Полковник Сун - Кингсли Эмис

Это тоже было иллюзией, причем опасной. В его сознании постоянно пульсировал сигнал тревоги, который предупреждает опытного солдата о не выполненных до конца обязанностях: об оставшихся без охраны, хотя и маловероятных, но возможных подходах, о проверенных, но не перепроверенных жизненно важных узлах снаряжения. Кто мог поручиться за то, что где-то в этой зыбкой равнине, только сейчас казавшейся гарантией одиночества и безопасности, отряд противника — жестокого, умного и хорошо вооруженного не искал его, чтобы схватить или предать смерти?

Поэтому они втроем и начали с того, что разработали более или менее универсальный план защиты и сделали необходимые приготовления. Затем они ужинали маслинами, свежим хлебом, вкусными продолговатыми помидорами, сырым луком и местным сыром «манури», после чего отведали персиков и сладкого винограда без косточек. Пили легкую рецину с острова Мамос и под конец бренди марки «Сотрис», которое Лицас назвал единственным приличным греческим бренди. Бонд вполне удовлетворился двумя маленькими стаканчиками. Бренди было приторным, а этого Бонд не переносил. Однако, чтобы не огорчать Лицаса, он все же отозвался о напитке с похвалой.

В десять часов Лицас встал, потянулся.

— Спокойной вам ночи. Я посплю несколько часиков прямо здесь. Надеюсь до утра вас не сидеть. Если же ото случится, помните — быть тише воды, ниже травы.

Теперь ветер дул со стороны кормы, и «Альтаир» резко подбрасывало то вверх, то вниз. Заниматься любовью на маленьком суденышке, отданном на милость волн, все равно, что совершать полет в какой-то странной субстанции, которая кажется то разряженное, чем воздух, то плотнее, чем вода. В какой-то момент, когда Бонд и Ариадна были уже в экстазе, оба качали парить, как в невесомости, а затем — словно нырнули в неподвижную черную толщу океана.

Бонд лег лицом вниз, обхватив Ариадну за живот, тяжелый сон быстро настиг его. Однако, стоило чьей-то руке коснуться его плеча, как он мгновенно проснулся; голос, принадлежавший юноше, по-гречески прошептал:

— Kyrios Tzems. Despihis Ariadne.[8] Катер.

XI. Смерть на воде

Палуба была погружена со мрак, светилась лишь расположенная на корме рубка, где Лицас дежурил у штурвала. Никаких других огней видно не было. Облака скрывали луну и звезды. Ветер заметно спал, до двух-трех баллов по шкале Бофора. Стараясь не высовываться из-за планшира, Бонд прокрался на корму и укрылся за углом рубки.

— Прямо по курсу, — негромко сообщил Лицас. — Спрячься за мачту и посмотри сам.

Бонд осторожно выглянул. Прищурил глаза. Впереди, ярдах в шестистах от их судна темнели очертания катера, с правого борта которого, как того требуют правила, горел зеленый сигнал, освещена была также и рубка. Бонд разглядел короткую заломленную назад мачту, на крыше рубки и внутри нее было заметно какое-то движение. Больше ничего.

— Шли со стороны Пароса со скоростью в двадцать узлов, — продолжал Лицас. — Когда стали подходить к нам по левому борту, сбросили скорость и легли в дрейф. Либо у них неполадки с двигателем, либо валяют дурака.

— А неполадки реальны? — Бонд по-прежнему не сводил глаз с катера.

— Еще бы. Некоторые судовладельцы частенько забывают о том, что любое судно требует ухода. Греки. Работать не любят. Как бы там ни было, если у них впрямь поломка, то при ухудшении погоды им не позавидуешь. На такой мачте не наладишь даже и носовой платок, не то что парус. Пойдем малым ходом. Не станем спешить.

Расстояние между двумя катерами медленно сокращалось, оба мужчины молча наблюдали за этим. Внезапно Бонд поймал себя на том, что уже способен различить слева плотный сгусток темноты, который, по всей видимости, был островом Парос. По правому борту виднелась еще одна тень, менее четкая и не такая большая, — Иос, догадался Бонд. Впереди, фоном для все расширявшихся контуров катера, простиралась громада, вокруг которой происходила какая-то странная перемена, словно бесконечно тонкий слой воды накладывался на чернильную кляксу: Враконис, первые всполохи рассвета.

Когда расстояние между судами уменьшилось до двухсот ярдов, с дрейфующего катера послышался еле различимый крик:

— Kapitanie![9]

— Akouo… ti thelete?[10] — крикнул Лицас в ответ и еще немного сбавил обороты.

Обмен репликами продолжился. Часть их Лицас переводил для Бонда и комментировал.

— У них перегрелись оба мотора. Говорят, что некому заняться ремонтом «Мельтеми» — северный ветер — дует уже четвертые сутки, и они опасаются, что с восходом солнца он еще усилится. Тут они правы. Если не врут, то им действительно требуется помощь. Пройдем мимо — через пару часов они налетят на риф. Просят отбуксировать их на Враконис. Конечно, за нас это сделать могут и другие. Но никого ведь нет. И не предвидится даже. Что будем делать, Джеймс?

— Похоже, это как раз та ситуация, которую мы более или менее предвидели. Нисколько не сомневаюсь, что вся эта история подстроена. Но мы не в праве бросить людей на произвол судьбы, если хотя бы есть один шанс из сотни, что они говорят правду. Каким неотложным делом мы ни были бы заняты, мы, прежде всего, моряки. Скажи им, что мы берем их на буксир.

— Хорошо, согласен, — крикнул в темноту Лицас и, понизив голос, добавил. — Вот твои свертки, Джеймс. Только бы не развязались.

Через двадцать секунд Бонд уже завязывал у себя на поясе тесемки небольших пластиковых свертков и надевал две весьма полезные части снаряжения, случайно оказавшиеся на «Альтаире» — ласты и нож для подводной охоты. В прошлом, попадая в подобные обстоятельства, Бонд имел в своем распоряжении значительно более богатый выбор приспособлений. На сей раз, и мысль эта бодрила, дело требовало от него максимума находчивости, решительности и физической сноровки.

Он был готов. Повернувшись к нему, Лицас тихо, но властно проговорил:

— Покуда единственное, чего нам следует опасаться, это как бы они нас не протаранили. Уйти от них я не смогу. Теперь давай за борт. Удачи, Джеймс.

Они пожали друг другу руки. Бонд перекинул ногу через ограждение и беззвучно скользнул в невидимую воду. Вода обдала его холодом, но он знал, что на этих широтах в это время года, стоит ему начать двигаться, и он не замерзнет. Следующие несколько минут уйдут на несложную проверку его способности ориентироваться и чувствовать время — необходимо было постоянно держать между собой и предполагаемым противником корпус «Альтаира». Однако он нашел все же время улыбнуться при мысли о том, что его версия может оказаться всего лишь забавным недоразумением, и тщательные и столь опасные для жизни меры предосторожности предприняты им против группы каких-нибудь голландских бизнесменов или шведских учителей, отдыхающих на каникулах. Теперь двигатель «Альтаира» увеличивал обороты, и нос катера стал заворачивать вправо.

Чтобы сохранить свою позицию, Бонд сделал несколько аккуратных гребков.

Поймать и закрепить лишь, брошенный с другого судна, в открытом море, если только не стоит полный штиль, очень трудно. Делать это в одиночку опасно, однако еще раньше все трое решили, что Янни нельзя вовлекать в дела, которые его не касаются, и поэтому он не должен подниматься на палубу, а будет сидеть на баке, пока не минует опасность. Ариадна также не могла покинуть свой пост.

Счет шел буквально на минуты или, по крайней мере, мог идти. Катера по-прежнему сближались, и обмен репликами продолжался. Бонд оттолкнулся от корпуса «Альтаира» и поплыл по плавной дуге, стремясь обогнуть тот участок моря, который был освещен мощным лучом прожектора, закрепленного на крыше рубки у основания мачты. Но даже в этом случае никто не мог дать гарантию, что Бонда не засекут, но поскольку по-настоящему безопасный маршрут потребовал бы чересчур много времени, он решил проплыть часть пути напрямик под водой.

Плыть было не особенно тяжело. Груз заменял собой балласт, ласты придавали каждому гребку дополнительньй толчок. В ярде от поверхности воды волнение уже почти что не ощущалось.

И хотя какое-то глубинное движение в виде длинных, разнонаправленных импульсов сохранялось, оно едва ли служило серьезным препятствием, скорее создавало знакомое ощущение среды. С дюжину раз он всплывал на поверхность, чтобы глотнуть очередную порцию воздуха и проверить свое местоположение. Наконец до катера осталось не более двадцати футов; он, как и задумал, приближался прямо к корме. Бонд осторожно проплыл еще немного, укрылся в тени корпуса катера, отыскал глазами свисавший с борта конец, затем слегка подался вперед, пока не достиг той точки, откуда мог слышать и видеть все, что происходит вокруг.

Лицас крепил буксирный канат. На носу чужого катера стояли четверо мужчин, их городские костюмы странным образом не соответствовали ситуации. Мужчины о чем-то переговаривались. Бонд ждал дальнейшего развития событий. Времени прошло совсем не много. Наконец, договорившись о чем-то с Лицасом, мужчины поймали конец буксирного каната и стали неуклюже тянуть его на себя. Через минуту-другую они подтянут «Альтаир» гак близко, что с легкостью смогут перепрыгнуть на него. Теперь настала очередь Бонда действовать.