Браки совершаются на небесах - Дарья Волкова

Но не взрослой девушке, которая всю свою сознательную жизнь варится в циничном мире модельного бизнеса. Впрочем, там-то, в этом мире модельного бизнеса Кристине все было предельно ясно. И никаким эмоциям там нет места, просто голый расчет и выполнение своих обязанностей. Единственные люди, которые в этом циничном модельном мире вызывали у нее чувства, были Лола и Гвидо. А потом появился Федор.

Кристина сказала правду, говоря о своей влюбленности в Федора. Хотя теперь вдруг осознала, что дело было не совсем так. Она вспомнила их свадьбу — Лолы и Федора. И какими они выглядели… нет, слово «счастливыми» не отразит этого. Это слово, наверное, слишком затаскали, до утраты смысла. Но дыхание перехватывает, когда это происходит на твоих глазах. И ты это видишь. И слышишь. Как Лола пела для своего любимого. Как Федор смотрел на нее, когда она пела. Как они смотрели друг на друга. Кристина впервые увидела, как у людей светятся глаза, когда они смотрят друг на друга. Светятся — и никак иначе.

Кристина влюбилась не в Федора. Она влюбилась в любовь. В то, что заставляет у людей светиться глаза. И тогда, на свадьбе Лолы и Федора, она впервые задумалась о том, что такое может случиться с ней.

Случилось. Только оказалось, что светиться могут глаза только у одного человека. А у другого…

Крис вспомнила взгляд Марка. Тот, тогда, когда она… Вспомнила — и вздрогнула. Но уже не заплакала. Все-таки идея прорыдаться на плече у Лолы — и у Феди — была самой правильной. Если уж рыдать — что в жизни Кристины было явлением очень редким — то с благодарной аудиторией. Эффективнее выходит.

Вот поэтому сейчас, когда Кристина вспомнила взгляд Марка — она не заплакала. Но холодная острая игла где-то внутри ощутилась очень отчетливо. Ведь что это был за взгляд…

Жалость и неловкость — вот что было в этом взгляде. Неловкость — потому что своими словами, своим признанием Кристина поставила Марка — и себя — в крайне нелепое положение. А жалость — потому что он очень порядочный мужчина. Он рассчитывала на секс. Просто на секс с красивой девушкой. А получил… вот это.

Крис встала, прошла до стены очередного гостиничного номера, прижалась затылком к ней и прикрыла глаза. А она… она сама предложила себя всю. Себя, свою любовь, свою… Кристина, не открывая глаз, невесело хмыкнула. Честь свою девичью, как выражаются в романтических историях про прошлые века.

Фактом наличия у нее девичьей чести Кристина не гордилась. Ей просто этого не хотелось. Интимных отношений, в смысле. Не хотелось — и все. Какое-то нелепое, негигиеничное и попросту дурацкое времяпрепровождение — этот секс.

Собственно, и с Марком она хотела не секса. А чего-то… чего-то… Нет, она не могла объяснить. Она хотела его самого — но не в том пошлом смысле, чтобы он ввел в нее свой детородный орган. А в том, чтобы… чтобы он стал ее. И готова была предложить всю себя, чтобы стать — его.

Господи, как и откуда в ее голове завелась подобная романтическая чушь?! Безобразно инфантильная. Так, наверное, и не бывает в реальном мире. Чтобы кто-то кому-то принадлежал. Все сводится к расчету и сексу.

Только ведь от чего-то же у этих чертовых Дягилевых светятся глаза! До сих пор! И как Федор смотрит на Лолу…

Бывает. Все-таки бывает. Но не со всеми.

И от этого ужасно больно.

Сколько раз она смеялась, задирала нос, уходила гордо — когда ей что-то предлагали? Она даже не разбиралась, что именно ей предлагают — секс ради взаимовыгодного сотрудничества или что-то другое? А если среди тех, кто падал к ее ногам, были и те… да хотя бы один! — у кого светились глаза, когда он смотрел на нее? Кому она была нужна, необходима, как воздух?

Но как это могло быть? Для этого надо узнать человека. Нет, все эти люди облизывались на обертку. А это всего лишь красивый блестящий фантик. Вы не знаете, какая конфета под ним. И конфета ли.

А вот я знаю. Знаю, кто тот человек, которого я полюбила. Не за белозубую улыбку, широкие плечи и уверенные манеры. Нет, за что-то… что-то другое.

За то, что он Марк Леви. Который как писатель, но не писатель. И у которого не светятся глаза, когда он смотрит на Кристину

Вот когда на Веронику смотрит — светятся. И будь ты хоть королевой красоты, хоть крутой топ-моделью — никто не даст тебе гарантии, что на тебя будут так смотреть, если ты вдруг этого захочешь.

Как это случается? С кем? За какие заслуги?! Как и почему случается эта магия, что двое встречаются — и оба влюбляются друг в друга?! Что это за магия, химия, чудо?! И почему оно не случилось с нею?!

Сделав два быстрых шага, Кристина упала на кровать лицом в подушку и разрыдалась.

Телефон пиликнул, когда она уже успокоилась. Это оказалась Соня.

* * *

— Марк Арнольдович, в бизнес-классе скандал. Точнее, драка.

Он вздрогнул. А потом резким движением натянул на плечи китель. Да быть этого не может… А если может — то спасибо!

* * *

Скоты. Просто скоты. Нет, в самом эпизоде не было ничего из ряда вон выходящего. Такого, чтобы прямо в первый раз. Пьяный губернатор повздорил со своим помощником. Или пресс-секретарем. Или кто он там — Марк не стал разбираться. Но морды в крови были у обоих. Хорошо бы, если и носы сломаны.

В общем, не такая уж и удивительная история. Если бы не одно. Если бы сам Марк на какой-то краткий миг не поверил, что там, в бизнес-классе — Кристина. А там оказались двое порядком надравшихся чиновника. Слуги народа, мать их.

— Марк, ты будешь составлять рапорт? — с любопытством спросил его второй пилот.

Конечно, такие эпизоды принято заминать. Таково негласное правило.

— Буду, — мрачно ответил Марк. — Обязательно буду.

«Во всех красках», — мысленно добавил он. Потому что нечего драться в его самолете, если ты не Кристина Кузьменко!

* * *

Звонок телефона застал Марка, едва он включил звук, завершив все формальности с предоставлением рапорта. Марк был злой как черт. У него не раз и не два спросила, уверен ли он.

Уверен!

Пусть руководство авиакомпании разбирается с этими скотами. А его совесть чиста!

— Слушаю, — рявкнул он в трубку.

— Здравствуйте, Марк Арнольдович, — раздалось растерянное. — Это Соня.