Его пламенное сердце - Оливия Гейтс

Нужно уехать отсюда как можно скорее. Вместе. И оставаться вдалеке от этой суеты как можно дольше.

Когда Аристидес повторил свое предложение, от волнения у него бешено заколотилось сердце.

— Селена, поедем со мной на Крит. Несколько недель на солнце. Никто не будет влезать в наши отношения, и мы сможем все свое время и внимание дарить друг другу и нашему сыну. Больше двадцати лет у меня не было отпуска. А у тебя, наверняка, последние десять. И разве есть для этого лучшее место, чем золотые берега Греции?

Ее глаза цвета полуночного неба расширились от изумления, в них с калейдоскопической скоростью отразился вихрь эмоций, которые тут же передались Аристидесу.

— Пожалуйста, kala mou. Скажи «да», — с мольбой в голосе сказал он.

Да.

Это единственное, что она смогла ему ответить.

Селена договорилась обо всем с Кассандрой и сказала своим братьям, что нуждается в отдыхе, поэтому решила присоединиться к подруге, которая отправляется путешествовать по Европе. Она пообещала звонить им время от времени, чтобы они знали, что с ней и с Алексом все в порядке.

И вот она здесь, на полпути к другому концу земного шара, где их встречает частный самолет Аристидеса.

Несмотря на то что Арис заверил ее, что семья его тетушки по материнской линии, которая живет в его особняке, имеет огромное количество опытных нянечек, которые, когда понадобится, охотно присмотрят за Алексом, Селена решила привезти с собой Элен. Арис предложил ей пригласить всю семью Элен, если та вдруг засомневается. Хотя сомневалась скорее сама Селена, которой не хотелось окружать себя толпой народа, чтобы они втроем смогли по-настоящему уединиться. Но он убедил ее, что его дом спроектирован таким образом, что их уединенность никто не сможет нарушить, даже если вокруг будет находиться сотня людей. Дело кончилось тем, что с Селеной и Алексом поехали Элен со своим мужем, их дочь, зять и внуки. Представители старшего поколения предвкушали свидание с «отчизной», а остальные просто наслаждались неожиданно выпавшим счастьем провести шикарные каникулы на Средиземном море.

По прибытии в аэропорт города Ираклиона, административного центра Крита, их встретил Аристидес и, заняв место пилота собственного суперсовременного вертолета, повез их домой. Они приземлились в двух километрах от особняка на небольшой взлетной полосе, где их уже ждали два лимузина.

Особняк представлял собой комплекс из нескольких зданий, расположенных в оливковой рощице, куда направился второй лимузин. Их с Арисом машина направилась к главному зданию, которое было полностью отгорожено от остальных, что, как и обещал Аристидес, обеспечивало им полное уединение.

Они остановились перед огромным трехэтажным домом, который возвышался на холме, плавно переходящем в морское побережье. Дом прятался в густых зарослях пальмовых деревьев, сосен и кипарисов. В объятиях этой сочной, пышной зелени отштукатуренный каменный дом отливал матовым золотом подобно пляжам, которые простирались до вод Средиземного моря, такого насыщенного изумрудно-зеленого и лазурного цвета, которого Селена никогда не видела за всю свою жизнь.

Селена задрожала от острого чувства наслаждения, которое наполнило все ее естество. Ей кружила голову близость Ариса, захватывающая красота и ароматный целительный воздух этого райского местечка. После промозглой погоды, которая стояла в Нью-Йорке, местный климат дарил им настоящую весну, напоенную ароматами цветов и насыщенную чистым, свежим воздухом.

Арис повел ее по широким каменным ступеням, ведущим к портику, украшенному величественными коринфскими колоннами. Селена посмотрела но сторонам и увидела, что само здание и прилегающая к нему территория занимают огромную площадь. Но не это потрясло ее больше всего.

Большую часть своей жизни Селена прожила в большом роскошном особняке приблизительно таких же размеров, сделанном в колониальном стиле. Подобные дома населяли и люди, в кругу которых она вращалась. Но дом Аристидеса превосходил их всех.

Повсюду ее окружали великолепные мозаики на темы Древней Греции, уносившие прочь напряжение лихорадочной современной жизни, от которой они с Арисом сбежали всего лишь несколько часов назад. Селене казалось, как будто дом манит их погрузиться в размеренный ритм жизни древних греков. Он был новым, но в то же время отражал архитектурный стиль, насчитывающий несколько столетий, и возвращал ее во времена ее предков, чья кровь заговорила в ней сейчас. Селена почувствовала свою принадлежность этой стране на уровне инстинкта, тогда как раньше она являлась для нее фактом, признанным только лишь на интеллектуальном уровне.

Когда они с Алексом в объятиях Ариса вошли внутрь, Селена впервые в жизни почувствовала, что значит вернуться домой.

Селена восторженно ахнула, окинув взглядом великолепный дизайн и убранство внутренних помещений. Здесь не наблюдалось ни грамма претенциозности, никаких замысловатых узоров и нагромождения мебели, которая часто служит для того, чтобы подчеркнуть богатство ее владельца и его сомнительный вкус. Селена ни чуточки не сомневалась, что окружающее ее великолепие — заслуга Ариса, его потрясающего вкуса и тонкого чутья.

Гостиная была оформлена в уютных и спокойных песочных тонах. В ее центре находился громадный каменный камин. Селена подняла голову. Высоченный потолок в два этажа дарил ей ощущение полета, сквозь широкие окна высотой от пола до потолка потоками лился солнечный свет, заставляя ее почувствовать себя как никогда свободной. Прозрачные стекла окон открывали вид на потрясающий внутренний сад и плавательный бассейн.

Тут за ними на пороге появилась пожилая пара загорелые и пышущие здоровьем мужчина и женщина лет шестидесяти с небольшим. Селена догадалась, что это, скорее всего, тетя Аристидеса Олимпия и ее муж Кристос. Они пришли в замешательство, увидев Аристидеса, сжимающего в своих объятиях ее и Алекса, как будто он боялся, что они исчезнут, стоит ему хоть чуточку эти объятия ослабить.

— Аристидес, наконец-то ты приехал! — на греческом обратилась к нему женщина, бросив на Алекс и Селену взгляд, полный любопытства и, как показалось Селене, скрытой надежды, что они приходятся Аристидесу именно теми, кем показались на первый взгляд.

— Могу поспорить, вы чувствовали, что мой приезд будет… не таким, как всегда, — ответил Арис тоже на греческом.

Селена удивленно посмотрела на него. Она постоянно забывала, что, в отличие от нее, Аристидес грек в полном смысле этого слова. Он не получил американского гражданства. И его великолепный английский, один из многих языков, на которых он разговаривал достаточно свободно, имел какой-то акцент, который только усиливался, когда Арис чувствовал себя особенно уставшим. Но от этого каждое слово, слетавшее с его уст, становилось еще более волнующим.