Нежнее чем шелк - Эмералд Бакли

И если предположить хотя бы на мгновение, что такой мужчина, как Генри, может испытывать столь же странные желания и чувства по отношению к такой женщине, как она, Ванесса, то из всех возможных вариантов получится самый опасный.

7

Обмакнув в белую краску кисть, Дик провел ею по косяку двери и полюбовался результатом. Красиво. Он бросил взгляд на Джулию, красившую раму веранды. Лицо молодой женщины было сосредоточено, она была поглощена работой и даже не заметила, видимо, что испачкала лоб краской. Дик привык видеть ее с жизнерадостной, будто приклеенной к губам улыбкой. Но сейчас, занимаясь делом, которое требовало предельного внимания, Джулия ослабила самоконтроль и стала выглядеть более естественной.

Они трудились уже два дня — чистили, красили, чинили. Началось с того, что Джулия неожиданно предложила привести в порядок дом. Дик огляделся и увидел коттедж ее глазами. Пыль, трещины на стенах, облупившаяся краска — полное ощущение нежилого помещения. Как он мог довести дом родителей до столь плачевного состояния? Очевидно, на каком-то этапе, ухаживая за смертельно больной матерью и находясь под стрессом, он просто перестал обращать внимание на то, в какой обстановке живет.

Лишившись привычного образа жизни, Джулия, видимо, скучала в этой глуши и, чтобы развеять скуку, готова была заниматься чем угодно. К ремонту дома она отнеслась очень ответственно, подсказывала Дику, что надо делать в первую очередь, выдвигала идеи по улучшению интерьера.

Во всем остальном она сводила его с ума.

Бывали моменты, когда ему казалось, что он видит ту Джулию, какая она на самом деле. Дик не знал, за какую ниточку потянуть, чтобы вытащить из аккуратного кокона мягкой вежливой сдержанности полноценную женщину.

Ирония заключалась в том, что Джулия, какой он знал ее со слов Генри и сотрудников МИ-5, видимо, думала, что именно такая женщина только и может ему понравиться. Поморщившись, Дик вытер с пола свежее пятно краски. Как будто кого-то может привлечь бесхребетное создание!

Он завернул кисть в целлофановый пакет и подошел к Джулии. Она уже, слава богу, не надевала жуткий парик, но каждое утро продолжала старательно штукатурить лицо, будто ей требовалась дополнительная маска, за которой она могла спрятаться. Даже свободную одежду его матери она умудрялась носить так, чтобы максимально оголить тело.

Это тоже сводило Дика с ума, но уже по другой причине. Джулия была красивой и чертовски сексуальной женщиной, к тому же весьма неглупой. Когда она забывалась, ее глаза начинали светиться интеллектом. Каждый вечер, ложась спать, Дик чувствовал себя разбитым. Тяжело было заснуть, зная, что Джулия спит в этом же доме в его старой кровати, женственная и желанная даже в фланелевой пижаме.

Однако самое ужасное заключалось в том, что он мог спать с ней сколько угодно. Джулия демонстративно намекала ему об этом с утра до вечера. Но так он не хотел. Дику не нужна была подделка, которую Джулия усиленно навязывала ему, считая, что он хочет ее. Это должно было произойти естественно, нужно было, чтобы и она хотела заниматься с ним любовью.

Так что пока Дик продолжал мучиться по ночам.

— Ты пропустила небольшой кусок.

Он небрежно показал на не прокрашенное дерево и как бы случайно смазал рукой свежий слой эмали. Дик уже два дня пытался растормошить ее, вывести из равновесия.

— О, Дик, извини. — Джулия стояла с опущенной головой, и у него мелькнула надежда, что она мысленно кроет его последними словами. — Может, тебе самому стоит покрасить рамы? У тебя это лучше получается.

— Да, пожалуй. Мужчины вообще лучше женщин делают такую работу. Ты согласна?

Дик, заросший щетиной, с трудом удержался от улыбки, подумав, не перестарается ли он, если почешет живот и рыгнет.

— Не знаю. Я никогда не задумывалась над этим. — Джулия подняла голову и критическим взглядом осмотрела свою почти безупречную работу. — По-моему, выглядит не так уж плохо. Я имею в виду — для женщины.

Дик вскинул брови. Уж не послышался ли ему сарказм в ее словах? Ну и ну. Возможно, ему наконец удалось рассердить Джулию. Ура!

— Ты, наверное, устала, — сказал он мягким снисходительным тоном, который мужчины обычно используют, когда хотят переложить свои ошибки на женщин, и не без удовольствия отметил, как Джулию передернуло. — Предлагаю сделать перерыв. Не хочешь прогуляться к морю?

— С удовольствием, если ты хочешь.

Какая разница, кто чего хочет?! — едва не крикнул Дик. Весь уик-энд он только и занимался тем, что сдерживал себя.

— Да, я хотел бы, — натянуто сказал он.

— Тогда пошли.

Выйдя на неровную тропинку, спускавшуюся к морю, Дик жестом пропустил Джулию вперед, подумав при этом, повторит ли она свой трюк с падением. Джулия инсценировала падение в первый день их приезда, когда он показывал ей окрестности. Это театральное падение на ровном месте надо было видеть. Когда Дик понял, что Джулия дарит ему возможность заключить ее в объятия, он пожал плечами и посоветовал ей подняться с земли.

В ту же секунду он увидел первый проблеск настоящей Джулии — мимолетное удивление, обиду, злость. Затем мгновенная оценка ситуации в ее изобретательной головке. Дик четко представил, какие мысли пронеслись в ее мозгу. «Ричард Хартли, воскресенье. Продолжаю пресмыкаться перед ним на всю катушку, но думаю в дальнейшем отказаться от сцен падения, как бесполезных. Объект не реагирует».

Джулия, идущая впереди него, отбросила ногой ветку и прошла через кусты малинника, не обращая внимания на шипы, царапавшие оголенные участки ног, — она не захотела опустить штанины брюк. Интуиция сообщила Дику весьма любопытную вещь: Джулия не просто рассердилась, она готова взорваться от бешенства. Он прибавил шаг, горя желанием довести ее до белого каления. Неприятно, конечно, мучить ее, но другого способа достучаться до Джулии он не видел.

А Дик очень хотел сбросить с нее маскарадную оболочку и увидеть настоящую Джулию во всей ее красе.

Он догнал ее почти у самого берега. Они вскарабкались на выступ небольшого утеса. Джулия тяжело дышала, на бледных щеках выступил румянец. Дику показалось, что на ресницах Джулии блестит влага. Неужели слезы?

— Ты поцарапалась. — Он показал на ее голень. — Если бы ты не подворачивала брюки, этого бы не случилось. Я удивляюсь, что комары не сожрали тебя заживо.

Джулия резко обернулась к нему. На губах знакомая фальшивая улыбка, но в глазах ярость, руки угрожающе сжаты в кулаки.

Она была великолепна. Дик хотел ее. Хотел так, как хотел очень немногих женщин. Возможно, даже ни одной.