Американское время. 1970 – 1979 годы - Василий Лесников

А затем началось первое знакомство группы космонавтов во главе с Поповичем с орбитальной станцией.

Группа разобралась по экипажам, и вместе со своими инструкторами вошли в станцию. Павел Романович не пошел через центральную дверь, а вошел через торцевой люк лаз.

– Надо привыкать, сразу все делать, как в космосе. Там двери нет.

Космонавты впервые осматривали станцию как хозяева. На предприятиях они были учениками, в гостях. Сегодня дома. Кому то понравилось расположение у центрального поста управления. А высокому Демину понравилось на мягком пуфике у оптического прибора наблюдения. Все шутили, смеялись. А я вспоминал все те немногие занятия, на которых мне удалось поприсутствовать.

Занятия проходили в обычном учебном классе учебного корпуса. Столы. Стулья. Плакаты, Графики. Портреты.

У доски преподаватель с указкой. Развешаны схемы.

На первых столах сидели самые прилежные ученики – космонавты со звездами Героя Советского Союза – Попович Павел Романович, Волынов Борис Валентинович, Горбатко Виктор Васильевич. Остальные разместились за ними.

Лекцию читал молодой преподаватель. Это была его первая лекция перед столь именитыми учениками. Конечно, он готовился. Конечно, он прекрасно знал свой предмет. И все-таки ответственность была слишком большой.

Виктор, назову его так, сбился. Тут же поспешил исправиться, объясниться. Снова ошибся. На этот раз ошибка была более грубой. Он густо покраснел. В какой-то момент мне показалось, что он не выдержит напряжения и от собственного бессилия и стыда убежит из класса.

А тут еще один из космонавтов, из лучших побуждений, решил помочь преподавателю, подсказать его ошибку и метод исправления. Такая взаимопомощь была принята в группе и помогала лучше изучать технику.

Для лектора такая помощь была равносильна катастрофе, признанию его несостоятельности как преподавателя.

Вот в этот момент и проявился в полной мере такт и знание людей со стороны Павла Романовича. Он, не вставая, укоризненно посмотрел на вмешавшегося в лекцию космонавта. Тот сразу замолчал. А Попович повернулся к лектору, улыбнулся.

– Не дрейфь, парень. Мы тоже такими были. Читай свои электроны дальше.

Виктор потом признался. Вся трудность для него в этой лекции в звездах на груди и на погонах космонавтов. Он готовился и читал лекцию, как-будто держал экзамен в Академии Наук перед седовласыми мужами науки. А после слов Поповича сразу почувствовал, что перед ним сидят люди, пусть более опытные в жизни и крепче характером, но которым нужны его знания. Перед ними не нужно пыжиться и «лезть из кожи вон», чтобы себя показать. С ними нужно просто поделиться теми знаниями, которыми сам овладел. А если чего не знаешь – признайся им в этом. Разберись и снова приходи к ним. А можно и вместе с ним разобраться в сложном вопросе. Они уже много знают. И с удовольствием помогут.

Все это он знал. Предупреждали его об этом более опытные коллеги. Но Виктор на собственном опыте убедился, что лучше один раз самому попробовать сделать дело, чем тысячу раз говорит своем желании сделать его. И от того, кто в период твоих первых шагов окажется рядом, будет зависеть и твое будущее.

Ему повезло. «Мы все такими были». Сразу решило все вопросы.

Я знаю, что космонавты простили бы Виктору ошибку и во второй лекции. Но они никогда не простили бы человеку его равнодушия, безразличия, наплевательского отношения к работе.

Уже на второй лекции к Виктору было много вопросов. Но он уже не суетился. Отвечал спокойно, даже с улыбкой. Одно замечание он отверг, грамотно доказав его ошибочность.

Не знаю, заметил ли Виктор в этот момент улыбку Поповича, который опустив голову, что-то быстро писал в тетради. Мне же сбоку было отчетливо видно – доволен Павел Романович. Что-то уж очень простое и хитровато-мужицкое промелькнуло в его глазах. Мне даже показалось, что это свое спорное замечание он специально подбросил лектору, стараясь таким методом ускоренно утвердить его достойное место в преподавательской среде.

После ознакомления со станцией, космонавты быстро ушли. А мы все еще долго обсуждали встречу с ними. Уже скоро эти встречи будут боле частыми.

Похоже, начинать тренировки будем вместе с разработчиками и поэтапно. Полный комплекс будет еще не скоро.

24 НОЯБРЯ.

Разговаривал с Лешей Мяминым. Они забирают наш «Окуляр» к себе в управление. Будут проводить свои эксперименты. У него не сложились отношения с Толей Лучко, а как раз его предлагают вместе с тренажером. Он доложил руководству, что если тренажер будут передавать с Лучко, то он вообще против приемки тренажера. Лучше принять одну технику. Суть разговора я понял, но я уже прикипел к новому месту. Возвращаться к старому уже не хочу.

Меня избрали группарторгом нашего отделения. А это значит работать в паре с Валерием Ивановичем Рышковым.

27 НОЯБРЯ.

23.00. Жанна Яковлева, отвечающая за системы связи на тренажере, посмотрела на часы.

– Все на сегодня. Так устала, что не хочется и радоваться.

– А есть повод?

– Сестра в Москве квартиру получила. А мне и встретиться с ней некогда.

– А ты отпросись у Моржина. Он же Лобанова иногда отпускает.

– Сравнил. У него же двое детей. Да и сменщика хорошего у меня нет пока. Не то что у других.

Все ушли. В зале тихо. На улице тьма. Убедился, что все выключено, погасил свет в зале и пошел сдавать ключи дежурному по управлению. Утром вскрывать зал для работ мне уже нужно первому.

2 ДЕКАБРЯ.

Жегунов собрал подчиненны и объявил: «Молодец будет тот, кто по своей части к 15 декабря отпустит промышленников в связи с окончанием работ».

Не пойму. Он или дурак, или прикидывается. Ведь только документацию обещают прислать к концу года. Или он уже заранее предупреждает всех, чтобы не ждали от него благодарности за работу?

3 ДЕКАБЯ.

Сегодня Хотянович вывел из себя Малютину. Пришел на пульт и спрашивает.

– Вера Сергеевна, покажите, где располагается пульт…

Вера показала. Он постоял, посмотрел. Ушел.

Через полчаса снова.

– Вера Сергеевна, уточните, где располагается пульт…

Вера снова ему показала тот же пульт. Он снова постоял, посмотрел. Ушел.

Через некоторое время снова подходит. Вера сделала вид, что не слышит его вопроса и ушла. Потом долго возмущалась: «Сколько можно? Как будто у нас работы нет!»

А вечером Хотянович целый час принимал у меня дежурство по залу. При обычных пяти минутах. Проверил каждый листик, каждый ключ по описи, печать. Расскажи ему то, расскажи ему это. Начал читать все инструкции. Потом по описи принял все нехитрое имущество. Даже инвентарный номер телефона сверил. Вдруг не совпадает. Я не выдержал.