Трезубер. Убийца нечисти - Василий Москаленко

Высота была небольшой, но вполне достаточной, чтобы переломать кости. Сергея спасло то, что он удачно упал – почва оказалась влажной и мягкой. Правда, его одежда, руки и лицо оказались измазаны в глине, но сейчас это волновало его меньше всего.

Оправившись от падения, он осмотрелся. Перед ним простиралась поляна размером с футбольное поле. Она шла от холма, с которого он свалился, между двумя плотными полосами леса и оканчивалась гигантской земляной насыпью. В насыпи зияла черная дыра в два человеческих роста.

Сергей подошел ближе. Это была не дыра, а выложенный камнем тоннель. Остатки Лысогорского форта!

В мозгу всплыл отрывок из теленовостей, в котором рассказывалось об истории Горы:

Во времена Петра Первого на горе построили крепость с подземными тайниками. Чтобы никто не проболтался о секретах военного сооружения, три тысячи крепостных строителей были зарезаны и сброшены в колодцы крепости.

Сергей подошел к тоннелю вплотную. Он был в длину около тридцати, а может, и пятидесяти метров, точно на глаз определить было сложно, и пронизывал насыпь насквозь. Где-то вдалеке маленьким окошком светился выход.

Раньше тоннель закрывали громадные двери, теперь о них напоминали только торчащие из стен массивные петли. Над входом, почему-то на английском языке, едва-едва проступала надпись черными чернилами: «PROHIBITED AREA».

Запретная территория.

Внутри тоннеля было темно, хоть глаз выколи. Сергей включил фонарик на телефоне и зашел внутрь. Его шаги гулко разнеслись под каменным сводом. Воздух был сухой, спертый, будто в вагоне метро, где надышали несколько десятков пассажиров. Это было странно: учитывая, что тоннель сквозной, вентиляция здесь должна быть превосходной…

Сергей шел быстро. Дрожащий свет фонарика выхватывал из темноты надписи, которыми были покрыты стены. Сергей не обращал на них внимания. Мистики тут не наблюдалось никакой: это были следы готов, неформалов и просто любителей полазить по старинным «заброшкам» в поисках острых ощущений. Смысл надписей варьировал от романтичного, начерченного розовым маркером «Лисенок + Цёмка = Love» до зловещего, выведенного багровой краской «Аве Сатана!».

Забавно: все неизвестные писаки из кожи вон лезли, чтоб пощекотать себе нервишки. А сейчас, когда на горе случилась серия таинственных убийств, этих искателей приключений как ветром сдуло.

Сергей уже дошел до середины тоннеля, когда что-то привлекло его внимание. Это был крест. Православный крест высотой в полтора метра, выдолбленный в стене каким-то острым предметом – может, долотом, может, охотничьим или армейским ножом.

Кирпичи были выщерблены на два пальца в глубину. Крест был обведен желтой краской, но она от времени почти полностью облупилась. Внизу, под крестом, на кирпичах было что-то написано мелкими буквами. Сергей нагнулся, прищурился.

Это оказалась молитва «Отче наш», выведенная грифельным карандашом. Буквы были размашистые, неровные, как будто писали в панике. Под молитвой было добавлено: «Дальше не иди!»

Что бы это могло значить?

Впрочем, какая разница? Сергей вдруг поймал себя на мысли, что он, пускай на несколько секунд, отвлекся от поисков Насти. Парень выпрямился и зашагал вперед.

Внезапно что-то капнуло ему на голову и потекло по лбу. Грунтовая вода, просочившаяся сквозь растрескавшийся цемент в своде тоннеля. Сергей машинально вытер лицо – и, глянув на руку, остолбенел.

Это была не грунтовая вода.

Это была кровь.

С потолка закапало сильнее. Сергей поднял голову и с ужасом увидел, что темно-красная жидкость вытекает прямо из свода – как будто тоннель был живым и кто-то ударом ножа перерезал ему артерию.

Он бросился к выходу, подальше от ужасного места. И тут закровоточили все стены…

Из тысячи отверстий между кирпичами хлынули потоки крови. Она была разной. С левой стены коридора хлестала фонтаном и имела ярко-алый цвет, словно лепестки розы. С правой – была бордовой и пенилась, будто содовая. У потолка она текла медленно, ровно, была густой, как масло, и темной, как догорающий закат.

Кровь смешивалась на полу, образую огромную жуткую лужу, которая росла на глазах.

Сергей замер, не в силах справиться с оцепенением. Капающая с потолка кровь пропитала его одежду, волосы, струями стекала по лицу. Он чувствовал во рту ее солоноватый металлический вкус. В нос бил тошнотворный запах.

Запах ржавого железа. Запах ужаса.

Запах смерти.

Только когда кровь на полу стала доходить до щиколоток, Сергей пришел в себя. Безумие, происходящее на этой горе, его не остановит! Он должен найти Настю!

И он ее найдет.

Сергей бросился вперед, к спасительному свету. Покинуть проклятый коридор оказалось не так просто: ноги вязли в густой крови, в грудь ударил внезапно поднявшийся ветер, пытаясь остановить его, отбросить назад. Сергей изо всех сил противостоял ему, шаг за шагом продвигаясь вперед.

И вот, наконец, – выход.

В первый момент он почувствовал облегчение, а затем ощутил, как отступивший было кошмар обрушился на него с новой силой.

Тоннель вел на лужайку. Большую зеленую лужайку, по бокам которой росли красивые деревья. Чарующий уголок природы, ему бы радовать душу – если бы не одно «но».

На лужайке казнили людей.

Десять высоких виселиц, сбитых из грубо обтесанных бревен в форме буквы «Т», напоминали детские качели. Каждая была рассчитана на двух человек. Но осужденных было значительно больше, поэтому тех, кому не досталось виселицы, вздергивали на деревьях по краям лужайки.

«Я схожу с ума!» – подумал Сергей. И он был недалек от истины.

Всего на лужайке находилось сто – сто пятдесят человек. Из них сорок приговоренных, остальные – солдаты и зеваки. Особняком стояли трое юристов, зачитывающих приговоры, и палач.

В голове Сергея всплыл отрывок из выпуска новостей:

В начале двадцатого века Лысогорский форт стал местом казни государственных преступников. За одиннадцать лет здесь повесили более двухсот человек.

Сергей попытался унять сумасшедший стук сердца. Значит, он видит призраков. Призраков прошлого. Недаром на всех них старинная одежда, будто взятая напрокат из театра…

Все это нереально. Все это – мираж! Иллюзия.

Но как тогда объяснить хрип умирающих, который он отчетливо слышал? Более чем реальный хруст шейных позвонков, скрип виселиц? Безнадежные мольбы о пощаде, крики солдат, глухие удары прикладом по головам тех, кто отказывался повиноваться? Как объяснить то, что обоняние Сергея прекрасно ловило резкий запах пота, исходящий от немытых тел осужденных, вонь перегара, разящего от палача?

Одного из осужденных – светловолосого парня примерно одного с Сергеем возраста – вешали на дубе в пяти метрах от Сергея. Вешали трижды – и не могли довести дело до конца. В первый раз под весом несчастного обломилась сухая ветка дерева. Во второй раз растянулась веревка. В третий раз палач неправильно захлестнул петлю, и когда у парня выбили из-под ног пенек, она соскочила. Когда палач приступил к четвертой попытке, осужденный внезапно поднял голову и посмотрел на Сергея:

– Та, кого ты ищешь, не здесь! – произнес он. – Ступай дальше.

Палач выбил у него табуретку из под ног. На этот раз казнь прошла успешно. Хрустнули позвонки, голова свесилась набок, тело несчастного задергалось в конвульсиях – и обмякло.

Сергей со всех ног бросился прочь с лужайки, в глубь горы, через лес. И между деревьями наткнулся на огромный каменный колодец.

Он заглянул в него – и в ужасе отпрянул. В колодце лежали синие безжизненные тельца младенцев. На маленьких спинках, груди, ручках были вырезаны слова «Десница Мастера Смерти».

– Ты зря ее ищешь! – услышал он позади себя старческий голос.

Сергей обернулся. Метрах в десяти от него, опираясь на палку, стоял седой старик в лохмотьях. Тот самый, который предсказал беду подполковнику!

– Не пытайся вернуть свою девушку, – произнес старик. – Она принадлежит Горе!

– Хрен там! – заявил Сергей.

Старик покачал головой:

– Ты борешься с неизбежным, и эта борьба напрасна. Смирись!

– Никогда! Где Настя, старый хрыч???

Старик не ответил. Развернулся и зашел за здоровенный куст. Сергей бросился за ним – но в зарослях уже никого не было.

Он долго бежал напролом через лес и наконец оказался у остатков некогда внушительного здания. Лысогорская крепость! Что если Настя там?

Но едва он приблизился ко входу, в крепости раздались выстрелы. Сергей замер. А затем увидел, как оттуда люди в форме с автоматами на спине вытаскивают за ноги изрешеченные пулями тела.

После возникновения Советского Союза энкаведисты массово расстреливали «врагов народа» в коридорах форта. Трупы сбрасывали в канализацию, откуда их смывало в Днепр.

Одна из жертв – женщина лет тридцати с заплетенными в волосы цветами – была еще живой. Ее живот превратился в кровавое месиво, грудь была прострелена, но она дышала. Ее глаза отыскали глаза Сергея, и она прошептала губами, на которых пенились кровавые пузырьки: