Змеи Аргадзона (СИ) - Токарева Ольга "molishna"

Они услышали, как ночную тишину нарушили взмахи больших крыльев - и практически над их головами пролетела птица, крича надрывисто и тревожно: «Ух! У -а-а-а-ха -ха-ха-ха-ха! Ух! У-а-а-а-ха-ха-ха -ха-ха!»

Славка встрепенулась, пронизывающий крик птицы напугал, всё тело налилось свинцовой тяжестью от страха, пробравшегося в каждую её клеточку.

- Какая странная птица, и кричит как человек.

Славка всматривалась в ночную темноту и следила за полётом птицы, пока та совсем не исчезла из виду. Её стал бить озноб.

Макс опять полез к ней со своими поцелуями. Славка попыталась встать, сидеть на лавочке с ним сразу расхотелось, всё волшебство ночи улетучилось. Да вот только у парня, очевидно, были совсем другие планы. Он резко вскочил и, завалив Славку на землю, стал шарить своей рукой по её ногам, одновременно пытаясь дотронуться губами до её губ. Слава отвернулась, почувствовав его руку в своих трусиках, и недолго думая, пнула его коленом в пах.

- Дура! - взвыв от боли, промычал Макс и тут же отпустил её.

Славка сидела и смотрела на скрюченного и матерящегося парня. А ведь он ей даже нравился, всегда заступался и никогда не смеялся над ней. Но и намёка не было насчёт его чувств, да и какие чувства, если с Веркой давно спит. Славка вздохнула, нервно теребя в руках вырванную травинку.

- Зачем тебе это надо, Макс?

- Я ж говорю, нравишься ты мне! - шипя от боли, промычал парень.

- Лапшу будешь семиклассницам вешать, - схватила она его лицо своей пятернёй и зло всмотрелась в глаза. Её янтарный зрачок блеснул в темноте, а взгляд стал каким -то хищным и гипнотизирующим.

Макс тяжело проглотил застрявший в горле комок.

- Слав, я не лгу, ты действительно давно мне нравишься.

Она его оттолкнула и встала.

- Поднимай, бл..., свои копыта и пошли, все наверно уже поспорили и сидят ох.. в предвкушении. Услышу, какую пакость о себе - удушу.

Она пошла не спеша, а за ней с понурой головой плёлся Макс.

К поляне они вышли, как ни в чём не бывало, мирно беседуя. Верка окинула их внимательным взглядом и сразу бросилась на шею Максу.

Максик, где ты так долго был?

- Да ничего не долго, так, погуляли со Славкой, тренировки вспомнили. А шашлык готов?

- потирая руки, он улыбнулся Верке.

- Я тебе оставила, а вторую партию нанизали.

Только Макс присел, как вскочил цыган, мирно спавший рядом с Алькой.

- О, ребята гляньте, охранник проснулся! - прокричал Макс, и все дружно заржали.

Ян пятился от спящей Альки и бормотал, озираясь вокруг.

- Мамочки да разве такое возможно... Змеи, белые змеи кругом, страшные, злые. -Полусонное лицо его исказилось не то боли, не то от страха, губы слегка подрагивали, а в синих глазах гуляла тьма.

Славка быстро подскочила к нему, схватив за грудки, зло прошипела ему в лицо:

- Ты чего мелешь, цыган?

Лицо её исказилось от гнева, сцепленные от злости зубы оголились из -за слегка приоткрытого рта и растянувшихся в оскале губ.

Цыган взглянул в её глаза, закрылся руками и закричал:

- А-а-а!

Все смолкли и замерли, смотря удивлённо на растерявшуюся Славку и рыдающего цыгана.

- Ты чего, Ян? - Она попыталась тронуть его за плечо, но он дёрнулся назад.

- Не трогай меня, не трогай, он искал тебя. Долго искал и вот сегодня нашёл. Веселится, радуется, очень страшный, глаза красные. А-а-а! - вновь заорал цыган. - Смерть, смерть, одна смерть кругом. Я не хочу видеть все те ужасы, что тебе придётся пережить. - Цыган сел, обхватил коленки руками, положил голову на них, закрыл глаза и закачался. - Не трогайте меня, не трогайте. Разве такое бывает?! Этого просто не может быть. Страшный, очень страшный, - шептал он.

Славка пробежала растерянно взглядом по стоящим вокруг и смотревшим на неё одноклассникам, в глазах некоторых читался интерес и любопытство, а у других застыл страх. Славка оторопела, она никогда не находилась под такими пристальными, изучающими взглядами. Сев рядом с Алькой, она потрясла её за плечо.

- Аль, Аль, проснись.

Внутри неё бушевала буря, пытающаяся перерасти в ураган, несущий в себе боль, страх, смятение и предательское предчувствие - всё то, что она только что услышала, правда.

Алька проснулась и отшатнулась в испуге от Славки, вначале не поняв, кто пред ней. Лицо, искажённое от боли, заострённые скулы, но самым притягательным и одновременно страшным были у сестры глаза, пылающие оранжевым огнём.

Алька медлила всего несколько минут.

- Зариславушка! - промолвила она, улыбаясь, протянула руку и погладила Славку по её рыжим кучерявым волосам.

Огонь в глазах Славки угас, она бросилась в объятья сестрёнки и разрыдалась. А та продолжала гладить её по волосам, успокаивая и шепча:

- Ты чего, сестрёнка? Скажи, тебя кто-то обидел? Так я разберусь и накажу обидчика, ты только скажи, Славушка.

В другой ситуации Славка бы просто поржала, скромная тихая Алька решила заступиться за неё, но сейчас её душа сжалась от боли, и, не вытерпев, Славка разревелась. Вспомнив бабушку и деда, их всеобъемлющую и искреннюю любовь, окутывающую её все детство, которой теперь ей так не хватало.

Почему Славка расплакалась, она бы и сама не сказала, щемящая тоска грызла её сердце, бередила, наполняла страхом от предсказаний цыгана. Но реветь долго ей не дали, приехал Фёдор Семёнович, утёр им носы и повёз в деревню. Расспрашивать, из -за чего ревели девчонки, не стал, мало ли, большие уже, может, любовь, а может, понимание того, что начинается у них взрослая жизнь.

Глава 8 Перстень жриц Аргадзона

Проснувшись к обеду, девчонки умылись, перекусили и поехали в детдом. Почти все свои вещи они уже давно перевезли в деревню, осталось забрать последние шмотки. Лёгкая эйфория от вчерашнего вечера улетучилась, и на смену ей пришёл страх с небольшой грустью. Как бы над ними не издевались и не обижали, всё здесь было таким привычным и родным.

Девочки сели на рейсовый автобус, заняли последние места и, положив головы друг другу на плечи, продолжили спать. Приехав в детдом, первым делом заглянули на кухню, на прощание обняли тётю Тоню и разревелись. Она вытерла своим фартуком их носы, как всегда, выдала по котлете с хлебом, и девчонки ещё раз прижались к ней, а потом, поцеловав её на прощание, пошли к себе в комнату. Покидав в рюкзаки оставшиеся вещи, направились к директрисе. По дороге заглянули к физруку, тот по-отцовски дал им напутствие в жизнь, девчонки расчувствовались, вновь похлюпали носами, и пошли дальше с опущенными головами.

У кабинета директрисы они немного постояли и Славка робко постучала. Раздалось:

- Входите.

Славка и Алька с глазами, полными грусти, и опущенными плечами вошли в кабинет. Вера Михайловна расплылась в счастливой улыбке.

- А, девочки, рада, рада вас видеть! Проходите, присаживайтесь.

Она подождала, пока девчонки сядут на стулья и, окинув их материнским и чуть грустным заботливым взглядом, вздохнув, сказала:

- Время как летит, такие вы у меня красавицы выросли. Определились, где будете учиться?

- Я на исторический, а Алька работать, - ответила Славка и стала накручивать на палец длинный рыжий локон.

- Учёба - это хорошо, без образования в наши дни туго. И ты, Аля, поступай на вечернее отделение, главное - не тяни. Денег всегда будет не хватать, да и программу потом будет трудно вспоминать.

Она посмотрела на Алькирию сочувствующим взглядом и, как будто что-то вспомнив, встала, открыла сейф и достала оттуда небольшой ящик. Потом долго в нём что -то перебирала, хмурясь. Наконец найдя то, что искала, посмотрела на Алю довольно.

- Аленька, мне не хочется ворошить прошлое, напоминать тебе трагические события семилетней давности, - замолчала она ненадолго, но продолжила: - Когда я приехала за тобой в распредприёмник, мне передали одну вещь, оставшуюся после смерти твоей мамы. К сожалению, как потом выяснилось, документы у вас были поддельные, и разузнать что-либо о тебе и твоей матери не удалось.