот момент ты не видишь трассы. Это может быть очень опасно.

– А если пить быстро?

– А вот это жаль.

– Да ладно, и потом, это же не «Дом Периньон».

Я вытаращила глаза, не ожидала от нее такого снобизма. Она воспользовалась моим замешательством, чтобы вновь устремиться вниз по склону. Увидев, что она на полной скорости подняла руку и запрокинула голову, я затаила дыхание от ужаса. Она поднесла бутылку к губам, и это мгновение показалось мне вечностью. «Подумать только, а ведь это я подала ей эту блестящую мысль!» – укоряла я себя.

Но Бог хранит пьяных лыжников: она нисколько не пострадала. Остановившись, она посмотрела на меня и с торжествующим видом вскинула руки.

Протрезвев от страха, я подъехала к ней.

– Не хочешь, как я?

– Нет, – ответила я. – И тебя прошу больше не повторять свой подвиг. Не хочу, чтобы на моей совести была твоя смерть, или чья-нибудь еще.

– Ладно, я добрая.

Я замолчала. Прилагательное «добрая» подходило ей меньше всего на свете.

– А теперь что будем делать? – заворчала Петронилла, демонстрируя, что у нее в бутылке больше ничего нет.

– Будем кататься на лыжах, пока не протрезвеем.

– Прекрасно. Значит, возвращаемся в шале через пять минут.

Когда мы оказались на вершине склона, ее прогнозы пришлось пересмотреть: мы катались до самого заката. Мы оторвались по полной: хохотали, как идиотки, шли на необдуманный риск (брали штурмом трамплины, бросались наперерез каким-то кретинам, которые катались с таким видом, будто готовятся к Олимпийским играм), делали сенсационные заявления («Савояры – это не настоящие французы!» – заверила Петронилла) – в общем, прекрасно провели время.

Вечером, будучи в прекрасном настроении, мы устроили пир, поглощая безумную смесь из тартифлеток, горячего шоколада, корнишонов, сладких батончиков и сырого лука.

– Я думаю, даже если клещи устроят рок-концерт, это не помешает мне уснуть, – заявила Петронилла, падая на постель.

Я последовала ее примеру и тут же погрузилась в тяжелый пьяный сон.

Проснувшись утром с землистого цвета лицом, она сообщила, что ночью не сомкнула глаз.

– Эти клещи такие живучие. Мне уже трудно дышать.

У нее было типичное дыхание астматика.

– А что дальше? – спросила я.

– Дальше будет только хуже.

– Ладно. Я вызываю такси, мы возвращаемся в Париж.

– Постой. Дай-ка мне договор о бронировании на эту чертову неделю.

Я протянула ей бумаги. Она стала читать при помощи лупы все эти крошечные буквы, которые никто никогда не может разобрать. Через час она воскликнула:

– Здесь есть условия отмены.

Петронилла позвонила по номеру, указанному микроскопическими буковками, и ей даже не пришлось притворяться, имитируя голос астматика.

– Смерть от приступа астмы – такое случается часто, – сказала она.

Повесив трубку, она сообщила мне, что сейчас прибудет «скорая».

– Тебя отвезут в больницу? – спросила я.

– Нет. Мы вместе возвращаемся в Париж. Ты моя сопровождающая, так что все законно.

– Мы возвращаемся в Париж на «скорой»?

– Да, – гордо подтвердила она. – Мало того что я помогаю тебе сэкономить крупную сумму, так это еще получится быстрее. Давай соберем вещи.

За окном вскоре завыла сирена «скорой». По правилам нужно было, чтобы Петрониллу внесли на носилках. Она не заставила себя упрашивать.

Поначалу я решила, что она ломает комедию, но, когда мы разместились внутри машины – она лежа, а я сидя рядом, – я обратила внимание, что ей и в самом деле очень плохо. Мне в жизни приходилось встречать астматиков.