Новый год с его братом - Амели Хоуп

справлять или меня в свидетельницы хотите пригласить? Да я с удовольствием, лишь бы ты был счастлив.

— Пойдём, я отведу тебя спать.

— Не трогай меня.

— Прекрати, отоспишься и поговорим.

— Пошёл ты знаешь куда…

Голоса стихают, а удары моего сердца по-прежнему не слышны. Мне словно нанесли несколько ножевых и оставили умирать одну. Я не могу дышать, говорить, ходить. Меня больше нет, есть лишь моя безмолвная тень.

С трудом встав на пошатывающиеся ноги, я иду на ощупь, ведь пять минут назад мне безжалостно вырубили свет. Хватаю свой отчасти собранный чемодан и, открыв дверь, вылетаю оттуда. Только не далеко длился мой полёт, так как на меня тут же обрушиваются поцелуем.

— Что ты делаешь? — Со всей силой отталкиваю его от себя свободной рукой.

— Я… — при виде меня заплаканной, Алекс замолкает. Смотрит на мокрые глаза, на чемодан, на безымянный палец, на котором недавно красовалось кольцо с переливающимся на свету камнем, и ничего не говорит. Но и удивления на его лице не замечаю.

Я мотаю головой, отказываясь вставлять последний элемент в выстраивающийся в ней пазл. Да только не успеваю себя пресечь и окончательно разрушаю себя, озвучивая горькую правду.

— Ты знал…

И когда он хотел сделать шаг вперёд, я опережаю, и, крепко вцепившись в чемодан, сбегаю по лестнице, унося свои ноги из этого злополучного для меня дома, где моей сказке не суждено было сбыться.

Глава 21. Настя. Финал

Поглядываю на вокзальные часы на башне, вместе с секундной стрелкой отсчитывая время до своего отбытия на поезде Сочи-Москва. Наличие билетов на самый ближайший из них — единственная прекрасная новость за сегодняшнюю новогоднюю ночь.

Ни на секунду не задумавшись, я купила его, и сейчас с нетерпением жду, когда сяду в него и вернусь домой, вернее вернусь в столицу и буду искать себе новое жильё. Новая квартира, новая жизнь — грядут большие перемены, мысли о которых пока что не приносят никакой радости. Я напугана. Я будто начинаю жизнь с нуля. Мне обломали крылья, и их нужно вылечить, а после научиться заново летать. Меня обманули, вдребезги разбив мне сердце, но мне надо заново научиться доверять людям. Иначе как дальше жить?

По громкоговорителю объявляют начало посадки на поезд. Я утираю последние выплаканные слёзы за сегодня, оставляя их здесь без возможности тянуться за мной вуалью.

Вытянув ручку чемодана, я направляюсь к нужной мне платформе с уверенностью, что ничего меня здесь не задержит, но от неожиданного появления сзади мужского голоса я цепенею.

— И далеко ты собралась? — Тут же оборачиваюсь. И наши взгляды «соприкасаются» друг с другом. Только увидев его и услышав его тяжёлое дыхание, у меня уже тахикардия. И дышать самой становится трудно, и сердце скачет как ненормальное. Такое ощущение, будто он сюда своим ходом добежал.

— Снова пустилась в бега? — Немного отдышавшись проговаривает он. — А прощаться тебя не учили?

— Прости, у меня поезд, — указав в сторону перрона, туда же незамедлительно и намереваюсь направиться. Только крепко окольцевавшая моё запястье твёрдая рука ни шагу сделать не даёт.

— Хватит бежать, Насть, — слышится нотки претензий в мой адрес. А это в свою очередь меня лишь злит. Потому что все на фоне меня такие умные, а когда сами оказываются в подобной ситуации убегают. И куда? Не только в другой город, но ещё и со страны могут свинтить.

— Предлагаешь остаться и вновь сесть за ваш семейный стол? — Обернувшись, не упускаю возможность съязвить ему прямо в лицо. Если не выплесну сейчас, то неизбежен накопительный эффект, тогда хорошего мало кому достанется. Даже я не знаю, как выгляжу в ярости.

— Значит я в твоих глазах всё ещё полный кретин?

— Алекс, не надо…

— Нет, ты ответь. Я внимательно тебя послушаю.

— Зачем ты сюда приехал? Добить меня? — Срываюсь на крик от боли, обжигающей в груди. — Мало того унижения, что я испытала? Чего ты от меня хочешь? Решил напоследок взглянуть и снова посмеяться над глупым зайчишкой? Так смотри, вот! — Вырываю свою руку. И нервно демонстрирую себя ему с ног до головы. — Доволен? — С последним словом меня будто отпускает, я выговорилась и мою плотину сорвало. Руки повисают вдоль туловища, а голова опускается вниз. И слезы полились градом.

— Дура! — Как кувалдой по ушам раздаётся. — Дура! — И одним движением притягивается меня к себе. — За тобой приехал, понимаешь? За тобой!

— Я туда не вернусь, — судорожно мотаю головой. Ни Андрея, ни Лилю я не желаю видеть.

Одной рукой удерживая меня за талию, другой берёт меня за подбородок и приподнимает мои глаза.

— А я тебя об этом и не прошу. Ты главное не уезжай, хорошо?

— Но я…

Мою речь прерывает тончайший поцелуй. Лёгкий…нежный…не сокрушающий.

— Пожалуйста, не уходи, — шепчет прямо в мои приоткрытые губы. И накрывает их снова, не давая им что-либо проговорить.

Затем взяв моё лицо в свои большие ладони и смахнув с него пальцами несчастные капли, он проговаривает,

— Больше не убегай. Если убегать, то вместе, договорились?

* * *

Год спустя

— Насть, ты собралась? Нам пора уже в аэропорт ехать. Самолёт скоро приземлится.

— Уже иду, — на ходу пытаюсь застегнуть на босоножке застёжку. — Ещё же два часа, — пытаюсь поспевать за быстро идущим мужчиной, моим мужчиной.

— Тогда моей матери сама будешь объясняться, когда из-за пробок мы встанем на три часа, и она одна будет куковать в аэропорту вместо того, чтобы с нами провести недельный уикенд.

— Ладно, чего разогнался? Видишь, иду я, — стараюсь не отставать.

— Вижу, — остановившись, Алекс разворачивается ко мне и обнимает меня за талию. — Раньше ты скакала как лань. Разучилась бегать? — Решает поиздеваться. Вот, значит, как он опаздывает. Ну-ну.

— Просто больше нет такой надобности, — быстро поцеловав в губы, обхожу его и первой заскакиваю в машину, чтобы если что, Нине Степановне поведать, кто же всё-таки собрался последним.