Заложница стаи (СИ) - Снежная Марина

      – Это хорошо… – я сама не узнала свой голос, так хрипло он прозвучал.

      И окончательно слетела с катушек, когда глубоко втянула воздух и ощутила его мускусный терпкий запах. Исчезло и утратило значение все: и наше вечное противостояние, и моя неприязнь к нему, и нежелание покоряться. Я до безумия хотела этого мужчину. Так сильно, что все тело казалось охваченным пожаром. Дрожащими руками извлекла из брюк его твердую набухшую плоть и сжала обеими руками. Яров издал звериный рык и подхватил меня под ягодицы.

      – Сама виновата, женщина. Теперь будь готова отвечать за последствия!

      О, я готова. Еще как готова! Внутри разгоралось ликование от того, что он даст мне то, что сейчас просто жизненно необходимо. На краткий миг сознание тревожно запульсировало, что я делаю что-то не то, что-то неправильное. Но я тут же отогнала все прочие мысли, кроме той, как же сильно жажду разрядки. Пока он нес меня в спальню, изо всех сил обвивала его бедра ногами, терлась о его возбужденное достоинство и уже не сдерживала стонов. Слышала утробный рык Ярова, бешено откликающегося на каждое мое движение.

      Сама не поняла, как мы оказались на простынях, переплетенные друг с другом. Я так и не отпустила его бедер, рычала, как зверь, вторя такому же рычанию Ярова. Безумие какое-то! Сама снова нащупала его мужское достоинство и направила в свое сотрясающееся от желания обладания лоно. Закричала, когда он проник в меня на всю длину, а потом стал ритмично и неистово двигаться. Царапала, кусала его кожу, такую твердую и одновременно нежную, так будоражаще пахнущую. С ума сходила от его запаха. В тот момент, когда ощутила, как бурно сотряслось его тело, достигнув разрядки, что-то внутри будто пробудилось. Что-то, что я всегда старалась загнать как можно дальше. Что-то живое и дикое. И все ощущения стали на какое-то время намного острее, ярче. Ощущение длилось всего несколько секунд, но я пришла в ужас. Тело еще содрогалось от бурного оргазма, когда я начала изо всех сил отталкивать Ярова.

      Нет. Только не это! Я всего день не принимала ликапин! Волчица не может уже начать просыпаться! Это проклятый Яров так действует на меня! Продолжая отталкивать мужчину, со страхом прислушивалась к себе. Но больше волчица жизни не подавала, и я убедила себя, что это лишь почудилось.

      – В чем дело? – буркнул Яров, все же отпуская.

      Теперь он лежал на боку, облокотившись на подушку, и хмуро наблюдал за мной.

      – Мне казалось, ты сама этого хотела.

      Я с трудом собирала разлетевшиеся мысли. Опьяняющий дурман уже схлынул, и я теперь в полной мере осознавала, что натворила. И что может подумать альфа о моем поведении? Да я только что доказала ему, что он прав, что я сама безумно его хочу! Нужно сделать все, чтобы исправить ситуацию!

      – Конечно, хотела, Яров, – заставила себя произнести холодно и сухо, уставившись в потолок и избегая смотреть на него. – Я ведь тоже не железная. После того, что ты творил с моим телом в ванной, я, разумеется, возбудилась. Будь на твоем месте кто-то другой, отреагировала бы точно так же. И не буду скрывать, что твое тело, конечно же, меня возбуждает. Я ведь нормальная женщина. Так что считай, что сегодня мы просто доставили друг другу удовольствие. Обычный секс. А сейчас, может, уберешься и позволишь мне поспать? Сексуальные игры меня всегда сильно утомляют.

      – Хочешь сказать, то, что между нами было – всего лишь обычный секс? – послышался рычащий голос Ярова.

      – А ты рассчитывал на большее? – я издала презрительное хмыканье. – Яров, я полагала, это женщины обычно склонны придавать сексу большее значение, чем он того заслуживает. А теперь будь любезен, уберись отсюда! Спать с тобой в одной постели мне удовольствия не доставляет.

      Так, похоже, перегнула палку… Рык, сорвавшийся с губ Ярова, заставил стекла задребезжать. Со стен посыпалась нехитрая местная живопись. Я стремительно села на кровати, с ужасом глядя, как Яров взметнулся в воздух и в прыжке трансформировался в волка. Вот так достала его на этот раз! Совершенно контроль над собой потерял! Растерзает… или обойдется? Я боялась даже шелохнуться, вжавшись в спинку кровати и понимая, что малейшее движение может стать роковым. По виску потекла струйка пота, я даже дышать боялась.

      Громадный черный волк прыгнул обратно на постель, едва не проломив ее, и оказался рядом со мной. Я ощущала горячее тяжелое дыхание, слышала прорывающееся рычание и чувствовала, как все внутри сжимается от дикого ужаса. Ну вот зачем я это сделала? Зачем провоцировала? Почему вечно забываю, что с оборотнями, тем более, альфой, нужно быть особенно осторожной? Волк зарычал прямо в лицо, буравя янтарными глазами. Я нервно сглотнула и съежилась, отводя глаза, меня затрясло. Некоторое время еще чувствовала на лице пристальный взгляд, потом ощущение исчезло. Ощутила, как проминается соседняя часть кровати. Осторожно повернув голову, увидела, что волк невозмутимо разлегся рядом и положил голову на лапы. Он что в таком виде собирается со мной спать?!

      Похоже, да, судя по тому, что глаза закрыл и дыхание стало выравниваться. И вот теперь попробуй скажи этой зверюге то, что наговорила Ярову! О том, что спать с ним не собираюсь в одной постели и прочее в том же роде. Я попыталась вылезти из постели, но волк, не открывая глаз, протянул громадную лапу и положил на мою ногу.

      – Ладно, я поняла, – процедила я с ненавистью. – Ты хочешь, чтобы я осталась.

      Волк рыкнул что-то и лапу убрал. Я вытянулась на своей половине кровати, напряженная, как струна, боясь сделать лишнее движение. Ощутила, как опаляет жаром бок. Волк придвинулся ближе и теперь согревал своим телом, словно большая живая печка. Яров что всерьез считает, что я смогу так вот заснуть?! Рядом с этим зверем, который в любую минуту может растерзать?! Но волк не делал ничего угрожающего и спустя какое-то время я все же решилась закрыть глаза. К своему удивлению, заснула довольно быстро. А мимолетно проснувшись посреди ночи, и вовсе заметила, что обнимаю во сне волка, и моя голова лежит на его мягкой шерсти. В полусне это воспринялось так отстраненно, что я даже значения этому не придала. Просто заснула дальше.

      А когда утром открыла глаза, ни волка, ни Ярова рядом не было. Я сладко потянулась, с удивлением ощутив, что отлично отдохнула и чувствую себя бодрой и готовой к борьбе. Нос уловил запах жарящихся оладий, и я поняла, что до смерти проголодалась. Этот гад вчера даже не покормил! Хотя и для меня еда тогда как-то на задний план отошла. Звяканье посуды на кухне показалось чересчур отчетливым, будто я стояла на пороге этой самой кухни, а не лежала в кровати на втором этаже. И эта мысль вдруг полоснула ножом по сердцу.

      Я резко села на кровати. С удивлением взглянула на свои забинтованные руки, но тут же вспомнила о вчерашнем. Болезненные ощущения теперь почти не беспокоили. Осторожно размотала бинт на левой руке и закусила губу, с ужасом глядя на неестественно быстро затягивающуюся ранку. Следы еще оставались, но я осознавала, что в обычной жизни понадобилось бы не меньше пяти дней, чтобы достигнуть такого эффекта.

      Похоже, действие ликапина прекращается быстрее, чем я полагала. И это вызывало смутную тревогу. Тело и так реагирует на Ярова чересчур сильно. А что же будет, когда в дело вмешается волчица? У волков в этом плане темперамент очень бурный. В этом я убедилась на личном опыте, когда в подростковые годы боролась с проявлениями волчицы. Матери в период полнолуния приходилось держать меня на цепи в подвале, чтобы не наделала глупостей. Отец, конечно, возражал и предлагал брать меня с собой в поселение в такие ночи. Чтобы могла побегать в волчьем обличье по лесу и выпустить внутреннего зверя на волю. Сам он так и делал. Но мать была категорически против. И он шел ей навстречу.

      Может, еще и из-за реакции матери я привыкла воспринимать свою волчью сущность, как нечто постыдное. То, что стоит держать на цепи и никому не показывать. Хотя отец пытался убедить, что все, что со мной происходит – естественно, и не нужно стесняться. Что буйство гормонов постепенно пройдет, и я смогу лучше контролировать волчицу. Я не верила. Моя волчица была слишком сильной и своенравной. И ее прямо-таки тянуло на свободу. Я смутно помнила те ночи, когда волчица билась в цепях, выла, рычала, царапала пол, безуспешно пытаясь вырваться наружу. Ее всю выкручивало от невозможности освободиться. Ни за что на свете я больше не желала переживать такое! Когда врач, знакомый с физиологией оборотней, объявил, что организм окончательно перестроился и теперь уже можно давать ликапин, почувствовала невыразимое облегчение. Больше не будет этих жутких ночей! И больше не будет волчицы…