Искусство движения. Уроки мастера - Фельденкрайз Моше

Можно понять, что происходит в мозге человека: он заботится лишь о сознательном действии — о намерении поднять руку. Если что-то произошло и он больше не может этого сделать, то он полностью теряет способность управлять своей рукой.

Что могу для него сделать я. Вместо того чтобы работать мышцами так, как к этому привык его мозг, я делаю прямо противоположное. Изначально при включении в движение мышца растягивается с обеих сторон равномерно и не знает, как можно натянуться в одном месте и не натянуться в другом. Удивительно то, что, когда пассивная часть мышцы руки, например, лежит неподвижно, другой ее конец выполняет огромное движение. Как у вас это получается? Есть весьма любопытное свойство, которое заключается в том, что нервная система поддерживает тело в неподвижном положении, и вы, сами того не осознавая, делаете это с тех пор, как совершили свое первое в жизни движение. Вам приходится это делать, иначе вы не сможете двигать конечностями. Это как воздух, которым вы дышите, не задумываясь об этом. Итак, если мне достанется кто-то, кто не может двигаться, я не стану тренировать его мозг и твердить ему: смотри, сейчас ты соберешься и выполнишь это движение. Если он сделает это телодвижение в его нынешнем состоянии, то урок будет похож на физиотерапию.

Если вы следите за моими действиями, то видите, что я все еще держу руку и перемещаю тело вокруг сустава, чтобы мышцы двигались в той части, где обычно они неподвижны. Это пример, противоположный тому, что называется естественным. Даже у здоровой руки возможности ограниченны. Вчера вы в этом убедились и усовершенствовали свои способности. Когда, лежа на полу, вы вращали рукой, вам приходилось двигать телом и оставлять руку под собой на полу. Таким образом, мы подошли к этому вопросу с другой стороны, где прежде ваш мозг не имел опыта. В двигательной зоне коры вы распознали новый принцип так, что она внезапно смогла выполнять действия с обеих позиций.

Вы помните женщину, с которой я работал вчера? Она не могла поднять руку. Но я и не пытался ее поднять, потому что женщина сразу бы почувствовала предел своего движения и отказалась продолжать. А что мы делаем, когда человек оказывает сопротивление? Психиатры обнаружили, что мы пытаемся сломить это сопротивление. Или сломать руку, или причинить боль. Поэтому, если в психиатрии сталкиваются с противодействием, то все вокруг начинают плакать и чувствовать себя несчастными. И происходит это потому, что пытаются преодолеть ваше сопротивление. Теперь вы понимаете, почему я, когда наталкиваюсь на сопротивление, не пытаюсь его сломить. Я поддерживаю руку в стабильном положении там, где человек чувствует себя защищенным. Вы это видели на видеокассете, но не обратили внимания. Поддерживая руку и сохраняя ее в безопасном положении, я могу передвигать тело к точке противодействия, которое к тому моменту уже проходит. Сопротивления как не бывало. Затем я шевелю другой стороной сустава, который к тому времени еще не разобрался, оказывать ему сопротивление или нет. Таким образом, за несколько секунд я добиваюсь полноценного движения руки, причем люди, десятки раз наблюдающие за этим, ничего не замечают.

А вот другая ситуация. Эта женщина не может самостоятельно пошевелить головой, потому что перенесла операцию на грудной клетке. Я хочу заставить ее понять, что просто есть некая мышца, которой она не может пользоваться. Поддерживая плечо, я снимаю необходимость в этой мышце, принимая ее работу на себя. Грудной мышце больше не нужно ничего делать, и поэтому, если мозг этой женщины находится в нормальном состоянии, ей понадобится всего несколько секунд, чтобы осознать, что поддерживать мышцу уже не требуется. Таким образом, она перестраивает свои действия. И где же была точка сопротивления? Я не спрашиваю, я знаю где. Посмотрите вперед, в сторону и назад — вот это место. Стало быть, если я сделал это один раз, значит, могу продолжать и дальше, так как мозг достаточно умен, чтобы уже с первым опытом осознать, что это возможно.

Что касается господина, которому необходима опора для тазобедренного сустава, то я заставлю его сустав стать таким же подвижным и пластичным, как у всех самых молодых или самых благополучных из присутствующих, если, конечно, сустав еще не разрушен настолько, что не подлежит восстановлению. Но даже в этом случае движению можно вернуть прежние свойства. Позже это может быть болезненным. Но я считаю, что он выглядит достаточно здоровым и его выздоровлению препятствует отсутствие обыкновенной способности мыслить. Он знает, что ему 74 года, а раз ему 74, значит, он должен работать бедрами так, как и все в его возрасте. Поэтому, если он в своем уме, то не должен слишком высоко поднимать свой сустав. Так же, как и для девяностолетней женщины считается ненормальным заниматься любовью, — неприлично, правда? А одна занималась.

[Мойше отвечает на вопрос, поступивший от женщины из группы.]

Человек может забыть, но интенциональная зона коры головного мозга может либо впервые, либо уже повторно испробовать любую возможность. Я могу дожить до 90 лет, но в двигательной зоне коры должен сохраняться образ моего плеча, потому что в противном случае я не смогу пошевельнуть им, выполняя даже те движения, которым я научился. Но мы можем создать новую модель мобилизации. Клетки могут быть заторможенными с момента рождения до 90 лет. Клетка может быть как женщина, прожившая до 90 лет и никогда не имевшая ребенка. И эта же клетка будет готова использовать свой потенциал, поскольку клетки мозга не восстанавливаются. Они либо живут, либо умирают. А раз так, то даже если человек за свои 90 лет не познал движения, вы все еще можете попробовать создать паттерн, который задействует неиспользованные клетки. Тогда они по своей схеме будут интегрированы в клеточное сообщество и запущены в процесс.

Теперь давайте продолжим урок. Пожалуйста, сядьте и заведите правую ногу назад, а левую вперед, чтобы левая стопа находилась рядом с правым коленом. Обопритесь на левую руку. Фактически вы наклоняетесь всем телом влево. Поднимите правую руку перед собой, не прилагая к этому никаких усилий. Расслабьте запястье и расположите руку так, чтобы хорошо ее видеть. Теперь как можно незаметнее повернитесь налево, где, как и в начале движения, вы не чувствуете никаких изменений напряжения. И так несколько раз. Совершайте только то движение, которое вы можете делать свободно. Я вижу, что в конце некоторые задерживают дыхание. Значит, это не самое легкое для вас движение.

Оставайтесь обращенными налево, посмотрите на свою руку и затем направьте взгляд на нос. Смотрите на линию своего носа, на ее удлинение. Представьте, что у вас еврейский нос, настолько длинный, что может поместиться поперек этой комнаты, и что вы можете видеть, куда он упрется. Снова поднимите руку, повернитесь налево — туда, где вы не чувствуете напряжения, закройте глаза и переведите взгляд от руки к правому уху. Пока вы это делаете, представьте, что по горизонтали перемещаете глаза вправо. Возвращайтесь обратно и снова вперед. Удостоверьтесь в том, что вы видите ухо и при этом не теряете из виду линии горизонта. Глаза должны двигаться очень-очень медленно.

Когда вы хотите сконцентрировать взгляд, они совершают около 200 мельчайших движений в секунду. Продолжайте очень плавно водить глазами по горизонтали к правому уху и обратно, снова переведите взгляд на руку и сделайте еще одно подобное этому движение, но уже своим способом и в своем темпе. [Обращается к членам группы.] Нет, вы поворачиваете голову, а вам нужно двигать глазами, к тому же вы смотрите вниз, а не горизонтально. Как я об этом узнал, когда у вас закрыты глаза? Чудеса. Снова закройте глаза. Теперь опять откройте, посмотрите на руку и стремительно переместите взгляд по горизонтали как можно дальше вправо и обратно. Теперь опустите руку и закройте глаза, направив их перед собой. Постарайтесь подумать о том, с какой легкостью вы выполнили первую часть движения, когда хотели увидеть свой нос. Это было просто. Представьте себе еще более легкое движение, подобное плаванию по воздуху.