Большие следы - Хэммонд Иннес

Тут-то Кэрби-Смит и застрелил старую мать. Резкий треск его ружья слился с глухим ударом тяжелой пули в шкуру и кость. Я видел, как громадный зверь вздрогнул, затем голова его поникла, а уши обвисли. Он еще не успел упасть, а со всех сторон уже гремели выстрелы. Три взрослых слона упали, еще один дико затопал ногами, а потом начали падать детеныши; пальба, визг и полный боли громоподобный рев слились в дьявольскую какофонию.

Менее чем через две минуты все было кончено, стало тихо. Мертвые слоны лежали как могильные курганы, как огромные валуны в косых солнечных лучах. Охотники стали выходить на открытое место, медленно, словно люди, которые хлебнули лишку. На плечах у них лежали все еще дымящиеся ружья.

Я вылез из грузовика и привалился к борту. Возбуждение прошло, в горле пересохло, ноги дрожали. Эйб уже склонился над мертвой старой слонихой и снимал, как два африканца вытаскивали вырубленный из гнезда бивень. Они поставили его вертикально; корень был обагрен кровью, и африканцы, смеясь и болтая, принялись на глазок оценивать размеры бивня, а потом взвешивать, передавая из рук в руки. Эйб выпрямился и наблюдал эту сцену. Он опустил руки, камера висела у бедра.

— Ружья — что бензопилы, — сказал он тихо. — Я однажды снимал, как валят четырехсотлетние секвойи. Росли четыреста лет, а упали за несколько минут. Ты думал, сколько лет всем этим животным, лежащим здесь? Двенадцать слонов. 250–300 лет пущено насмарку менее чем за 250–300 секунд. Вот тебе и прогресс, победная поступь цивилизованного человека.

— Начнем с этой, — послышалось у нас за спиной. — Сколько ей лет, по-твоему?

Рядом с Кэрби-Смитом стояла Мери, держа в руках раскрытый блокнот. Лицо ее было потным и пыльным, вокруг глаз все еще виднелся след от очков.

— Не знаю, — сказала она. — Но она была вожаком стада, значит, уже пользовалась последней парой зубов.

— Интересно, сколько они прошли? Вид у них не очень хороший. — Кэрби-Смит наклонился и стал оттягивать упругую, как резина, губу слонихи, пытаясь раскрыть ей пасть. Два африканца бросились на помощь и, сунув в пасть топорища, разомкнули челюсти. — Восемь коренных здорово стерты. — Майор почти засунул голову в пасть слонихи. — Скажем, лет около сорока. Один из коренных зубов придется вырвать и изучить под микроскопом. Сейчас ведется работа, чтобы установить, в каком возрасте слонихи становятся старейшинами стада. Эта возглавила семью раньше, чем бывает обычно. Вероятно, совсем недавно, после отделения группы от более крупного стада. А может, прежнего вожака убили. Это довольно интересная область исследований. — И он отправился к следующему взрослому слону, лежавшему на боку.

— И все это сделано в интересах науки, — пробормотал Эйб. Но я смотрел на Мери Делден, которая с блокнотом в руках наблюдала за Кэрби-Смитом, старавшимся разомкнуть челюсти слона. Из ран, оставшихся на месте бивней, сочилась кровь. Мери не сказала мне ни слова, даже не взглянула на меня.

Пока мы пили чай, из лагеря у Южного Хорра приехал первый рефрижератор. Он был набит местными жителями из племени самбуру. Возле слонов выставили охрану, и каждому местному жителю разрешили отрезать примерно по килограмму от одного из слонят. Грузовики все подъезжали. Некоторые африканцы приходили пешком, и вскоре вся поляна покрылась копошащейся массой полуобнаженных людей, вооруженных кинжалами с ярко блестевшими, отточенными лезвиями.

Эта сцена была мечтой кинооператора: кочевники, охотники с ружьями, куски слоновьего мяса, повсюду кровь. Африка во время засухи…

Мери одиноко сидела в тени колючего кустарника, над ней нависали ветки, усыпанные, будто гроздьями, гнездами ткачиков. Она посмотрела в мою сторону и подошла.

— Алекс просил узнать, много ли у тебя пленки? Он никогда не разрешал операторам присутствовать при отстреле, но раз уж вы тут, он хочет, чтобы его методика была заснята как следует. Завтра в Найроби пойдет грузовик.

— В Найроби пленки не достать, — ответил я. — Во всяком случае, так нам сказал Каранджа.

— Грузовик повезет бивни. Если ты торгуешь слоновой костью, то достанешь в Найроби все, что угодно.

— Я поговорю с Эйбом, — пробормотал я.

Когда я рассказал об этом предложении Эйбу, он улыбнулся и покачал головой.

— Обман все это, — сказал он. — Майор оплатит пленку и сможет указывать тебе, что снимать. Я не желаю делать фильм в угоду Алексу Кэрби-Смиту. Если я и сниму что-нибудь, то только здешние уединенность и красоту, а не кровавую бойню, какими бы благими намерениями ее ни объясняли.

Костер уже потушили, и через несколько минут мы поехали в сторону гор. На этот раз наш грузовик шел первым, «лендровер» — за нами. Кузов его ломился от бивней. Когда на пути попадался слишком густой кустарник, все вылезали и пантами прорубали дорогу. Здесь я впервые пустил в ход камеру, сняв Кэрби-Смита, который стоял на сиденье своего «лендровера» и инструктировал охотников. В видоискателе он был похож на Роммеля: загорелое морщинистое лицо, очки, закинутые на козырек кепи. Но этот человек давал задание африканским охотникам, вооруженным карабинами 458-го калибра, небрежно закинутыми за спины, а не немецким танкистам. И говорил он на суахили.

— Четыре слонихи и три слоненка, — раздался голос Кэрби-Смита, визгливый и отрывистый. — Джеф говорит, что поблизости болтается и молодой самец. Держитесь поближе ко мне, и тогда вы сможете снять операцию как бы сквозь прицел моего карабина. Я всегда делаю первый выстрел. Свалив вожака, я подаю сигнал, ясно?

Я кивнул, и Кэрби-Смит быстро пошел к «лендроверу».

Майор загнал его в буш, примял кусты и вновь появился на берегу с биноклем на шее и винтовкой в руках. У него была «ригби-416» с телескопическим прицелом. Майор лег на землю, опершись локтями, проверил, откуда дует ветер, и подрегулировал прицел. Затем лицо его сосредоточенно застыло, и он начал водить стволом ружья из стороны в сторону, охватывая все пространство люгги. Должно быть, он услыхал жужжание моей камеры, когда я снимал его крупным планом: повернувшись ко мне, он с раздражением в голосе сказал:

— Портреты будете делать завтра. Утром вы упустили отличную возможность: мне сказали, что вы вообще ничего не сняли. В моей компании каждый должен нести свою часть ноши. — Он знаком велел остальным уйти в укрытие; потом более основательно устроился на твердом песчаном грунте, несколько раз глубоко вздохнул и расслабился. Я слышал шум, производимый грузовиками, которые занимали удобные позиции, чтобы гнать зверей. — Еще минут десять, — сказал Кэрби-Смит и махнул Карандже, чтобы тот отошел назад. — Может, и меньше: этого никогда не знаешь наверняка. Слоны могут ходить быстро, если захотят. — Он повернулся к Мери. — Засеки время с момента броска первой шумовой гранаты. Потом еще раз — с моего первого выстрела и до падения последнего слона. Секундомер у тебя есть?