Папой будешь? Катюша против всех! (СИ) - Кошкина Татьяна
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не переживай, было даже забавно, — хохотнул он. — И запомни важную вещь. Чтобы ты ни натворила, я никогда не брошу тебя в беде. Ты всегда можешь прийти ко мне и попросить помощи. Поняла?
— Угу, — девочка улыбнулась и внезапно повисла у него на шее. — Захар, ты самый лучший!
Это было мило и по-настоящему приятно. Он сердцем чувствовал, что за этим порывом нет очередного коварного плана. Катя сейчас искренна и абсолютно честна.
— Приятно. Но давай возьмем себя в руки и узнаем как там мама, потом какао, пельмени и спать!
Александра
Саша изучала взглядом потолок, пытаясь вновь почувствовать свое похожее на вату тело. Мысли в голове двигались вяло, а перед глазами танцевали странные расплывчатые пятна. Симпатичная женщина-доктор только что сказала ей три сотни успокаивающих слов, что-то вколола и ушла, оставив один на один с ветрянкой и страхом.
Это глупо. Она сама думала о том, чтобы избавиться от ребенка, но сейчас, когда её могут направить на прерывание, хотелось всеми силами сохранить это маленькое чудо. Пусть не будет в ее жизни Каверина, а останутся только подруги, Катюха, малыш, ипотека и работа круглые сутки. Пусть. Только бы он жил. Она все сможет, мир с ног на голову перевернет, только бы он жил.
Никакого аборта не будет, чем бы там история с Кавериным не закончилась.
— Мама!
Катюша вихрем влетела в комнату и тут же бросилась к ней обниматься.
— Я так испугалась. Ты в порядке? У тебя ничего не болит? Я больше не буду с тобой ругаться никогда-никогда, — тараторила дочь. Она тут же завалилась на кровать, обхватила ее руками и ногами и довольно замерла.
— Катерина, не грей маму, у нее и без того температура, — раздался знакомый до боли голос.
Захар, мать его, Ковальчук. Почему он всегда оказывается рядом в самое тяжелое время? Еще немного и ей начнет казаться, что этот доктор на полставки подрабатывает ангелом-хранителем.
— А ты как здесь оказался?
Даже замутненный разум мгновенно отсигналил, что она лежит на постели в неприлично откровенной пижаме. Попыталась прикрыться, но на одеяле уже валялась Катюха, и Саша смогла лишь натянуть на себя уголок. Ну прям почетная девственница перед первой брачной ночью, не иначе.
— Когда ты не проснулась, Катерина пришла ко мне за помощью.
Саша глянула на часы и ужаснулась. Время уже перевалило за полночь.
— Катюх, ты почему не позвонила Стейш? Ладно Музу нельзя нервировать, а Стейш бы приехала.
— Она не врач, а он да, — буркнула Катюша и снова вцепилась в неё.
— Логично, — поддержал Захар. — Катерина, иди пельмени выключи. Я пока с твоей мамой поговорю. Трогать не буду, — мужчина на всякий случай махнул руками.
— Не смешно, — фыркнула дочь и послушно потопала вон из комнаты. В дверях остановилась и добавила. — Трогай сколько хочешь!
Саша чуть с кровати не упала от такого царского разрешения.
— А если я против? — вяло поинтересовалась она.
— Тогда сами разбирайтесь, только недолго. Мне Захар какао обещал! — заявила дочь и сбежала, плотно прикрыв за собой дверь.
В полумраке комнаты они несколько минут смотрели друг на друга. Саша не могла придумать, что сказать. Спасибо? Что происходит с Катей? Мне страшно, Захар, я боюсь потерять ребенка. Последнее она никогда не произнесет вслух.
Он несколько мгновений пристально смотрел ей в глаза, а потом ответил:
— Я поговорил с врачом. Никаких показаний к аборту пока нет, скрининг в двенадцать недель пройдешь в медицинском центре Креспо, у нас хорошие врачи. Тогда поймем, есть патология из-за ветрянки или нет. Сейчас важно следовать указаниям врача, — подошел и сел на край кровати. — Катерину не ругай, она очень испугалась, когда ты не проснулась. И обещала вести себя хорошо, теперь очень старается.
— Спасибо.
Выбора не осталось, на все невызказанные вопросы он каким-то неведомым образом уже ответил.
— Ерунда. Я побуду здесь до утра, если ты не против.
— Не надо, я сейчас позвоню Стейш.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})— Позвони, пусть приезжает утром часам к восьми. Катерина права, все-таки я врач и если тебе станет хуже, то от меня толка несколько больше, чем от твоей замечательной подруги.
— Думаю, я старовата для твоей пациентки, — вымученно улыбнулась она.
— Ничего подобного. Моя няня однажды сказала,что каждая женщина в душе - маленькая девочка. Считай, что я лечу её.
Дыхание на секунду перехватило, сердце сжалось от правильных слов и подкатывающей к горлу волны благодарности.
Их взгляды снова встретились. Саше показалось, что температура вновь подскочила на несколько градусов. Голова закружилась, когда он, глядя ей в глаза своей безумной голубизной, подался вперед.
Они были вдвоем в спальне, на её мокрой от пота постели и не могли разорвать переплетение взглядов.
— Что ты делаешь? — шепнула она, когда Захар оказался совсем близко.
— Катерина разрешила мне тебя потрогать. Как я могу отказаться? — его голос изменился. Стал низким, бархатистым, манящим. Как у того, кого Саша тщетно пыталась забыть. Вновь доктор был очень похож на того самого варвара из клуба.
Чем ближе он был, тем ярче она ощущала то самое чувство спокойствия, надежности и умиротворяющей силы. Кожей чувствовала энергию человека, в которого можно завернуться как в теплый плед и пережить всё: болезни, невзгоды, выходки Катерины, даже увольнение. Пережить всё. Это было так маняще и сладко, что она сама подалась вперед.
Грохот на кухне заставил обоих подпрыгнуть на постели. Они ошалело моргали пару секунд, после чего Захар улыбнулся и ткнул её пальцем в кончик носа:
— У тебя на лице пятна появились. Поздравляю! — слишком быстро поднялся и направился к выходу, лишая Сашу той магии, что окружала их несколько секунду. — Я помогу Катерине убраться. Ты отдыхай, мы разберемся. Есть будешь?
— Не хочу, — шепнула Саша, потрясенно изучая взглядом стену.
— Хорошо. Я вернусь позже, отдыхай. И если что-то нужно, звони.
— Ага.
Стоило Захару закрыть за собой дверь, как Саша рухнула на подушку и прижала руку к груди. Сердце билось с бешеной скоростью, а в голове пульсировала лишь одна мысль: “Она хотела, чтобы её поцеловал этот странный доктор!”
Больная. С температурой. В узел завязанная страхом за малыша, Катюху и себя, надеялась на поцелуй. Она даже представила на секунду как это будет, но мгновенно унеслась на сцену клуба “Амброзия”. Потому что фантазия слилась с реальностью…
Жар возвращался. Наверное.
Катюша
Захар оказался классным “ну прям ваще”. Он приготовил ей какао, сам убрал осколки тарелки с пола (да-да, все-таки разбила) и теперь обжирался пельменями, сидя на диване в гостиной.
Кате всегда казалось, что мужчины едят грязно, разбрасывая вокруг крошки и кидаясь в жену грязными салфетками. Она сидела рядом, пила какао и приглядывалась к жующему Захару. Вроде, аккуратно ест. Борода только эта, фу, но борода — дело поправимое, можно и сбрить. Спит он крепко, уже проверено.
Мысли текли лениво и сонно. Вместе с теплотой какао внутри появилось ощущение уюта. Захар еще заставил ее натянуть теплые носки, что окончательно согрело. Теперь Катюша сидела, откинувшись на диванные подушки и то и дело позевывала.
Но кое-что не давало ей успокоиться и уснуть. Несмотря на то, что маме стало лучше, у нее на душе скребли кошки. Мама не поверила ей в истории с пингвином. Стейш обещала помочь, но что если заручиться помощью еще одного человека? Тем более он сам говорил, что всегда поможет.
— Захар, а ты знаешь, что мама через месяц замуж выходит?
Мужчина подавился пельмешкой и закашлялся.
— Что? Через месяц?
— Угу, чтобы живота не было видно. Пингвин так хочет. А еще, — выдохнула в полупустую кружку с какао, — он хочет от меня избавиться. Отправить в интернат. Он сказал маме, что я из-за своей ревности буду вредить ребенку.