ДАртаньян в Бастилии - Николай Харин

— И что же, госпожа дю Валлон хорошо платит вам? — улыбаясь, спросил Арамис.

— Как бы не так, сударь. За сундук, который мы сработали ей к Духову дню, до сих пор не получили ни одного экю.

— Тогда следует обратиться к господину дю Баллону!

— Эх, сударь, господин дю Баллон, конечно, человек добрый, хоть в гневе и крут, да только, не в обиду ему будет сказано, последнее слово все равно за госпожой.

«Этого я и опасался», — подумал Арамис.

— Сочувствую вашей беде, — почти искренне проговорил Арамис. — Господин дю Баллон наградит вас за работу, любезные.

С этими словами он тронул поводья и направил лошадь в указанном ему направлении.

— Добрый вам путь, сударь. Пусть вас услышит святая Анна, — отвечали резчики, сворачивая на другую дорогу.

Удивленный Арамис придержал своего скакуна.

— Послушайте, любезные! — окликнул он. — Не вы ли сами указали мне дорогу в замок?

— Все правильно, сударь. Через четверть часа будете там.

— Однако сами-то вы пошли по другой!

— Правда, сударь…

— В то же время цель у нас общая: замок дю Баллон, не так ли?

— Ваша правда, сударь, но мы ведь указали вам кратчайший путь. По нашей дороге тоже можно добраться до замка, но не так быстро. А нам, по правде говоря, вовсе не улыбается снова услышать понукания и придирки госпожи дю Валлон. Но раз уж этого не избежать, то пусть это произойдет попозже — после того, как мы пропустим по стаканчику у папаши Робине; так что сами видите торопиться нам ни к чему.

Закончив свою проникновенную речь, оба достойных мастера поглубже нахлобучили широкополые шляпы и продолжили свое неспешное путешествие. Арамис поступил также, и действительно через четверть часа его взору открылись приземистые постройки и кряжистые башенки родового замка дю Баллонов, который содержался теперь на средства, извлеченные из сундука покойного мэтра Кокнара.

Направив кош по аллее, ведущей к замку, Арамис обдумывал план действий. Было совершенно ясно, что даже кратковременное освобождение Портоса из семейного плена будет задачей не менее сложной, чем освобождение д'Артаньяна из Бастилии.

Перед замком суетилось несколько человек, по-видимому слуги. Арамис увидел карету, в которую запрягали четверку лошадей, и заключил, что кто-то из обитателей замка собирается на время покинуть его стены.

— Вряд ли это Портос, себе он, наверное, приказал бы подать коня, проговорил Арамис. — Хотя я могу и ошибаться. Ведь Портос всегда мечтал быть важным вельможей.

Кто знает, быть может, наш милый Портос теперь разъезжает только в карете… И все-таки интуиция подсказывает мне, что следует подождать…

Придя к атому выводу, Арамис отъехал на расстояние, достаточное для продолжения наблюдений, и стал дожидаться появления того, кому готовили карету. Терпение его было вознаграждено. На крыльце появилась дама в фиолетовом платье, плаще и вуалях, от которых, как показалось Арамису, исходил запах нафталина, ощущаемый даже на почтительном расстоянии. Это, несомненно, была госпожа дю Баллон.

Дама погрузилась в карету, лакей захлопнул дверцу, кучер крикнул на лошадей, и… Арамис поздравил себя с таким удачным началом предприятия. Действительно, теперь он мог поговорить с Портосом с глазу на глаз, без помех изложить ему суть дела, а может быть, и увезти его с собой, пока не возвратилась его любящая супруга.

Дождавшись, пока карета не скрылась из виду, Арамис подъехал к крыльцу и обратился к одному из слуг с просьбой доложить господину дю Баллону о том, что его спрашивает господин д'Эрбле.

— Это невозможно, сударь, — отвечали ему.

— Вот как, это почему?

— Потому что господина дю Баллона нет дома.

— Где же он?

— Господин дю Баллон на охоте.

— Давно ли он отправился на охоту?

— Утром, сударь.

— А что, любезный, твой господин имеет обыкновение охотиться долго? Я хочу сказать — ждут ли его к обеду?

— К обеду он намеревался вернуться, сударь.

— Значит, он охотится недалеко.

— Вон в том лесу, за холмом, — отсюда будет около двух лье.

Арамис задумался. Размышлял он недолго.

— Теперь скажи мне одну вещь: госпожа дю Баллон будет к обеду?

— Обязательно, сударь. Госпожа и господин обедают вместе, по обыкновению.

— Бедняга Портос, — пробормотал Арамис.

— Вы что-то сказали, сударь? — спросил словоохотливый слуга.

— Нет, ничего. Я, пожалуй, поищу твоего хозяина. Мы с ним старые друзья, и мне не терпится увидеть его. Он ведь отправился не один?

— Конечно, сударь. Его сопровождает господин Мушкетон и егеря.

— О-о, так Мушкетона теперь величают господином. Хорошо, ты говоришь в том лесу, за холмом? Думаю, что смогу найти их, охотники всегда производят много шума.

И Арамис отправился на поиски Портоса.

Обогнув холм, он приблизился к указанному лакеем лесу.

Едва выехав под лесные своды и не успев углубиться в чащу, он услышал звук рога. Лай собак приближался, и, двинувшись на шум, Арамис через некоторое время увидел перед собой свору, преследующую красавца оленя с ветвистыми рогами.

Благородное животное пронеслось мимо, — а лошадь Арамиса, встревоженная собачьим лаем, заплясала и встала на дыбы.

Одному псу досталось от ее копыт, он с визгом отлетел в сторону. Несколько собак шарахнулись в кусты, другие, на против, злобно рыча, окружили храпевшую лошадь и, казалось, не прочь были отомстить за вожака.

— Тысяча чертей! Бездельники, упустили оленя!

Этот бас нельзя было спутать ни с каким другим. Арамис, привыкший подчинять порывы чувств рассудку, не мог не признаться себе, что голос Портоса взволновал и растрогал его.

Он увидел скачущего во весь опор великана, далеко опередившего двоих егерей, и воскликнул:

— Портос! Здравствуйте, друг мой!

Волна былых воспоминаний растревожила память, и Арамис поскакал навстречу гиганту. Портос же, словно громом пораженный, замер на месте подобно изваянию. От радости и удивления он лишился дара речи, и только глаза красноречиво свидетельствовали о чувствах, обуревавших его простодушную натуру.

— Милый Арамис, вас ли я вижу! — вскричал наконец Портос, раскрывая объятия. Растроганный Арамис спохватился слишком поздно. Прежде чем он успел что-либо предпринять, две могучие руки обхватили его, и, кто знает, возможно, тут и прервалась бы карьера того, кому впоследствии было суждено сделаться аббатом д'Эрбле, епископом Ваннским и даже генералом Ордена Иисуса, если бы не большое количество ваты в костюме, сыгравшей роль защитной прослойки.

Глава шестнадцатая