Король волшебников - Лев Гроссман

— Господи! Осторожно, — крикнул Квентин, когда Бингл преспокойно взял ключ с подушки. Смерти он, что ли, ищет? Бингл повертел ключ в руках — ничего такого.

Квентин понял, что ему дают второй шанс. Уж на этот раз он шагнет за кромку поляны. Для счастливой жизни нужно нечто большее, чем курорт с круглосуточным обслуживанием… во всяком случае, он это сейчас выяснит. Как это можно выяснить, спрашиваете? Не уклоняясь от приключения, вот как. Взяв в руки золотой ключ.

— Дай посмотреть.

Убедившись, что гибелью — по крайней мере мгновенной — ключ не грозит, Бингл передал его Квентину. Ключ при этом не загудел, не засветился, не ожил: он просто лежал на ладони холодной тяжестью, подобающей золотому изделию.

— Он насыщен древней магией, Квентин, — сказала Джулия. — Я ее чувствую.

— Вот и отлично, — расплылся в улыбке он.

— Тебе не обязательно это делать.

— Знаю. Мне самому хочется.

— Квентин.

— Что?

Она протягивала ему руку. Милая Джулия… в ней еще сохранилась уйма человеческой доброты. Держа ключ в свободной руке, он пошарил им по воздуху — мало ли что. И точно: ключ звякнул о что-то твердое.

Потеряв невидимый предмет, Квентин тут же нашел его снова, а в следующую секунду нащупал замочную скважину. Отпущенный ради эксперимента ключ так и остался торчать в воздухе параллельно полу.

— Есть. — Квентин, трепеща помимо воли, перевел дух. Бингл — с чего это он? — преклонил колено и упер острие меча в пол. Квентин, повернув ключ по часовой стрелке, инстинктивно нашарил дверную ручку, круглую и холодную — из белого фарфора, как подсказывало ему осязание. Когда он и ее повернул, часовню наполнил скрежет. Не устрашающий, скорее наоборот. С таким звуком взламываются печати, не нарушаемые веками. Джулия крепко стиснула его руку. Воздух со свистом уходил в приоткрытую дверь.

Квентин, омытый горячим светом, вошел в нее не нагибаясь. На той стороне светило солнце и зеленела листва; серый камень Крайнего таял, теряя материальность. Вот чего ему не хватало, как это ни назови — приключением или как-то иначе. Интересно, где он сейчас окажется: в Филлори или где-то еще.

Они ступили на траву вместе. Квентин прищурился от яркого света и…

— Погоди. Да нет, быть такого не может.

Он рванул обратно, но никакой двери позади уже не было. Квентин пошатнулся и ободрал ладони о теплый бетон перед домом своих родителей в Честертоне, штат Массачусетс.

КНИГА ВТОРАЯ

ГЛАВА 9

М-да, попали. — Квентин сидел на поребрике, смотрел на высоковольтные провода и пытался рассуждать здраво. Ободранные ладони саднили. Здесь, кажется, стояло позднее лето. После двух лет в Филлори линии проводов почему-то выглядели чуднее всего.

И автомобили. На зверей похожи, на диких инопланетных зверей. Джулия сидела на траве, обняв поднятые колени, покачивалась и, кажется, чувствовала себя еще хуже, чем он.

Сердце Квентина норовило выпрыгнуть из груди на поверхность этой постылой планеты. Он был королем. У него был корабль. Прекрасный корабль, принадлежавший ему одному!

Кто-то, видимо, хотел передать ему сообщение. Если так, то оно дошло.

— Дошло, — сказал Квентин вслух. — Я вас понял.

Даже в реальном мире он останется королем.

Этого у него никто не отнимет.

— Ничего. Все уладится, — сказал он в порядке эксперимента — а ну как желаемое, высказанное вслух, станет действительным.

Джулия переместилась на четвереньки, и ее начало рвать.

— Сейчас пройдет, — заверил Квентин, став рядом с ней на колени.

— Мне плохо.

— Ничего. Мы это поправим.

— Ты не понимаешь. Мне нельзя здесь быть. Уходить надо.

— Расскажи — я пойму.

— Я должна уйти!

Может, ключ решил, что ему домой хочется? Так ведь это не его дом. Признаков жизни в нем, к счастью, не наблюдалось: не хватало еще с предками объясняться. В этом зажиточном пригороде с большими особняками лужайки располагались не только перед домами, но даже и по периметру.

Из окна своей гостиной на них смотрела соседка.

— Привет! Как дела? — помахал ей Квентин.

Женщина отошла и задернула занавеску.

— Ладно, пошли, — решительно сказал он. — Примем душ, поищем, во что переодеться… — Их филлорийский прикид слишком уж бросался в глаза.

Джулия промолчала, и Квентин ощутил легкую панику. До первого визита в Филлори он проторчал в этом мире двадцать два года, и еще неизвестно, как все обернется теперь. Джулия тем временем поднялась и заковыляла куда-то по широкому, пустому пригородному шоссе, совсем маленькая на асфальтовом полотне.

Вот еще одна противоестественная штука — асфальт.

— Эй, погоди, — припустил за ней Квентин. — В холодильнике «мини-Дав» должны быть…

— Я не могу оставаться здесь.

— Я тоже — просто не придумал пока, что делать.

— Я возвращаюсь.

— Не скажешь как?

Она опять промолчала. Они шагали рядом в меркнущем свете дня. Было тихо, в окнах мерцали гигантские цветные экраны — и когда это телики успели так разрастись?

— Я знаю только один способ попасть в Филлори: волшебная пуговица. Насколько нам известно, она у Джоша — может, удастся его найти. Или Эмбер вызовет нас обратно. Если нет, то мы в жопе.

Джулия потела, спотыкалась, и ей явно не становилось лучше от его рассуждений.

— Знаешь, куда нам надо? В Брекбиллс. Там нам точно помогут. Далековато, конечно, но…

— Не хочу в Брекбиллс.

— Ясен перец, я и сам не больно хочу. Но там мы будем в безопасности, нас накормят, и кто-нибудь обязательно сообразит, как вернуть нас назад.

На самом деле он сомневался, что у кого-то из преподов хватит на это ума — зато они могут знать, где искать Джоша. Или старьевщика Лавледи, у кого и нашлась эта пуговица.

— Не хочу, — повторила Джулия, однако остановилась. У обочины стояла мощная синяя тачка, длинномордая, с низкой посадкой, турбокапотом и задним спойлером — подарок чьему-то сынку на шестнадцатилетие. Джулия, оглядевшись, свернула на газон, где дизайнер накидал камней величиной с голову человека. На удивление легко подняла одну каменюку тонкими, как прутья, руками и кинула ее в окно машины со стороны водителя — Квентин и вякнуть ничего не успел.

Противоударное стекло сдалось лишь после второй попытки. Сигнализация заверещала будьте-нате, но в доме, как ни странно, свет не зажегся. Джулия, просунув руку в дыру, ловко открыла дверцу, выкинула камень и села на виниловое черное кресло.

— Ты что, серьезно?

Порезав подушечку большого пальца осколком стекла, она пошептала что-то и прижала ранку к замку зажигания.