Божественные проступки - Лорел Гамильтон

- Ты слишком молода, чтобы понимать, кто я.

- Я знаю, каково зло, - сказала я, - и оно не приходит с мультяшной злой маской и хитрым взглядом. Зло приходит в лице тех, кто должен любить и заботиться о тебе, но они этого не делают. Зло приходит с побоями, или рукой, которая держит тебя под водой, пока ты задыхаешься, и ее лицо все время безмятежно, не сердито, не безумно, потому что она считает, что имеет право это делать.

Его злая маска превращалась во что-то серьезное. Он пристально посмотрел на меня и сказал:

- Были слухи, что ты перенесла множество злоупотреблений от рук своих родственников-сидхе.

Дойл повернулся к полицейским:

- Дайте нам побыть наедине, пожалуйста?

Райт и О'Брайан переглянулись, потом Райт пожал плечами:

- Нам только сказали доставить вас благополучно к машине, но ладно, мы подождем здесь.

О'Брайан попыталась возразить, но ее напарник настоял. Они спорили тихо, давая нам возможность поговорить.

Рука Дойла напряглась на моей руке, а Холод придвинулся ближе. Так они говорили мне не говорить ничего вне двора, но королева никогда не беспокоилась, когда я говорила о некоторых вещах.

- И от их сторонников, никогда не забывай их сторонников, я никогда не забуду, - сказала я.

Он посмотрел на Холода и Дойла и спросил:

- Они мучили тебя прежде, чем стали твоими возлюбленными?

Я покачала головой.

- Нет, я бы не взяла в возлюбленные того, кто когда-либо поднимал на меня руку.

- Ты прорядила ситхен неблагих. Они все приехали в Лос-Анджелес с тобой. Кто из оставшихся мучил тебя?

- Я забрала только стражей, не придворных, - сказала я.

- Но все стражи благородные сидхе, или они не достойны стражи королевы или короля.

Я пожала плечами.

- Я призвала к себе тех, кто принадлежит мне.

Он снова опустился на колени, но гораздо ближе к моим ногам, так что мне пришлось побороться с собой и не отшагнуть. Раньше такого не было, но почему-то в этот миг меня хотелось быть королевой, в которой нуждался Фё Дэрриг. Дойл, казалось, почувствовал, что я думаю, потому что он положил мне на спину руку, помогая оставаться на месте. Холод же просто придвинулся ко мне так, что почти прижался, но он ставил свои руки свободными, чтобы в случае чего достать оружие. На людях, они старались оставить хотя бы одного из них свободным для защиты, хотя зачастую было трудно одновременно успокаивать и охранять меня.

- Ты не позвала рыжих людей, королева Мередит.

- Я не знала, что они мои, иначе позвала бы.

- Мы были прокляты, и наши женщины сломаны, так мы не хотели быть людьми. Неважно насколько мы долговечны, рыжие люди вымирают.

- Я даже намека никогда не слышала, что у рыжих людей есть женщины, или что их проклинали.

Он перевел свои черные глаза с Дойла на меня.

- Спроси его, что я говорю правду.

Я посмотрела на Дойла. Он просто кивал.

- Мы и Красные Колпаки почти уничтожили сидхе. Мы были двумя гордыми расами и мы существовали на кровопролитии. Но пришли сидхе, чтобы помочь людям, спасти их. - Его голос был плон горечью.

- Ты убил бы каждого мужчину, женщину и ребенка на островах, - сказал Дойл.

- Может быть мы хотели этого, - сказал он, - но это было наше право. Они покланялись нам прежде, чем стали покланяться тебе, сидхе.

- И что же это за бог, если он разрушает тех, кто поклоняется ему, Фё Дэрриг?

- А что за бог, который потерял всех своих последователей, Ноденс?

- Я не бог и никогда им не был.

- Но все мы думали, что мы ими были, Мрак? - Он снова тревожно хихикнул.

Дойл кивнул, его рука на моей спине напряглась.

- Мы много в чем ошибались.

- Да, это так, Мрак. - Фё Дэрриг казался грустным.

- Я скажу тебе правду, Фё Дэрриг. Я забыл тебя и твоих людей, забыл что случилось так давно.

Он посмотрел на Дойла.

- О, да, сидхе делают очень много вещей, о которых просто забывают. Они умывают свои руки не в воде и даже не в крови, а в забвении и времени.

- Мередит не может сделать то, что ты хочешь.

- Она - королева слуа, и в шаге от того, чтобы стать Королевой Неблагих. Коронована волшебной страной и Богиней, вот чего ты заставил нас ждать, Мрак. Ты и твой народ. Мы же были прокляты быть неназванными, бездетными, бездомными, пока королева, коронованная справедливой Богиней и самой волшебной страной, снова не даст нам имена. - Он посмотрел на меня. - Это было проклятием - оставить нас навсегда безымянными. Это был способ мучить нас. Мы прибывали к каждой новой королевой и просили нам вернуть наши имена, и они все отказывали.

- Они помнили, кем были рыжие люди, - сказал Дойл.

Фё Дэрриг обернулся и поднял голову к Холоду.

- А ты, Смертельный Холод, почему молчишь? У тебя нет своего мнения, или только то, что Мрак говорит? Был слух, что ты его замена

Не уверена, что Холод поймет, что последняя часть была насмешкой.

- Я не помню судьбу рыжих людей. Я просыпался, чтобы перезимовать, когда твои люди ушли.

- Правильно, правильно, как только ты был крошечным Джекки Фростом, все лишь еще одним из слуг при дворе Королевы Зимы. - Он кивнул и снова уставился на Холода. - Как ты превратился в сидхе, Холод? Как ты получил столько силы, пока остальные ее только теряли?

- Люди верят в меня. Я - Джек Фрост. Они говорят, они пишут книги и сказки, их дети смотрят в окна и видят морозные узоры на стеклах и думают, что это сделал я. - Холод сделал шаг к стоящему на коленях мужчине. - А что дети людей говорят о тебе, Фё Дэрриг? Ты - был шепотом в умах людей в те дни, о которых забыли.

Фё Дэрриг глядел на него, и его взгляд был пугающим, на самом деле, потому что он испытывал невероятную ненависть.

- Они помнят нас, Джекки, они помнят нас. Мы живем в их воспоминаниях и в их сердцах. Они все еще помнят, что мы сделали для них.

- Ложь не поможет тебе, только правда, - сказал Дойл.

- Это не ложь, Мрак, войти в любой театр и посмотри их мельтешащее кино. Их серийные убийцы, их войны, резня в вечерних новостях, когда мужчина убивает всю свою семью, чтобы они не знала о его увольнении с работы, или женщину, которая топит своих детей, чтобы встречаться с другим мужчиной. О, нет, Мрак, люди помнят нас. Мы были голосами самой черной ночи человеческой души, и мы еще живы. Красные Колпаки дали им войну, но рыжие люди принесли им боль и мучения. Они - все еще наши дети, Мрак, не делай ошибки.

- А мы дали им музыку, мифологию, искусство и красоту, - сказал Дойл.

- Ты - неблагой сидхе, ты дал им и резню.

- И это тоже, - сказал Дойл. - Ты ненавидел нас, потому что мы предложили им больше, чем просто кровь, смерть и страх. Ни Красные Колпаки, ни рыжие люди никогда не писали стихотворения, не рисовали картины и не придумали ничего нового и свежего. У тебя нет способности создавать, только разрушать, Фё Дэрриг.