Самый близкий демон - Анна Данилова

… Лидия Григорьевна поставила перед Марком чашку кофе и сахарницу.

– Знаете, я тоже думала над этим вопросом и даже набросала список… Он получился совсем маленьким. Вот посмотрите сами…

Фиолетовыми чернилами на листке бумаги было написано несколько фамилий в столбик:

1. Крупин

2. Брагина

3. Перевалов

4. Вакуленко Л.Г.

5. Вакуленко П.Д.

– Как видите, нас с отцом я тоже записала, чтобы вам наглядно было видно, насколько узкий круг знакомых был у Виолетты… Да и то – Перевалов объявился, сами знаете, недавно… Но Леонид Евгеньевич показался мне порядочным человеком, вот уж чего никак не ожидала от себя, так это своей же собственной реакции на это открытие… Конечно, это грех – иметь любовника, но сейчас, когда Веточки нет, я могу сказать прямо: мне жаль, что между ней и Переваловым ничего не было, что он не сумел ей внушить страсть… А я была бы просто счастлива иметь такого зятя… Вы только представьте себе: Крупин, этот сердцеед, – и с рогами!..

Она нервно засмеялась, ее янтарные глаза при этом зло сверкнули. Марк подумал, что тема ненависти тещ к зятьям еще не изучена, и, быть может, немалое количество убийств, считавшихся нераскрытыми, на самом деле самые раскрытые на свете – просто никому и в голову не приходило, что, скажем, теща может отравить зятя, застрелить его или просто подставить…

– Зачем вы вписали в этот список себя, если ни вы, ни ваш муж не вызывали Виолетту в парк? – спросил Марк сухо. Ему вдруг надоело изображать из себя хронически соболезнующего.

– Вы сами просили… – ответила, словно выплюнула, Вакуленко.

– Я понимаю, нервы ваши на пределе, но я же просил вас посерьезнее отнестись к моей просьбе… Вы вот вписали и Брагину… Ну что такого она могла сказать Виолетте, чтобы та вышла из дома? Что ее грабят, убивают, насилуют в парке?! Тем более что эта особа, как мы с вами знаем, в этот вечер была на дне рождения…

– Вот и получается, что Виолетту вызвал из дома, вырвал, можно сказать, из теплой постели кто-то чужой, посторонний, – низким голосом поведала Лидия Григорьевна. – Или же кто-то настолько родной и близкий, что даже я, ее мать, ничего не знала… Вы понимаете, о чем я?

– Еще один любовник? – усмехнулся Марк.

– А почему бы и нет?! Во всяком случае, теперь мне стало ясно, почему она так редко бывала у нас дома и почему ничего не рассказывала… Она была, как и всякая нормальная женщина, переполнена тайнами…

Марк подумал, что женщине требуется психологическая помощь. Она явно была не в себе и несла бог знает что.

– А вот у меня есть сведения, что ваша дочь была любовницей Перевалова, а это меняет дело, понимаете? Крупин мог узнать об этом и убить ее. Но не сам, а наняв кого-нибудь… Вот и получается, что он звонит своей жене, назначает ей встречу в парке, говорит, что это очень важно, и после этого спокойно себе едет к Селезневой… Виолетта приходит в парк, и убийца делает свое черное дело… Крупин просто не знал, что Виолетта придет в парк с ребенком…

Он сделал еще один холостой круг и столкнулся с тем, с чего начал: кто же убил Виолетту Крупину? И как ему вернуть Риту? Купить огромный букет роз, пять килограммов апельсинов (но летом они такие невкусные, сухие…), позвонить ей в дверь и сделать предложение? Стоп! Розы, апельсины… А если кольцо? Золотое! Надо будет заглянуть в банк, снять деньги и зайти в самый лучший ювелирный магазин. Но что приличного он может купить на свои сбережения? Ведь Рита – состоятельная женщина и может позволить себе дорогие украшения… Но все равно, она же понимает, что он – следователь прокуратуры, а потому его средства ограничены. Если она любит его, то оценит сам порыв, не говоря уже о кольце… С другой стороны, не покажется ли он ей легкомысленным: прошло всего несколько дней, а он уже делает ей предложение? Не поднимет ли она его на смех? Пусть поднимет… Да пусть делает с ним что угодно! Лишь бы приняла, не захлопнула перед носом дверь… А что делать с Виолеттой? Кому понадобилось убивать эту девчонку? Кому она что плохого сделала? Помешала мужу? А кровь? Кому понадобилась чужая кровь? Ни-ко-му! И Федорова Алла Николаевна, скорее всего, и есть Крупина Виолетта Павловна. Ну не верил он в такие дичайшие совпадения… Но тогда получается, что убийца – женщина! Или же особа, выкравшая кровь, – сообщница настоящего убийцы. Кто-то из них проник в дом к Крупину и испачкал рукава его куртки кровью…

– Лидия Григорьевна, вы уже несколько дней живете в квартире вашей дочери… Вы не замечали здесь случайно… пробирку?

– Пробирку? Нет, не замечала… – очнулась Вакуленко. – А в чем дело? О какой пробирке идет речь?

– А мусор когда в последний раз выбрасывали?

– Сегодня утром… Но там не было пробирки… Я точно знаю, потому что сама вложила в ведро чистый пакет… А то, что было до моего появления, – это пустая консервная банка из-под шпротов, окурки… Я еще подумала тогда, что этот урод даже не мог приготовить себе нормального завтрака… Прямо так и представила, как он, убив Веточку, поехал к своей любовнице, вернулся от нее домой сюда, рано утром, достал консервы, позавтракал, выпил кофе, покурил и стал ждать приятных известий… о смерти жены!

Марк, будучи не в силах больше выносить весь этот бред, распрощался и ушел. Вышел из подъезда, завернул за угол дома и принялся искать в траве пробирку…

В кабинете было душно. Марк распахнул окно, достал из холодильника лимонный чай, плеснул себе в стакан, бросил два кубика льда.

– Тут Крупин к тебе рвется, – заглянул в кабинет Лева Локотков. – Видно, надоело ему молчать, наверное, признание хочет сделать…

– Если бы… – вздохнул Садовников. – Скажи, чтобы привели. Может, что интересное расскажет? Или просто шок прошел…

– А я так думаю, что он курить хочет, – хохотнул Локотков.

Крупин выглядел болезненно, он почернел и от свалившегося на него горя, и от густой темной щетины. Под глазами его залегли фиолетовые круги. В нем не осталось уже ничего от прежнего красавца-сердцееда, каким его представляла Садовникову теща.

– Вы хотите мне что-то сказать?

– Хочу. У вас курить не найдется?

Садовников протянул ему сигареты.

– Вы хотите сделать признание?

– Какое еще признание? Я никого не убивал! И вам отлично это известно… Вы же были у Берты? Были?

– Был, и она действительно подтвердила ваше алиби, – произнес Садовников скучным голосом. – Но она – ваша любовница, Крупин, это во-первых, а во-вторых, как вы объясните, что рукава вашей куртки, в которой вы были в ночь убийства, в крови вашей жены?

– Понятия не имею! Я хотел сказать вам, что у моей жены был любовник. Перевалов Леонид… отчества не знаю… Я не хотел прежде вам об этом говорить, потому что вообще не знал, что со мной происходит… Мне было очень тяжело, когда я узнал о смерти Виолетты…

– Скажите, Крупин, вы же достаточно хорошо знали вашу жену: кто мог ей позвонить и назначить встречу в парке?

– Да никто! Вета была хорошей матерью, и она ни за что не отправилась бы в парк так поздно, да еще и с Дашей. Может, она возвращалась откуда-нибудь… со свидания?

– Что вам известно об отношениях вашей жены и Перевалова?

– Только то, что они встречались. Причем Виолетта, с виду вроде бы такая тихая и добропорядочная женщина, ходила с ним, с этим старым козлом, в рестораны… Оставляла ребенка у нашей знакомой, Маши Брагиной, и проводила вечера в обществе этого… мерзавца… Я уверен, что она делала это нарочно, причем рестораны выбирала таким образом, чтобы ее наверняка там увидели и доложили мне… Я понимаю, она не могла любить Перевалова и поступала так специально, чтобы досадить мне и вызвать ревность. Но ревности не было. Были только недоумение и злость… Вот я и подумал: а что, если она так поздно возвращалась именно от Перевалова? Он мог ее подвезти, скажем, до парка, а остальной путь она решила пройти одна, для конспирации, например… Вот по дороге ее и убили. Совершенно посторонний человек! Или же – Перевалов… Что, если она с ним поссорилась? Она же водила его за нос, использовала его, чтобы позлить меня, и ему это, предположим, надоело. Он решил затащить ее в постель, она отказалась, он оскорбил ее, отказался провожать, и вот она вместе с Дашей возвращалась домой… или же он вызвался ее проводить и убил… из ревности ко мне. И такое могло случиться! Да вариантов с Переваловым может быть сколько угодно! Он – человек не бедный, мог нанять человека, который убил бы ее…

– Но вряд ли она пошла бы на свидание в домашних брюках и майке, без косметики и украшений, которые, по словам близких, она очень любила…

– А откуда вам известно, какие именно украшения у нее имеются? Разве тот факт, что она была без них, указывает лишь на то, что она сама сняла их перед тем, как выйти? Какая глупость! Да у нее этих побрякушек – миллион! И никто, кроме нее самой, не может определить, что именно пропало…

– Ее мать, Лидия Григорьевна…