Дневник приемной матери - Майя Ракита

Какая разница, что тебе говорит «она»? Какая разница, сколько сил вкладывает в твое развитие «она»? Что с «ней» церемониться, это ведь просто «она»? Да и кто вообще такая «она»? Что это «она» себе позволяет? С какой стати «она» мне указывает? Если мы с тобой «она» и «она», то можно прямо завтра брать билет обратно. Потому что за два года мы не смогли поверить друг в друга! Ты для меня — моя дочь. Я хочу, чтобы ты это знала. И настало время и тебе ответить на вопрос: «Кто ты для меня и зачем ты здесь?».

Я думала, что моя дочь сейчас разрыдается. Но она, не сходя с места, перевернула тетрадный лист и на обратной стороне написала следующее:

В отсутствие папы я признаю, что ты здесь самая главная, что ты — моя мама, а я — твоя дочь.

Увял одуванчик.Не дождался рассвета.Ветер игривыйЗнает, куда ему лететь.Мы все меняем форму!

Мне было над чем подумать. Конечно, я подозревала, что принятие социальных ролей изначально зиждется на иерархии. Но я за свою жизнь ни разу не сталкивалась с людьми, для которых было бы жизненно важно утвердить и утвердиться в иерархии. От ребенка такой необходимости я не ожидала. И это было огромной ошибкой с моей стороны. Мне пришлось глубоко занырнуть во все свои отношения с бывшим мужем, друзьями, подругами и коллегами. И как бы я не любила в отношениях со взрослыми людьми такие понятия как сотрудничество и равенство, именно ребенок ввел в мой мир понятие иерархии.

Когда в семье появляется первый ребенок, он становится третьим членом семьи. Если в семье появляется второй ребенок, он становится четвертым членом семьи. И так далее, в той же последовательности. Кровные узы являются безошибочным и абсолютным стержнем формирования целостной иерархии семьи, которая, в свою очередь, также занимает определенное место в иерархии рода. Кроме того, в самих названиях ролей содержится четкое и определенное указание на иерархию: старшая сестра, младший брат. Большое количество рожденных детей в семье не только увеличивали шансы самой семьи на выживание, но и крепко удерживали семью в единожды заведенном порядке. У каждого было свое место, была своя роль, были и свои обязанности.

У ребенка из такой семьи не мог появиться вопрос: «Кто я и что я здесь делаю?». В семье, в которой установлена четкая иерархия, не могут возникать проблемы с послушанием, уважением в принципе. И возникновение этих проблем и является доказательством того, что иерархия нарушена.

Удивительным для меня было то, что моя дочь написала свое признание, как будто всегда знала это. На мой взгляд, она знала свою роль дочери, но не могла принять. Моя дочь знала свою роль дочери еще до меня, еще до того, как приехала со мной. Возможно, глубоко в душе она отвергла роль дочери, как отринула свою роль матери ее кровная, родная мама. Возможно, что годы скитаний и годы, проведенные в детском доме, искорежили ее знание о своем месте в семье, но полностью уничтожить это знание не смогли. Что-то самое главное, самое сокровенное моя дочь внутри себя смогла спрятать, утаить от разрушения и обессмысливания. И я очень благодарна своей дочери за ее силу, за то, что она смогла сохранить в себе роль дочери хотя бы в спрятанном, усеченном виде несмотря на все предательство и отвержение со стороны кровной матери и ее многочисленного рода.

Все два года моя дочь пыталась отвертеться от настоящего принятия на себя роли дочери по разным причинам. Возможно, ей нужно было именно это время, чтобы найти в себе то, что ей тогда удалось так глубоко запрятать. Возможно, она ждала какого-то знака, какого-то счастливого случая, чтобы решиться «достать из глубин» свое признание роли дочери и довериться моей роли матери. Пусть и приемной, но матери. Потому что моя дочь вполне осознанно инициировала ситуацию ролевого самоопределения. И она позволила себе признать свою роль. Я бы даже сказала, что для нее это было делом нетрудным. Это произошло без внутреннего надрыва, как поставить свою личную подпись на важном, но давно уже найденном и утвержденном документе.

У нас появилось нечто, что приблизительно, можно назвать программой «по умолчанию». По умолчанию я, как главная, принимала определенные решения, которые касались меня и моей дочери. Когда считала нужным, спрашивала мнение дочки, когда не считала нужным — не спрашивала. Все стало намного проще. Борьба, сопротивление, агрессия, проявление неуважения растворялись в том самом признании моей дочери и освобождали ее личные ресурсы для развития как физического, так и психического. Однако, это самое «умолчание» ослабило и мое внимание. И я совершила непростительную ошибку — я позволила себе несколько раз сыграть в демократию. Как оказалось, иерархия не только поддается разрушению временем, но и сама по себе является абсолютной ловушкой, ибо воспользоваться плодами иерархии может кто угодно, если сильно захочет! Я хочу сказать, что ваше место главного иерарха (верховен только Бог) может занять другой человек. Но тогда я еще этого не понимала, потому что с этим не столкнулась. Но об этом еще не время.