Корабль неудачников - Елена Чарышкина

На панцире всё было как обычно: следы от костров уже начали зарастать травой, на кухне пахло палёной шерстью, на столе лежала груда освежеванных кроличьих тушек, их пестрые шкурки были свалены кучей возле дегенератора отходов, а Сажа колотила скалкой по пульту пищепровода, пытаясь добиться от него послушания, но нигде не было видно остальных бомжи, и мне это показалось тревожным знаком. И я не ошибся: Сажа рассказала, что, пока мы развлекались, поступило сообщение о том, что в течение недели к нам прибудет автономное тело, а бомжи, оказывается, почему-то очень боятся всяческих проверок, чисток и ревизий, поэтому вся их компания вспомнила почти забытые навыки телепортации и исчезла в неизвестном направлении, на какую-то малозаселённую планету. Аурелия попеняла Саже за то, что та не задержала бомжи хотя бы до нашего возвращения, но для остального экипажа это было приятной новостью.

Однако недолго мы радовались: когда капитан начал раздавать задания в связи с предстоящей проверкой, оказалось, что никто не знает, где раб Арсений, хотя все остальные сотрудники давно уже были в сборе. Поиски раба не дали результатов, капитан первый начал осознавать весь ужас случившегося, и наконец и мы догадались, что раб на панцире никогда уже больше не появится. Тут все вспомнили подозрительное поведение Арсения во время рейса, то, что он постоянно был занят трудоёмкими расчётами, не имеющими никакого отношения к нашему маршруту, то, что он, прекрасно зная свои должностные обязанности, тем не менее позволял мне выполнять за него большую часть его работы, как спешил он досрочно подготовить Вьюгу к экзамену на повышение классности и как держался особняком от всей остальной команды.

Но надо было, однако, срочно искать выход из создавшегося положения. Автономное тело не будет волновать то, что раб самовольно покинул панцирь, а пропажа раба класса «В-В» грозит дисквалификацией капитану и огромным кредитным штрафом всей остальной команде.

Пока посеревше-позеленевший Ахилл, лёжа в своём любимом старом кресле и сморкаясь в подаренный ему Путниками вышитый носовой платок заливался самыми настоящими слезами, время от времени поскуливая: «На кого же ты нас покинул?», Пенелопа быстро овладела ситуацией и начала раздавать указания, ослушаться которых ни у кого и мысли не возникло, даже Сажа, прекратив избивать безответный пищепровод, занялась разделкой кроликов и уборкой кухни, понимая, что мы все должны сплотиться перед грядущими испытаниями.

Я очень горжусь тем, что хозяйка самое ответственное дело поручила мне: она попросила, пока ещё позволяют спокойные поля «Крючка», высадиться возле того же посёлка, где мы приземлялись в прошлый раз и разыскать Арсения, чтобы потребовать у него объяснений его неожиданного поступка и в последний раз спросить совета, как нам с наименьшими потерями пережить надвигающуюся ревизию. Так что сейчас я иду готовиться к рейсу на «Крючок». Вьюгу, конечно же, хозяйка со мной не отпустила, рассудив, что потери одного раба нам вполне достаточно, и неизвестно, что взбредёт в голову своевольной рабыне, осознавшей, что она уже может больше никогда не увидеть своего кумира.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

«Передо мной открыта дверь, и вижу я зарю иного бытия!».

Дневник Эола — Продолжение

Её зовут Орша, она преследует Арсения всю его вторую жизнь, и сейчас уже приблизилась к нему вплотную. Не один я, оказывается, критично воспринимаю нашу совершенную Систему! Имеются в ней течения и направления, стремящиеся не просто её усовершенствовать, но в корне изменить и даже устранить вовсе, заменив более оптимальной.

И среди рабов, и среди многих управленцев, и даже в среде полуразложившихся от ничегонеделания приматов вызрели новые, радикальные настроения, и ведётся давно уже планомерная целенаправленная работа по изменению основных устоев нашей совокупной как бы ментальной Цивилизации. И те личности, которые дают себе труд задумываться над основными проблемами нашего современного Бытия, в результате этой похвальной задумчивости приходят к общему выводу: пора что-то менять. Но что и как именно? Однозначного ответа всё ещё нет. Но он будет обязательно! Ибо процесс самосовершенствования всего сущего заложен в природе самими её законами.

Арсений говорит, что это будет ещё очень и очень не скоро, возможно, не при наших жизнях, но, однако, при нашем прямом участии.

Вот написал я всё это, и сам не очень понял, что написал, но когда буду регулярно перечитывать свои записи, то смысл вышеизложенного, конечно, дойдёт и до меня, ведь не даром же я — бывший примитивный примат и паразит, совершенно самостоятельно пришёл к тем же самым выводам, до которых додумались сильнейшие умы и в их числе наивыдающийся представитель создавшей его Системы — раб класса «В — В»!

Однако ближе к делу: мы с Арсением — теперь уже не рабом, а Большим Путником Арсением, лежали на прохладной мягкой лужайке, подставив спины зелёному солнышку. Гравитация увеличилась к этой поре настолько, что передвигаться пешком нам было практически невозможно, хотя сами Путники ещё кое-как работали на полях и в лабораториях, но скоро и они залягут на длительный покой, шевелясь лишь для того, чтобы приготовить простую пищу, поддержать чистоту тела и жилищ и провести самые необходимые опыты и научные наблюдения.

Богатырь Арсений за последнее время заметно сник телом, похудел, дышал часто и с натугой — сказывалась непривычная физическая нагрузка, так как он, в силу своего основного порока — тщеславия, принципиально выполнял все работы, положенные на планете каждому жителю его возраста, а от грависедла он, в силу своей, опять же — выдающейся, принципиальности, конечно, отказался, так как остальные Путники такой роскоши, как личные грависёдла, себе позволить не могут.

Так вот эта самая Орша, вернее, автономное тело Орша давно уже вычисляла лидеров-ревизионистов, и проверка нашего панциря была инициирована именно этой сотрудницей автономных органов исключительно с целью пресечь деятельность Арсения и выйти на остальных его сподвижников. И это бы удалось, будь Орша немного постарше и поопытнее, но кто может тягаться с самим великолепным Арсением, который предвосхитил на несколько ходов происки Автономии, и теперь добраться до него и судить его может разве что только В. И! Чему я, разумеется, был рад, так как моя неприязнь к Арсению прошла, а осталось только преклонение перед всеми его выдающимися качествами и сожаление, что слишком мало времени проводил я в его неоценимом обществе.

Когда я задал вопрос Арсению, а что же нам-то теперь делать без его помощи, как избежать наказания за его исчезновение, как выдержать проверку и сохранить все наши потом и кровью заработанные кредиты, он очень внимательно посмотрел мне в лицо своими глубокого синего цвета глазами и ответил, что я сам прекрасно знаю, что надо делать. И я действительно это знал! Ведь для чего же Арсений перекладывал на меня всю работу по навигации, если не для того, чтобы я мог заменить его, когда это понадобится, да и сам я уже к настоящему времени дозрел до той мысли, что по-настоящему свободной личностью в нашем обществе может быть только раб! Именно потому, что рабам, в отличие от других сословий, нечего терять. Ведь единственное, что не могут ещё отнять у человека — это его знания, навыки, умения и принципы. Всё остальное преходяще. Да и ко Вьюге я в новом своём статусе окажусь гораздо ближе, и, может быть, она, моя любимая, увидит и убедится, что я ничем не хуже занудного и староватого для неё первого навигатора.

Поднимаясь в капсуле над серыми полями «Крючка», я не смог, к стыду своему, сдержать слёз, я понимал, что, взвалив на свои плечи груз непривычной мне доселе ответственности, стал взрослым, ещё даже не окончив своей первой жизни. Жизнь, она вообще, если её жить, а не проводить в бесцельных играх и развлечениях — вещь изумительно драгоценная, и ценность её совсем не в её продолжительности, а в тех бесконечных долях секунды, когда приходишь к правильному решению, и в которые делаешь единственно правильный выбор. И это и есть счастье!

Не буду здесь воспроизводить немую сцену, которая сменилась вскоре криками радости капитана, причитаниями телесника, хохотом Сажи и обмороком Вьюги, когда я на главной палубе в присутствии всей команды объявил о своём решении переместиться в статус раба. Ахилл, очнувшись от шока, молниеносно ввёл в Память все необходимые реквизиты, вдел кольцо в мою ноздрю и вот я — вольнозапродавшийся! Пенелопа вместе с Аурелией и Сократом кое-как привели рабыню в чувство, и капитан несколько запоздало протрубил общий сбор, на котором быстренько зачитал новое штатное расписание, где я уже был первым навигатором, Сажа — вторым помощником (подальше от пищеблока, так как всем уже поперёк горла стояла её стряпня), а Секретного Агента, свившего в ветвях нашего дерева уютное гнездо из кроличьих шкурок и высиживавшего в нём яйца бродячих утилизаторов, оприходовал как внештатного инструктора по чистоте нравов.