Анна в тридевятом царстве (СИ) - Лей Лора

Мужчины понятливо закивали, в нетерпении ожидая возвращения загадочной незнакомки. То, что их жизнь измениться после этого визита, все понимали. И надеялись на новое и лучшее. И интересное, безусловно. Андрис вообще чуть не подпрыгивал на стуле в нетерпении!

***

Так много Воронцовой здесь еще говорить не приходилось! Вернувшись в кабинет, она разложила на столе свои рисунки и записи и начала рассказ.

-Итак, господа, заранее прошу прощения за качество изображения. Не художник я ни разу! Но суть постараюсь объяснить как можно проще и доступнее. Начну с мельнички. Вы пробовали кофе, вот для него она и предназначена в первую очередь, поэтому, поверьте, спрос на нее будет обязательно, как только напиток разойдется по богатым домам. Правильно пожаренный, смолотый и сваренный кофе – райское наслаждение для ценителей. Они непременно будут, я даже не сомневаюсь. А значит, и приспособления для его приготовления будут востребованы. Кстати, лучший кофе варится в специальном сосуде, я его называю «турка», и обязательно медном! Смотрите, он должен выглядеть примерно так!

Аня нарисовала турку с ручкой, Андрис впился в рисунок.

-Я могу такой сделать! – Горячо воскликнул парень. – Только медный - это обязательно?

-Да, Андрис, именно медный. Почему-то в таком вкус напитка наиболее хорош! Причем, турку делать лучше на одну порцию, маленькую чашечку! Можно, конечно, и тазиками пить, но классический черный кофе пьют именно малыми дозами. Он крепкий, если сварить со специями, вполне можно опьянеть с непривычки.

Мужчины переглянулись, а Анна продолжила повествование.

- Ладно, с этим ясно, да? Второе, что бы мне хотелось. – Она достала рисунок мясорубки. – Мясорубка! Вы пельмени ели, фарш внутри я рубила ножом. Конечно, долго и трудно, но можно, особенно мужчинам-поварам. А это приспособление облегчает труд женщины на кухне. Мясо получается однородным, мягким. Фарш идет на котлеты, колбасы, можно и тесто пропустить. Основная проблема – винт и резьба. Вы такое делали когда-нибудь?

Дальше рассказ перешел в обсуждение, восторги, сомнения, споры, озадаченное молчание и прочие эмоции и чувства. Информация о невиданном лилась из попаданки на головы слушателей потоком. Через пару часов было решено сделать перерыв, подкрепиться и продолжить. Мужчины гурьбой спустились в зал, где их ждал обед с горячим супом и котлетами, удачно нажаренными Вандой. Кузнецы ели с завидным аппетитом, уже не стесняясь, а Анна Николаевна параллельно перебирала в голове, что еще поведать местным мастерам. Вайсы довольно смотрели на едоков и мысленно потирали руки – бытовое приключение набирало обороты!

Глава 17

Гости покинули замок Вайсов уже в новом году. Из-за обсуждения работ пришлось задержаться, пока в головах мастеров новые идеи не отложились должным образом. Заодно отметили и Анин день рождения в новом мире, о котором она случайно проговорилась. Мужчины сначала расстроились от того, что не смогли подготовить достойный подарок, но Воронцова махнула рукой –все нормально! Жива, здорова – куда больше! Ванда, узнав о событии, тоже охала, но сообразила быстрее: испекла пирог, запекла гуся и подарила платок, давно лежавший у нее в закромах –для себя берегла! Вайсы отдарились серьгами из наследства Хенрика, а мельничка стала даром Шмидтов. В общем, все прошло хорошо.

Правда, пришлось Анне Николаевне снова петь – генерал настоял. Репертуар был прежним, но попаданка спела и более оптимистичные «Ты ж мене пидманула», «Смуглянка», ну и еще всякое. Вечер был очень теплым от душевной атмосферы и выпитого алкоголя. Ванда утирала слезы в углу – давно в замке не было так душевно! Хенрику приходилось кратко излагать суть песен, но слушателям, если честно, это не требовалось. Пение, интонации были понятны и так.

Уезжали Шмидты одновременно озадаченными и вдохновленными. Информация о новых заказах распирала мозги, а желание скорее приняться за интересную работу – грудь. Эмоций добавляло и отношение хозяев: такими значимыми кузнецы себя не чувствовали давно, если не никогда! Шутка ли–их, простолюдинов, мало того, что принимали в помещечьем замке, так и за стол сажали как равных, и за работу благодарили искренне, и мнение их выслушивали, и советовались!

-Ну, сынки, работы нам до весны хватит! Придется постараться! Генерал мне заплатил остаток уговоренного и дал еще – на материал! Андрис, ты уж мельничками этими займись, фрау Анна просила парочку сделать по-раньше, этому Шульцу надоть! – Ханс ехал и вел разговор с детьми. – Петер, что она там про винт-то толковала? Ты памятью не обижен, держи в уме все, что слышал! Вот ведь баба-то какая! И говорит ясно и понятно, даром что чудно! У меня прям голова пухнет от думок! Это сколько всего можно наделать? Ну, с мясорубкой делов-то много: отливку сделать, потом шлифовать, резьбу ладить. Вот даже и додуматься не смог бы сам до такого! И как делать будем?

Молчавший до этого Петер повернулся к отцу и сказал:

- Отец, неужели же мы втроем не сообразим, как? Пусть не сразу, но сделаем! Работы сейчас мало, денег нам дали, интерес аж жжет! Думаю, начать надо со скрепок – проще всего! И пружинок этих. Ты ведь дядьку Ансельма помнишь, у него лавка в городе, бумагу и книги он продает? Вот с ним и потолкуй для начала. Пружинок мы с Андрисом навьем, а он пусть эти, блокноты, собирает! Или скрепки? А может, лучше с дырокола начать? Андрис, что думаешь?

Младший помолчал несколько минут, а потом выдал:

- Нет, я думаю, надо с мельничек и турок начинать. Фрау Анна что говорила? На них спрос скоро пойдет, этот их Шульц точно будет кофэ рек-ла-ми-ро-вать! И богатые захотят у себя иметь такую штуку, да за хорошие деньги – мол, у меня должно быть! Зерна-то и в столице продают, только варить не умеют! Шульц непременно похвастается перед знатью, тут-то ему наши приспособы и понадобятся! Фрау Анна обещала ему мыслю подкинуть! Может, нам меньше достанется, но уж имя наше узнают! А насчет скрепок и пружинок – я считаю, рановато. Она говорила, должно быть гибко, немарко, чтоб на бумаге следов не оставалось. Вооот! А бронза с латунью нами еще так не опробована. Чтоб не зеленело – чем покрыть, вы думали? Надо с каким чудаком из алхимиков потолковать аккуратно, лак какой сообразить. Нет, отец, давай не будем торопиться, займемся кофем и мясорубкой – тоже труда вложим ого-го! И еще – пилой двуручной и теркой для капусты. Или валки для отжима белья. Они быстрее выйдут у нас, я надеюсь, и сразу попробуем соседям предложить. Мне кажется, возьмут. Да и спиритус этот.. Генерал еще закажет, уверен.

Ханс Шмидт погрузился в осмысление сказанного сыновьями, и обратная дорога не казалась ему скучной и долгой. Братья тоже размышляли, вертя и так, и эдак идеи Анны: скрепки, пилы, венчик, плуг и лопаты, новые возможности металлов. Требовалось время, чтобы все уложилось в голове, и только тогда принимать решение. Утешало одно: все задумки известны только им. Надо знаниями распорядиться с умом и осторожностью. Зависть – гадкое чувство, негоже его в людях пробуждать.

И только о личности фрау Анны Шмидты молчали, даже не договариваясь, нутром чувствуя, что об этой женщине упоминать даже между собой не стоит. От греха! Убивать курицу, несущую золотые яйца, дураков нет! А еще – доверие генерала подводить не хотелось. Так и осталась женщина только в мыслях троих Шмидтов.

Глава 18

Последним аккордом Святок стала поездка в Лесную деревню в 12й день в рамкахВассайлинга, чтоозначает «быть в добром здравии». Здесь вассайл имел форму взаимного обмена между феодалом и его крестьянами. Он предполагал предоставление феодалом еды и питья крестьянам в обмен на их благословление и доброжелательность. Двенадцатая ночь, которая отмечалась 5 января, была особым праздником, кульминацией 12-дневного веселья и сумасбродства. Главным блюдом Двенадцатой ночи был пирог с фасолью - десерт, внутри которого была спрятана крошечная сушеная фасолина. Тот, кому попадался кусок пирога с фасолиной, становился королем на одну ночь и мог отдавать людям самые нелепые указания, которые они должны были выполнять.