Созвездье Пса - Андрей Валентинов

Эка мужика зацепило!

Тюлень приплясывает на месте. Он собирается в город — достать где-нибудь огненной воды. Где-нибудь — вероятнее всего в ресторане, ибо в последние дни магазины высохли окончательно. Ну, с богом, а мы и на крылечке посидим. В город не тянет. Конечно, надо забежать на почту, где меня могут ждать интересные новости — посылка с сигаретами, например, или телеграмма от Черного Виктора. Пора бы уже! Но нет желания. Успеется! Херсонес пока не надоел, посему можно посидеть на крылечке и подымить, благо сигареты кончатся только дня через два…

Рабочая тетрадь. Обратная сторона. С. 11—12.

…О том, что «лягушки» и «кентавры» в конце концов сумели как-то договориться, свидетельствуют не только последующие многовековые контакты между ними. Можно найти и доказательства от противного. «Лягушки» закрепились в низовьях Буга и Днестра и на востоке Крыма. Между этими двумя ареалами расселения существовал своеобразный барьер — глубоко вклинившийся в море Крымский полуостров, точнее, его юго-западная часть. Казалось, стратегия и просто здравый смысл диктовали грекам закрепиться в районе современного Севастополя и на Южном берегу Крыма. Но преодолеть крымский барьер не удавалось в течение более ста лет.

Причина этого — тавры. Все попытки «лягушек» основать свои поселения на юге полуострова натыкались на жестокое, непримиримое сопротивление этого морского народа. Отпор был настолько силен, что вызвал у греков определенную растерянность. Очевидно, с легкой руки неудачливых колонистов в греческом сознании сформировался образ, а точнее «имидж» тавра — безжалостного пирата, грубого дикаря, украшавшего частоколы человеческими черепами, чуть ли не людоеда. Впрочем, это не помешало приписать обитателям Крыма не , только поклонения греческой (точнее, греко-малоазийской) Артемиде, но и неплохое знание греческой мифологии, в частности предания об Ифигении…

Ночью не спится, хотя днем из-за поганца Луки не подремал и часа. У пересохшего источника тихо, вокруг темень, только у сараев мелким светляком прогрызает ночь свет небольшого фонаря. На Веранде все спят, чуть слышно доносится сонное повизгивание Луки. У меня в руке кружка с уже остывшим чаем, пальцы, сжимающие сигарету, чуть подрагивают… И чего им, собственно, дрожать?

…О. не бросит мужа. Она его и не собиралась бросать, просто поссорились, и О. решила слегка его проучить. А я… А я — человек несерьезный и за эти два года серьезнее не стал. А вот ее муж скоро поступит в аспирантуру. И если меня не устраивает…

Надо было уйти сразу. Уйти не оглядываясь, потому что, когда я попытался что-то ответить, вышло еще хуже, вышло совсем плохо.

…Чужая жена, чужая судьба, чужая игра, чужая жизнь, чужая измена. Наскоро, на брошенной штормовке, на раздавленной пачке сигарет, на растоптанной верности, без прошлого, без будущего, без настоящего…

Город спит под холодной недоброй луной.

Как и раньше, сидим мы за старой стеной.

Нет, обман! Все — обман! Мы с тобой не встречались!

Ты знакома не мне. Ты была не со мной.

Яма все углубляется, и с каждым штыком выброс становится все труднее. Чаще и чаще меняю ребят на ведрах и лопате. А дальше пойдет еще хуже — под ногами уже влажно, вскоре под подошвами кроссовок захлюпает вода. Не сахар? Конечно, не сахар, но копать надо. Мы и копаем, только стараемся чаще отдыхать.

В перерывах Борис и Володя курят, оседлав полуразрушенные известняковые стены средневековой усадьбы, а неугомонный Слава бежит к соседям, в команду Д., где сегодня бесплатный аттракцион — Сенатор Шарап держит речь.

Говорить Шарап всегда умел. Правда, его лекции слушаются приятнее, чем политические рассуждения. Впрочем, кому что по вкусу. Сегодня Шарап, польщенный всеобщим вниманием, произносит спич, посвященный свежим впечатлениям от парламентской сессии. Речь Сенатора достаточно однообразна и сводится почти целиком к обличению проклятых буржуазных националистов, оптом и в розницу продающих Украину кому попало. Похоже, на национальный вопрос его демократизм не распространяется. Я особо не прислушиваюсь — политические взгляды Сенатора мне давно известны.

…Россия, Русь, Матушка, Великая-Неделимая, от моря Белого до моря Желтого, от Мурмана до Кушки, исконная, посконная, оплот, надежда, опора — назло инородцам, иноверцам, инославным, масонерии иудейской, агрессии пентагоновской, измене мазепин-ской, гадам ползучим, змеям подколодным, растоптать, раздавить, разрубить, размозжить, расстрелять…

Ладно, час потехи кончается, прошу в яму. Ну-с, что там у нас сегодня?

Дневник археологических раскопок, Портового района Херсонeса. 1990г.

Лист 9.

…Характер слоя прежний. В центре помещения на глубине второго штыка находилось несколько крупных камней со следами обработки.

При расчистке выяснилось, что стена Казармы уxoдит под Ю-3 стену в направлении пом. 61.

Находки: небольшие фрагменты черепицы и среднее aмфор.

На фрагменте боковой части амфоры сохранились следы нефти. Найдено сколько фрагментов кухонной посуды со следами копоти и фрагмент рыбного блюда, а также два фрагмента донышек небольших стеклянных сосудов…

Все еще раннее средневековье, до эллинизма еще штычок, в крайнем случае полтора. Да, Слава, здесь после средневековья сразу же лежит эллинизм, похоже римские слои они просто снесли, когда строили усадьбу. А Стеночка выползает, выползает! Вот разобраться бы в этом ералаше из трех слоев… Э-э-э, Володя, да вы совсем что-то скисли!

…Володя и вправду скис. У парня контузия — подарок из Афгана. Помнится, его хватануло еще два года назад, но в этом году стало, пожалуй, еще хуже. И, как я понимаю, ничего не помогает. Да и что тут поможет — контузия-то черепная. А ведь ему только-только двадцать пять! Остается усадить Володю в тенек под Стеночку и самому рядышком сесть. Мне тоже не помешает несколько минут в теньке — что-то стало мутить.

Первая мысль о рационе — не сглотнул ли случайно кусочек крысиного филе в столовке. Но уже через несколько минут понимаю, что мутит вовсе не из-за крысиного мяса — просто начало хватать сердце. А вот этo уже лишнее, сердце в Херсонесе должно работать без сбоев, иначе в такой жаре долго не протянуть. В тени надо больше сидеть, что ли?

Впрочем, разбираться поздно. Еще минута безделья и моя команда начнет разлагаться на составные чaсти.. А что, ежели дышать не cпеша? И губу прикусить, чтобы не так чувствовалась боль под ребрами? Очень даже ничего!..

…Ладно, Борис, кажется, и в самом деле надо уползать. Смотри тут, Славе воли не давай! Находки забросишь на точок, инструмент спрячешь… Сам знаю, что ты в курсе, это я для порядка… Ну, пополз. Полежу, пожую валидол…