Мне душу рвет чужая боль - Владимир Колычев

Комова он застал в его кабинете. Федот стоял у окна, спиной к нему, пальцами сжимая виски. Услышал его, обернулся.

– А-а, Степаныч! – обрадовался он.

– Ты-то чего здесь? Кабинет я освободил, перебирайся туда.

– Слушай, Степаныч, – поморщился Федот. – Мне тут и Викентьева с его тупостью хватает. Ты-то хоть меня не грузи… Сам же знаешь, что все это временно. Никто тебя не подвинет…

– Уже подвинули. Похоже, Артур добился, чего хотел…

– А чего он хотел?

– Чтобы я с должности слетел. Чтобы уволили меня…

– Но тебя же не уволили. И не уволят… И не надо гнать тоску…

– Тоску Артур гонит. И еще какую… Викентьев, конечно, не подарок, но он прав – бандиты у нас в Битове как дома себя чувствуют. Машины уже здесь, по месту угоняют… Взрывное устройство ночью установили, днем его взорвали… У нас под носом это произошло. И ничего. Нарисовались и тут же стерлись… Все на ушах стоят, а поймать никого не можем…

Было у него такое ощущение, будто Артуру помогает нечистая сила. Любое мистическое явление имеет материально-логическое обоснование, но в данном случае он не исключал потустороннее вмешательство.

– Ну почему же, одного, считай, поймали.

– Вот с этого места, пожалуйста, пальцем и по слогам, – заинтригованно сказал Круча.

– Шве-дов. Ва-лен-тин. Иванович. Сегодня его взяли, со стороны Янтарного в город шел, по проселку…

– Снова ты к нему привязался.

– Да нет, я здесь ни при чем. Он сам Артура опознал… Ему ориентировку показали, а он Артура опознал… Он мне и раньше про него говорил, а меня не торкнуло… Он с Трутневым в одной камере на Бутырке сидел. Артур фактически его опустил. Ну, сам знаешь, как это бывает… По идее, Шведов должен его ненавидеть, но мало ли что, вдруг Артур ему заплатил хорошо. Денег у него сейчас много… Я в прокуратуру послал, за постановлением на обыск, на всякий случай, деньги у Шведова поищем…

– Мало ли кто с этим ублюдком сидел.

– Да, но с Лоскутовым он точно не сидел. А Лоскутова он опознал. То есть узнал его, но сознаваться в этом не хочет. В том, что Трутнева знает, сознался, а в том, что Лоскутова узнал, не хочет…

– Почему?

– Вот я и спрашиваю, почему?.. Избили его сильно. Кто, не говорит… То есть когда его задерживали, он говорил про каких-то козлов, даже просил разобраться с ними. А со мной дурака валяет, дескать, ничего не было. И кто избил его, не говорит…

– Все это, по меньшей мере, странно.

– Вот и я о том же… Знает он что-то про Артурчика. И про Лоскута знает. Колоть его надо.

– Так в чем же дело?

– Да вот, дал ему время подумать. В камере он сейчас… Чуток подожду и снова за него возьмусь. Слазить с него нельзя…

– Я так понимаю, ты с ним в контрах…

– Ну, любви большой нет, это верно…

– Может, я с ним поговорю?

– Если есть желание, то я только «за».

Сначала Комов рассказал Степану все, что знал про Шведова, и только затем распорядился доставить задержанного к себе в кабинет.

Сидевший за столом мужчина смотрелся так же внушительно, как и майор Комов. И энергетика у него мощная, подавляющая. Но взгляд у него совсем не жесткий, даже теплота в нем какая-то.

Но вот взгляд его вдруг затуманился, затем покрылся изморосью и в конце концов заледенел. И тогда на стол перед Валентином легла плотная пачка фотографий. Расстрелянные инкассаторы, кровь, смерть… Жуткие картинки. Валентина хватило только на половину пачки, остальное он отложил в сторону.

– Ты смотри, смотри, – мягко потребовал подполковник Круча.

– Да чего смотреть? И так ясно…

– Что ясно? Это все Артур сделал. Артур Трутнев.

– И что?

– Он и дальше убивать будет…

– Я здесь ни при чем.

– Ты должен нам помочь остановить Трутнева.

– Я бы и сам его остановил, – хищно усмехнулся Валентин.

Он и сам был бы рад встретиться с Артурчиком на узкой дорожке. Уж он бы спросил с него за все… Не дрогнула бы у него рука. Даже если бы пришлось биться с ним смертным боем на потеху толпе, он бы не остановился…

– Но как его найти, я не знаю…

Круча внимательно смотрел на него, как будто что-то читал в его глазах.

– Давай вместе его искать?

– Как?

– Начнем с Лоскутова.

– Не знаю такого, – поспешил откреститься Валентин.

Мотать срок за убийство ему совсем не улыбалось.

– Знаешь… Я вижу, что знаешь…

Подполковник продолжал смотреть на него, и Валентин вдруг осознал, что ему действительно все известно.

– Не знаю.

– Знаешь, знаешь… Еще раз на эти снимки посмотри.

Валентин глянул на фотографии и почувствовал страшное дыхание смерти, от чего на голове вдруг вздыбились волосы. Его охватил страх, в душе образовалась пустота.

– Это все твой Артурчик. И твой Лоскутов.

– Они не мои…

– Тем более… Где сейчас Лоскутов?

– Не знаю… Не скажу… Не могу сказать…

– Почему?.. Пойми, это не человек, это нелюдь, и если ты поможешь нам его поймать, ты спасешь многие жизни…

– Нелюдь?!. Митюха тоже был нелюдем. А потом вдруг оказалось, что он человек, и с гражданскими правами…

– Митюха, Митюха… Это Сколыхов который?..

– Он самый.

– Он в твою девушку стрелял…

– Лоскут сказал, что да, Сколыхов стрелял… Но я уверен…

Спохватившись, Валентин закусил язык. Но милицейский подполковник уже «поймал воробья».

– В чем ты уверен?

– Ни в чем.

– Когда ты с Лоскутовым разговаривал…

– Никогда.

Валентин перегибал палку, но зря он думал, что Круча выйдет из себя. Он смотрел на него по-отечески жестко и по-матерински терпеливо.

– Ты меня не обманешь… И себя не обманешь. Если ты не поможешь нам взять Лоскутова, он и его банда будут убивать дальше. И ты будешь соучастником преступлений, косвенным, но будешь. Ты будешь виновным в гибели десятков людей…

Спокойный, но по-мужски суровый упрек в его словах задел Валентина.

– Лоскут уже никого не сможет убить.

– Почему? – заинтригованно посмотрел на него Круча.

– Нет его больше. Весь вышел. Ногами вперед.

– Ты в этом уверен?

– Абсолютно.

– И давно это случилось?

– Не было ничего.

– У тебя синяк под глазом, губа разбита… Ты дрался с Лоскутовым?

– Нет.

– Я знаю, ты хороший боец. Ты можешь убить голыми руками…

– Я его не убивал.

– А почему его? Может, я вообще… Если ты его убил, я тебе слова против не скажу. Более того, сделаю все, чтобы ты избежал ответственности. Где надо, подчистим, где можно, там спишем на обстоятельства… Ты мне расскажи, как все было, а я тебе скажу, что можно придумать…

Валентин знал, на что способны менты в своем стремлении выбить правду или выдать желаемое за действительное. Но Круче он почему-то поверил.

– А что там придумаешь, если все на камеру снято…

– Что снято? – спокойно и увещевательно спросил подполковник.

– Я не хотел его убивать… Он бросил мне пистолет, говорит, стреляй в него. А я не хотел… То есть хотел, но так, чтобы ни для кого, чтобы отомстить… А он говорит, если убьешь, сам будешь жить. А я так не хотел. А он все равно пистолет мне дал, там один патрон был. Я не хотел стрелять, а Лоскут на меня сам бросился, ну я и нажал на курок… Они его вынесли, а меня отпустили…

– Кто он, кто они?

– Если я скажу, он запись в прокуратуру отправит…

– Ты уже много сказал… Кто он, Артур Трутнев?

– Ну, нет! Он бы меня живым не отпустил.

– А кто отпустил?

– Неверов… Его фамилия Неверов. Зовут Константин Владиславович. Он муж моей девушки…

– Муж твой девушки?!

– Я понимаю, звучит смешно. Но Кристина еще давно была моей девушкой, Неверова она еще не знала… Я когда домой вернулся, встретился с ней. Ну, мы вспомнили молодость, закрутилось. А муж узнал… Телохранители у него, они меня избили, а потом куда-то за город вывезли, то ли дача, то ли дом какой-то, там они меня в подвале держали. И Лоскут был там…

– Он там как оказался?

– Э-э… – замялся Валентин.

Кристина оказалась подлой дрянью, потому что спала с Лоскутом. Но в то же время она не предавала Валентина. И, что ни говори, спасла его от смерти… Нет, не должен он говорить, что у нее был подневольный роман с Лоскутом.

– Я не знаю, как он там оказался… Но меня он узнал… Все, говорит, пропали мы, живыми отсюда нам не выйти. И рассказал, как они Лиду убивали. Он и Сколыхов…

– Это очень-очень интересно. Но об этом ты расскажешь мне попозже, договорились? – Чувствовалось, что Круча волнуется, как охотничий пес при виде зверя. – Сейчас ты расскажи мне, как Лоскутов попал в подвал к Неверову.

– Не знаю…

– Почему Лоскутов думал, что живым из подвала не выйдет?

– Не знаю.

– Может, Неверов имеет какое-то отношение к Трутневу?

– Не думаю… Вряд ли… Нет, не имеет… Там совсем другое дело…

– Какое другое?

– Э-э… Неверов говорил, что спит с другими женщинами, ну, помимо Кристины, то есть, я так понял, у него есть любовницы. Может, Лоскутов с кем-то из них спал, а Неверов его за это в зиндан. Меня за жену, его за любовницу…