Атака на будущее - Роман Злотников

На том и порешили.

9

– И нечего ржать!

Гаджет был возмущен до глубины души. Это ж надо было так подставиться! Ну, тетка, ну, сволочь…

В автобус они влезли самыми последними. Двери уже дернулись, собираясь окончательно закрыться, но в них еще протискивался какой-то старичок с авоськой, набитой стиральным порошком, и Рат легким движением, подобным тому, каким девушки раздвигают тюль на окнах по утрам, вернул их в прежнее положение. Так что Данька и Гаджет успели проскочить внутрь салона. В салоне было тесновато. Данька полез в карман за деньгами (последний полтинник, блин), но Гаджет вдруг сделал страшные глаза.

– Ты чё, платить вздумал?

– Ну… да, а что?

– Ну ты и лох, – снисходительно улыбнулся Гаджет.

– Почему? – поинтересовался Рат.

– Смотри – салон полный. Пока кондуктор до нас доползет, мы уже доедем до нужной остановки. Так что стойте спокойно и не дергайтесь.

Рат усмехнулся.

– А если дойдет?

– А на тот случай у меня во, – и Гаджет гордо продемонстрировал тысячную купюру.

– И что?

– А то, что у этих бабок никогда столько сдачи не бывает.

– То есть, – с некоторым сомнением в голосе начал Рат, – ты не платишь потому, что считаешь себя хитрее людей, которые работают в автобусе? И ты можешь их, как сейчас говорится, кинуть, причем безнаказанно. Я правильно понял?

– Ну… да, – несколько озадаченно ответил Гаджет.

Видимо, для себя он пока ничего такого не формулировал. Просто придумал или где-то узнал, как можно пользоваться транспортом, не оплачивая проезд, и радостно начал это делать. Не заморачиваясь, как говорится.

– Понятно, – кивнул Рат и после короткой паузы спросил: – А зачем?

– Что?

– Зачем тебе кидать этих людей?

– Да никого я не кидаю, – рассердился Гаджет, – я просто… ну, экономлю. Ты чё, думаешь, они своего не наварят? Да они тут такие бабки с нас снимают – мама не горюй!

– С тебя тоже? – уточнил Рат.

– С меня – нет. Потому что я не лох. И кому попало ездить на себе не позволю.

– Знаешь, – помолчав, задумчиво произнес Рат, – я ведь спрашивал тебя не о них. О тебе самом. Зачем делать вещи, которые тебя явно… поганят, для того чтобы сэкономить сущие гроши.

– Да кто ты такой, чтобы меня учить? – нервно возвысил голос Гаджет. – Учат тут всякие! Зла уже не хватает. Тоже мне – пога-анят. Ты мне еще про карму напой, которая портится. Кришнаит хренов.

– Про карму не буду, – серьезно ответил Рат, – а вот про душу напомню. Она ведь так и гибнет, по шажку, по капельке. Там – не лох, потому что другого кинул, тут – опять не лох, потому что чужого урвал. И получается, что вместо человека выросло нечто непонятное, под названием «нелох», тип хордовый, вид позвоночный, отряд приматов. Тебе это надо?

– Ах-ох, как мы заговорили, – зло зарычал Гаджет, – душа… боженька. А Бога нет, понял? И не было никогда. Сказки все это. Опиум для народа.

Рат вздохнул, поднял голову, бросил взгляд через окно вверх, в небо, потом достал из кармана купюру и, тронув за плечо стоящего рядом мужчину, попросил:

– Передайте, пожалуйста, на два билета, – а затем повернулся к Гаджету и несколько печально сказал: – Прости, но я должен открыть тебе страшную тайну. Бог – есть. И, к твоему величайшему сожалению, он, как говорится, шельму метит. В чем ты вскоре и убедишься.

После чего принял от мужика сдачу, билеты, протянул один Даньке и, сделав шаг назад, спокойно уселся на как по заказу освободившееся место. Данька даже удивился – как он смог увидеть, что место освободилось. Спиной же стоял…

– Молодой человек, проезд оплачивать будем?

– А? – Гаджет обернулся. Сразу за его спиной стояла тетка-кондуктор и строго смотрела на него.

– Да, конечно, – Гаджет бросил на Рата насмешливый взгляд и с видом победителя протянул тетке тысячную купюру.

Тетка посмотрела на купюру, потом на Гаджета, потом снова на купюру.

– А помельче ничего не найдется?

– Нет, – уверенно покачал головой Гаджет, – только это.

– Точно не найдется? – снова переспросила тетка.

– Точно.

– Ну, тогда готовьте карманы, – спокойно констатировала кондуктор и, выдернув из рук Гаджета купюру, убрала ее в дальний отсек сумки. После чего передвинула сумку на бок и вытащила из-за спины точно такую же, только намного более раздутую. Раскрыв ее, она начала извлекать оттуда пригоршни металлических пятерок и рублей и, подмигнув Гаджету, произнесла:

– Ты что же, милок, думаешь, один во всей Москве такой умный? Если я всем буду прощать, так на что жить-то? Так что не обижайся, парень, я тебе сдачу мелочью отсчитаю. Чтоб больше неповадно было. Или, – она хитро прищурилась, – может, простишь сдачу-то?..

До турбазы они добрались где-то к полудню. Сюда, в эту глухомань, они приехали для того, чтобы выполнить поручение Барабанщицы – как следует спрятать листок. Прятать его в квартире смысла не было. Если их там застукают, найти листок – только дело времени. Особенно для профессионалов. А Данька не сомневался, что те, кто пытается его разыскать, – крутые профессионалы. Ну, конечно, не такие, как Рат, но все-таки… Держать листок на квартирах у ребят – это подвергать опасности их семьи. В общагу Даньке ходу нет, да и вообще в университете лучше не показываться. Так что получался полный тупик.

И тут Гаджет вспомнил о старой турбазе на Истринском водохранилище. Турбаза работала только летом, так что сейчас там должно было быть пусто и голо. А мест, где можно было спрятать столь маленькую вещь, – предостаточно. Ну хотя бы до лета. К тому времени все непременно разрулится. Так или иначе…

Барабанщица идею одобрила. И потому сегодня утром они на автобусе отправились на Истру.

Когда они подошли к воротам, Рат внезапно остановился.

– Дальше, Даниил, ты пойдешь один.

– Да он же там ничего не знает, – удивился Гаджет.

– А это не важно, – ответил Рат, – посмотрит и узнает.

– Та-ак, – понимающе протянул Гаджет, – не доверяем, значит.

– И себе тоже? – прищурился Рат. И когда Гаджет не нашелся что ответить, кивнул Даньке: – Иди, Даниил, – после чего повернулся к Гаджету и, улыбнувшись, заговорил: – Понимаешь, Борис, я совершенно уверен, что сейчас ты совершенно честен и просто не способен ни на какое предательство. Только, пойми, в жизни может произойти всякое.

– Что, например? – окрысился Гаджет, который уже понял, что этим «И себе тоже?» Рат его уел.

– Например… – Рат на мгновение задумался, а затем вздохнул, будто знал, что должен сказать нечто очень неприятное, не имел возможности от этого уклониться, – Даниил может умереть.

– Что?

– И Маша тоже, – все так же спокойно и грустно продолжил Рат.

– Ты чего такое говоришь? – испуганно переспросил Гаджет. – Почему? За что?

– Потому, что вы пока еще совершенно не властны над своей жизнью и смертью, – серьезно ответил Рат.

– То есть как это не властны? – Гаджет непонимающе уставился на него.

– Так. Вы не можете определить, когда, где и почему умрете.

– А что, кто-то может?

Рат кивнул.

– Ну, например? – недоверчиво прищурился Гаджет.

– Например, я, – серьезно ответил Рат.

– Ты? – Гаджет озадаченно уставился на Рата, потом нервно хмыкнул: – Не, я понимаю, руками-ногами ты машешь классно, но вот, к примеру, если снайпер…

Рат вздохнул, качнул головой и пробормотал:

– Наверное, я слишком тороплюсь…

– Чего? – не понял Гаджет.

– Ничего, – вновь качнул головой Рат, – давай пока не будем об этом. Я просто хотел сказать, что все может измениться, уйдут те, перед кем ты должен… скажем так, держать слово. И ты посчитаешь себя свободным от всяких обязательств. И тогда ты можешь совершить нечто такое, что… – Рат усмехнулся и с нажимом произнес: – Испоганит тебя.

Гаджет дернулся и зло покосился на Рата. А тот закончил:

– И потому я хочу сделать так, чтобы ты не смог с легкостью совершить эту… ошибку.

Гаджет некоторое время молчал, старательно отводя взгляд от Рата, а затем пробурчал:

– Да не все ли равно, если к тому моменту, как ты говоришь, уже все… того?

И Рат ответил вопросом на вопрос:

– А разве все равно, если они погибнут, чтобы, скажем, этого не случилось?..

Данька появился из ворот турбазы спустя почти час.

– Спрятал? – хмуро спросил Гаджет. Данька кивнул.

– Ну, тогда пошли, – и он, резко развернувшись, двинулся в сторону автобусной остановки.

– Чего это он? – удивленно спросил Данька.

Рат подхватил Даньку за локоть, увлекая за собой.

– Он просто не привык.

– К чему?

– К тому, что слова могут вскрывать тебя самого, как скальпель хирурга грудину.