Место, роль и значение религий в современном мире - Константин Михайлович Долгов

касается средств, с помощью которых можно достигнуть совершенства, например, не есть мясного, отказаться от собственно человеческих условий жизни, Будда с иронией замечает: «Если бы можно было достичь совершенства и освобождения от уз, привязывающих человека к земле, только отказом от мясной пищи и человеческих условий, то слон и корова давно бы достигли его»[141].

В своих рассуждениях Будда приходит к выводу об относительности всех учений, включая свое собственное: «Долой догмы, авторитеты, слепую веру. Истин так же много, как листьев в лесу, и истина, возвещенная мною, не более чем горсть листьев»[142]. Может быть, именно после знакомства с учением Будды Лев Толстой пришел, по существу, к почти полному отрицанию всей человеческой культуры, всех самых выдающихся ее произведений, включая и свои собственные сочинения, как культуры извращенной, фальсифицированной господствующими классами и носящей антинародный характер?

Продолжая рассуждать об этом, Будда и свое собственное учение считает относительным в том смысле, что каждый человек должен делать самого себя, исходя во многом из победы над самим собой: «Может быть, вы подумаете: учение потеряло своего учителя, нет у нас больше учителя. Вы не должны так думать. Истина, о которой я вам говорил, и ваш разум — вот ваши учителя тогда, когда я уйду… Не я могу спасти человека и направить его на истинный путь, а каждый человек сам несет в себе высокое начало истинной жизни. Во мне нет ничего сверхъестественного. Все те, кто или теперь, или после моей смерти будут светочами самим себе, будут находить убежище только в самих себе, — только те могут достичь высшего состояния совершенства»[143]. Может быть, в данном случае Будда преуменьшал значение своего учения, но дело в том, что он хотел воодушевить и вдохновить человека на то, чтобы человек своими помыслами и деяниями действительно бы достигал высочайшего совершенства, т. е. он пытался возложить на человека ответственность за свою собственную жизнь, за смысл своей жизни, за истинный выбор между жизнью и смертью. Именно этим можно объяснить некоторое преуменьшение Буддой значения своего учения, а не просто каким-то негативным отношением к своему учению и другим учениям вообще.

Он был убежден, что человек только тогда достигнет настоящей победы, когда он победит самого себя: «Если кто-нибудь в битве тысячекратно победил тысячу людей, а другой победил себя одного, то именно этот другой — величайший победитель в битве»[144]. «Пусть каждый человек сделает себя таким, каким он учит быть других. Кто победил себя, тот победит и других. Труднее всего победить себя»[145].

Много внимания Будда уделяет рассуждениям о дружбе, общении, одиночестве, полагая их весьма важными и существенными для жизни каждого человека. С кем человеку идти вместе по жизни? С кого брать пример и кому следует подражать? Кого выбирать себе в учителя и в друзья? Обычно людям всегда предлагали и предлагают брать пример с великих исторических деятелей: императоров, королей, полководцев художников, поэтов, писателей. Размышляя обо всем этом, Будда советует избирать своим учителем самого мудрого человека, выбирать себе друга из самых благородных людей и всеми силами стараться избегать общества глупцов и дурных людей: «Ищите себе друзей равных или лучших себя. И найдя их, радуйтесь. А если не найдете таких друзей, живите одни, радуясь в своем одиночестве, ибо счастлив тот, кому не приходится сходиться с глупцами… Не друг тот, кто вечно готов на раздор, кто ищет только ошибок в друзьях своих. Тот только друг, с кем тебе так же легко живется, как с родной матерью, от которого ничто не отвратит тебя»[146]. Будда предостерегает, что друзей не следует выбирать из людей злых, льстивых, жестоких, друзей следует выбирать только из людей благородных и добродетельных, ибо они всегда помогут и никогда не предадут. Они всегда укажут тебе на твои недостатки, не оскорбляя и не унижая твоего достоинства, они всеми силами будут на протяжении всей твоей жизни помогать тебе преодолевать все трудности. Они всегда будут верить тебе, дорожить твоей дружбой, защищать и оберегать.

Что касается выбора учителя, Будда совершает некоторую инверсию, определяя не того, кто может быть учителем, а того, кто может быть верным учеником: «Преданный ученик, который находит удовольствие в истине, восхищается истиной, размышляет об истине, помнит истину, никогда не отпадет от истины»[147]. И это верно, поскольку если ученик не будет таковым, каковым его определяет Будда, то такому ученику не поможет никакой учитель, даже самый мудрый.

И все-таки Будда советует выбирать себе в учителя самого благородного и мудрого человека: «Как луна следует звездным путем, так нужно следовать за мудрым, знающим и многоученым, много перенесшим, благочестивым, благородным — за таким хорошим и умным человеком»[148]. Если же человек не нашел, к сожалению, ни достойного учителя, ни надежного друга, Будда советует ему оставаться в одиночестве, ибо в любом случае одиночество несравнимо лучше любого общения с дурными людьми и глупцами: «Вкусив сладость одиночества и сладость успокоения, освобождается от страха и от греха тот, кто вкушает сладость блаженства мудрости»[149].

Рассуждая о фундаментальных проблемах человеческого бытия, о проблемах жизни и смерти, Будда напоминает, что все материальное преходяще, что человеческое тело — «лишь мешок с костями», что человек должен раз и навсегда расстаться со всем материальным и обратить свои взоры на свое «Я», на свою душу, которая не подлежит ни гниению, ни уничтожению, которая бессмертна. Больше того, Будда развивает такие взгляды на жизнь и смерть, которые многим могут показаться странными и неприемлемыми, поскольку он считает жизнь и смерть чем-то единым. Жизнь связана со смертью, а смерть связана с жизнью. Смерть как бы второе «Я» жизни, смерть показывает достоинство или недостоинство жизни, а жизнь предполагает смерть как то, что ее усиливает, развивает и венчает: «Жить — значит умереть. Ни одно создание, которое дышит дыханием жизни, не может избежать смерти. Все, что сложно, подвергнется разложению. Никто не может избежать разложения. Но добрые дела не умирают. Они пребывают вечно. Тот, кто осмеливается отдать смерти то, что принадлежит смерти, будет жить и достигнет наконец благословенного состояния безмятежности»[150]. Жизнь предполагает смерть, это ясно, все, что имело начало, будет иметь конец. Но какой конец? По тому, как человек умирает, можно судить о том, как он жил, какой была его жизнь. Если он умирает в великих мучениях, его жизнь была неверной, неправедной, если же он умирает спокойно, в полном сознании и с ясным незамутненным взором, то он прожил