Сильнее боли - Андрей Буторин

– Вот как? – пришла пора удивляться и Гале. – Зачем же?

– Тоже хотел кое-что рассказать.

– По нашему делу?

– Да… – Тарас помычал в трубку и выдавил: – И не только по делу.

– Ну, тем более нам нужно увидеться. Вот мой адрес…

А перед этим разговором, едва забежав в квартиру, она сделала не менее странный звонок. Даже, наверное, более неожиданный для себя и нелепый. Она позвонила… Роману. Разговор с таксистом убедил ее, что именно Роман похитил Костю. Тем более, она изначально подозревала бывшего мужа в причастности ко всему происходящему. Ведь именно его ждала она вчера на даче, именно его шаги слышались ей. И ничто ее в обратном так и не убедило, хоть она и внушила себе потом, что это всего лишь бред. И вот – ненароком брошенная водителем фраза заставила прежнее подозрение не только вернуться, но и окрепнуть. Не зря первым правилом всех детективов является утверждение: ищи, кому выгодно. А кому в ее случае выгодно похищать Костика? Только его отцу! Ну, пусть не в финансовом смысле выгодно. Можно ведь допустить, что Роман воспылал вдруг отцовской любовью. Да и почему «вдруг»? Разве он не любил, не боготворил сына, когда тот только родился? Это позже любовь к этой… пучеглазой вытеснила из него все прочие чувства. И то, кто знает… Да и сколько времени уже прошло! Может быть, и эта любовь испустила дух. Может, Роман расстался со своей ненаглядной и теперь тоскует в одиночестве. А к ней, Галине, идти на поклон гордость не позволяет. Вот он и решил… Что? Похитить ребенка, а ее грохнуть?

Галя раздраженно фыркнула. Фантазия у нее, конечно, разыгралась чересчур! Впрочем, а действительность не оказалась ли фантастичней любых фантазий? В любом случае, позвонить Роману стоило, чтобы не мучиться потом сомнениями, не казниться, что не сделала того, что могла.

И она позвонила. Ответил женский голос. Галя никак не могла вспомнить имя новой супруги Романа. Поэтому просто поздоровалась и попросила его к телефону.

– А кто его спрашивает? – вполне адекватно и вежливо ответили с той стороны провода.

– Это Галина. – Галя хотела пояснить, кто она такая, но отчего-то не стала. Впрочем, Анна – имя само вдруг выскочило из глубин памяти – сразу поняла, с кем разговаривает.

– Романа нет, – ответила она уже суше. – Ему что-нибудь передать?

– А когда он будет? Это касается Кости.

– Он в командировке, в Санкт-Петербурге. Вернется только через неделю. Что-нибудь срочное? Я могу перезвонить ему на мобильный.

– Нет-нет, спасибо. Не срочно. Все в порядке. Извините.

Галя быстро отключилась. С души ее свалился если не камень, то уж солидный кирпич точно. Все-таки мужа, хоть и бывшего, не очень-то приятно считать отъявленным мерзавцем, да еще и потенциальным убийцей. Но кирпич странным образом подпрыгнул и ловко воткнулся на прежнее место: ей вдруг подумалось, что Анна могла быть с Романом заодно. Ведь похитила-то Костика женщина! Да и не стала бы она ей говорить правду, если бы Роман был в этом деле замешан. Неужели бы ответила: знаете ли, дорогуша, а он вас на даче дожидается с топором под мышкой. Срочно надевайте белые тапки и поспешите – не заставляйте мужчину нервничать!

Так что вопрос с бывшим супругом все равно оставался открытым. И единственным человеком, с кем можно было посоветоваться, у кого попросить… гм-м… помощи, оставался Тарас. Вот и позвонила она вчерашнему нечаянному любовничку, а теперь ждала его с нетерпением, чуть ли не грызя от волнения ногти.

Галя поглядывала на часы, но стрелки будто застыли. И, если бы не отчетливое тиканье, она бы уверилась, что часы стоят. Поерзав еще минут десять в кресле, она все-таки соскочила с него, прошла на кухню и основательно приложилась к носику заварочного чайника, пока тот не забился чаинками. От крепчайшей заварки слегка полегчало. И Галя сразу же с откровенной радостью отыскала себе дело. Налила и включила чайник, пошла вытряхивать в унитаз заварку. И тут прозвенел звонок.

Галя с заварочным чайником в руках рванулась к двери. Тарас смешно заморгал из-под нелепых старомодных очков, будто ожидал увидеть кого-то другого. Одет он был в тот же костюм, что и вчера, очищенный от грязи и крови, но выглаженный плохо. Волосы мужчины топорщились, словно у панка, – видимо, прежде чем позвонить в дверь, Тарас проводил сеанс психотерапии, используя шевелюру в качестве средства убеждения.

Будь ситуация не столь тревожной, Галя бы не удержалась от смеха. Сейчас же она лишь улыбнулась и мотнула головой:

– Заходите.

– Это действительно удобно? – промямлил Тарас.

– Не злите меня. Проходите, черт вас дери!

Окрик подействовал на Тараса отрезвляюще. Он быстро шагнул в прихожую и замер.

– Пожалуйте в апартаменты, – сделала приглашающий жест чайником Галя и первой прошла в комнату. Снова шлепнулась в кресло, но увидела в руке чайник и опять встала, чертыхнувшись под нос.

В комнату зашел Тарас. Он успел снять ботинки, и Галя, проходя с чайником мимо, бросила:

– Тапок нет. Лучше обуйтесь.

– Ничего-ничего, – заверил Тарас Галину спину. – Мне очень удобно.

«Зато мне не очень», – сморщив нос, подумала Галя и, вытряхивая в унитаз заварку, крикнула:

– У себя дома командую я. Живо обувайтесь, а потом проходите на кухню, чаю попьем.

Чай пили молча. Казалось, Тарас вообще не рад этому чаепитию. Он и так-то не знал, куда себя деть, а тут еще горячий чай, который быстро, в два глотка, не выпьешь. А Гале словно нравилось смятение Тараса. Она прихлебывала из чашки маленькими глотками и неотрывно смотрела на гостя, чем смущала того еще больше. Наконец ей это надоело, и она сказала прямо:

– Тарас, перестаньте вы вспоминать вчерашнее! Давайте договоримся: ничего между нами не было. Кроме общих проблем. А сейчас огромная проблема появилась у меня. И мне нужна ваша помощь. Но если вы будете вот так пыхтеть, краснеть и бледнеть, я вас, пожалуй, напою сейчас чаем и отправлю домой.

Тарас дернулся, и горячий чай плеснул на руку. Зашипев сквозь зубы, мужчина второй рукой схватился за трясущуюся чашку и зашипел еще громче.

– Да отпустите вы эту долбаную чашку! – крикнула Галя. – Пусть остынет.

Тарас быстро поставил чашку и принялся ладонью вытирать лужицу на столе.

– Я вас сейчас стукну! – простонала Галя. – Сядьте же наконец спокойно… Вы курите?

– Ну-у… редко, – понурил голову Тарас.

– Да по мне хоть одну за одной, что вы отчитываетесь? Если хотите – закуривайте. Может, хоть успокоитесь наконец.

Тарас полез в карман с откровенной радостью. Видимо, занять делом руки показалось ему отличной идеей.

Галя достала из шкафчика пепельницу и снова пристально уставилась на Тараса, решая, стоит рассказывать ему о Костике или в самом деле отправить домой. Но то ли сигарета оказала нужное действие, то ли Тарас сам взял себя в руки, первым начал все-таки он:

– Вы меня извините, я и правда волнуюсь. Но не из-за вчерашнего… не только из-за вчерашнего. Просто я, кажется, понял, по чьей вине все это случилось.

Галины брови поползли вверх.

– Вот как? И по чьей же?

– В некоторой степени по моей. Но в основном… по маминой.

Галя поперхнулась и закашлялась. Тарас быстро смял в пепельнице сигарету, вскочил и принялся разгонять дым руками.

– Да сядьте… вы… – сквозь кашель просипела Галя. Громко откашлялась и сказала: – Ваше дерганье меня уже достало. Я не дымом поперхнулась, а… вашей мамой. Вы хотите сказать, что старушка затащила нас к черту на кулички, а потом гонялась за сыном с ножичком? Это у нее развлечение такое? Хобби? – Галя нахмурилась и бросила в лицо Тарасу со злостью: – Зря я вас все-таки позвала. Катитесь-ка вы… к вашей же матери!

И тут произошло неожиданное. Тарас нахмурился, снял почему-то очки, а потом хлопнул ладонью по столу так, что подпрыгнула чашка, выплеснув часть содержимого в блюдце, и заговорил коротко и зло, став совершенно не похожим на себя:

– Хватит! Прекратите надо мной издеваться! Не вы же одна попали в этот чертов переплет, мне тоже плохо. И я волнуюсь, как вы не можете понять? И из-за вчерашнего, и вообще – потому что сижу перед красивой женщиной, к чему я не привык… А вы мне даже договорить не даете! Послушайте сначала, а потом уже…

Тарас замолчал на полуслове. Похоже, выдохся он так же быстро, как и закипел.

И все-таки Галя посмотрела на него другими глазами. Не сказать, чтобы она в корне изменила свое мнение о Тарасе, но заинтересовать ее у того определенно получилось. Извиняться она, впрочем, не стала. Коротко кивнула:

– Ладно. Послушаю.

И Тарас стал рассказывать. Сначала сбивчиво, то и дело щурясь сквозь слабые очки на Галю, пытаясь оценить ее реакцию; потом осмелел, разошелся, даже остывший чай допил и попросил налить еще чашечку. Правда, рассказывая, он не вдавался в подробности. Поведал о семье колдуна; о том, что они приходятся ему родственниками со стороны отца; о том, что после развода родителей дядя Матвей стал относиться к ним с мамой враждебно.