Возвращение: Наступление ночи (пер. Lidenn Husid) - Лиза Смит

– Кого бы можно было позвать? Я могла бы сделать это,… если там есть, кого звать. Я могу попробовать представить, что твой фонарик, это пламя и сделать это…

– Транс? – Мэтт остро взглянул на Мередит. – Она больше, не занимается этим.

– Клаус мертв.

– Но…

– Здесь некому меня услышать! – завизжала Бонни и разразилась рыданиями. – Елена и Стефан сейчас слишком далеко, и наверно уже спят! А больше никого нет!

Все трое начали сдвигаться вместе, потому что ветки давили на них. Мэтт и Мередит были достаточно близко, чтобы посмотреть друг на друга прямо через голову Бонни.

– Оу, – сказал Мэтт и вздрогнул. – Хм… мы уверены?

– Нет, – сказала Мередит. Она говорила мрачно, но с надеждой. – Помните это утро? Мы вовсе не уверенны. Но я убеждена, что он все еще где-то поблизости.

Теперь Мэтт чувствовал недомогание, Мередит и Бонни выглядели болезненно в странно-горящем голубом свете. – И… прямо перед тем как это все случилось, мы говорили о том, как много всего…

– …по большому счету, все, что случилось с Еленой…

– … все было его виной…

– И мы по уши в лесу.

– И с открытым окном.

Бонни зарыдала.

Мэтт и Мередит, заключили безмолвное соглашение, только одним взглядом. – Бонни, ты сказала, что сделала бы… ну, тебе придется сделать это. Старайся думать о Стефане или разбуди Елену или… или извинись перед… Деймоном. Я боюсь, что скорей всего последнее. Но мне кажется, он никогда не хотел нашей смерти, и он должен понимать, что убийство друзей Елены, не поможет ему с ней. – Нежно сказала Мередит.

Мэтт скептически хмыкнул – Он, возможно, и не хочет смерти всех нас, но он может подождать, пока кое-кто из нас умрет, чтобы спасти остальных. Я никогда не доверя…

– Ты никогда не желал ему вреда. – Перекричала его Мередит.

Мэтт заморгал, глядя на нее, а потом замолчал, чувствуя себя идиотом.

– Так, вот фонарик, держи, – сказала Мередит, даже в критической ситуации, ее голос оставался устойчивым, ритмичным и гипнотизирующим. Жалкий маленький клочок света, но такой ценный. Он был всем, что они имели, для противостояния кромешной тьме.

Но скоро станет нескончаемо темно, – думал Мэтт – ведь они были отрезаны от света и воздуха, деревьями, и они давили. И это давление сломает им кости.

– Бонни? – голос Мередит был голосом старшей сестры, которая всегда придет на помощь младшему. Нежным. Контролируемым. – Ты можешь представить, что это пламя свечи… это пламя свечи… это пламя свечи… попробуй войти в транс.

– Я уже в трансе. – Голос Бонни был каким-то отдаленным, совсем далеким, почти как эхо.

– Тогда, обратись за помощью. – Тихо проговорила Мередит.

Бонни начала шептать снова и снова, не обращая никакого внимания на происходящее вокруг. – Пожалуйста, приди, спаси нас. Деймон если ты слышишь, прошу, прими наши извинения, и приди. Ты нас очень испугал, и я уверенна, что мы это заслужили, но пожалуйста, пожалуйста, помоги. Это больно, Деймон. Это настолько больно, так плохо, что хочется кричать. Но вместо того я трачу всю эту энергию, взывая к тебе. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, помоги.

Пять, десять, пятнадцать минут она держалась. Ветки росли, прижимая троих друзей, источая сладкий смолистый запах. Она держалась слишком долго, дольше чем Мэтт от нее ожидал.

Затем свет погас. После этого не было никакого звука, кроме шелеста сосен.

Тебе стоит восхищаться техникой.

Деймон снова развалился на ветвях, даже выше, чем в тот раз, когда вел наблюдение за окном Кэролайн. Он все еще, не имел ни малейшего понятия о названиях деревьев, но это отнюдь не мешало ему. Эта ветка была подобна ложу над разворачивающейся ниже драмой. Он уже начал немного скучать, так как ничего нового не происходило. Вампир оставил Дамарис ранее вечером, когда она стала наскучивать разговорами о браке и другой ерунде, которую он желал избежать. Как, в прочем, и ее нынешний муж. Ску-ко-та. Он покинул ее даже не удостоверившись, станет ли та вампиром,… он склонялся к положительному ответу…и будет ли это сюрпризом для муженька, когда тот вернется? Уголки его рта подрагивали, на грани улыбки.

Ниже него, игра почти достигла кульминации.

И тебе действительно нужно восхищаться техникой. Упаковочная охота. Он понятия не имел, что это за отвратительные маленькие существа, умело манипулируют деревьями. Они работали подобно волкам или львицам, ведущим охоту в стаях. И были достаточно искусны для того, чтобы схватить добычу, двигающуюся с большой скоростью. В данном случае, автомобиль.

Очень творческое объединение. Жаль что вампиры по своей сути отшельники, продолжал размышлять Деймон. Если бы мы могли сотрудничать, мы бы владели миром.

Он томно моргнул, и на его лице молнией вспыхнула бриллиантовая улыбка, тут же погаснув. Конечно, если бы мы смогли сделать это,… скажем, захватить город и поделить обитателей… Мы бы прикончили всех, одного за другим. Зубы, когти и Сила, были бы как лезвие меча в умелых руках, до тех пор, пока не осталось бы ничего кроме, кусков трепещущей плоти и крови бегущей по водосточным желобам.

«Милая образная мысль», подумал он, позволяя своим векам опуститься, чтобы представить это во всех красках. Художественно. Бассейны алой крови, волшебно, все еще достаточно жидкой, дабы стекать по белым мраморным ступеням. О, допустим, Каллимармарон в Афинах [1]. Весь город погрузится в тишину, избавленный от шума, беспорядка и лицемерных людишек. Можно было бы оставить лишь нескольких. Всего парочку артерий, дабы выкачивать красное сладкое вещество в необходимом количестве. Вампирская версия земли молока и меда.

[1][Примечание: Каллимармарон – античный греческий стадион огромных размеров, практически весь из мрамора. Само название, Каллимармарон, означает «красиво украшен мрамором».]

Он с досадой открыл глаза. Происходящее внизу стало очень шумным. Люди вопили.

«И зачем? Какой смысл?»

«Кролик тоже всегда визжит в пасти лисы, но когда это другие кролики бросались ему на помощь?»

«Вот вам новая пословица, доказывающая, что люди столь же глупы аки кролики», думал вампир, однако его настроение было испорчено. Его разум ускользал от действительности, но это был не просто шум внизу беспокоивший его. Молоко и мед, это было бы… ошибкой. Думать об этом было, грубейшей ошибкой.

Кожа Елены была как молоко, той ночью неделю назад. Теплого белого оттенка, нисколько не холодного, даже в лунном свете. Ее яркие волосы, в тени были подобны пролитому меду. Елена не была бы довольна результатом этой ночной упаковочной охоты. Она заплачет, и слезы как хрустальные росинки пахнущие солью, будут падать вниз.