КОЧЕВНИКИ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ поиски исторических закономерностей - Светлана Плетнева

В унификации религиозных представлений хазарские власти пошли еще дальше — они, как известно, приняли иудейскую религию. Впрочем, сделано это было скорее из соображений внешнеполитических[200]. Наступавшие на каганат с юга и запада арабы-мусульмане и византийцы-христиане были основными врагами государства. Каган полагал, видимо, что новая религия лучше, чем языческий культ Тенгри-хана, убережет его подданных от религиозных воззрений вражеских государств. Письменные и археологические источники свидетельствуют, что к началу IX в., когда был принят иудаизм, население каганата во многих областях, особенно сопредельных с арабскими и византийскими провинциями, перешло к исповеданию христианства и мусульманства. Опасаясь не столько религиозного, сколько политического влияния и порабощения со стороны обеих империй, каганат выбрал для себя наиболее чуждую и враждебную им религию — иудейство.

Стремление сохранить и упрочить международное значение своего государства не ограничивалось, конечно, выбором религии. Каганат вел с соседями постоянные войны и дипломатическую борьбу, нередко участвуя в сложных внутренних интригах и вторгаясь в отношения между Арабским халифатом и Византией[201]. В течение полутора столетий каганату удавалось удерживать свои владения и даже увеличивать их за счет северных соседей, которые выплачивали ему дань. Таким образом, войны носили уже политический захватнический характер, преследуя основную цель — захват новых территорий для обложения их данью.

Постоянная и деятельная борьба за объединение государства под властью хазар и в то же время разросшееся до уродливых форм «двоевластие» объясняются в первую очередь тем, что в каганат входило несколько сильных этнических общностей, отличающихся друг от друга по языку и даже антропологически[202]. Прежде всего это было огромное количество болгарских племен как из числа живших в Дагестане, так и оставшихся в Приазовье после развала Великой Болгарии. В последнюю, кроме собственно тюркоязычных и родственных хазарам болгар, входили какие-то угроязычные орды. Кроме того, на территории каганата кочевали пока неуловимые археологически предки венгров, образовавшие в начале IX в. собственное объединение «Леведию», входившую в состав каганата и подчиненную ему. Наконец, в каганат входили ираноязычные аланские племена, переселившиеся с Северного Кавказа в середине VIII в. в лесостепные области Подопья. В эпоху расцвета каганата ему несомненно подчинялись на правах вассалов и князья алан, оставшихся в предгорьях Кавказа и только в X в., после ослабления каганата, создавшие самостоятельное государство Аланию [203]. Таким образом, обитавшее на территории каганата и объединенное под властью хазарского правящего рода население было разделено по крайней мере на три крупные этнические общности. Каждая из них имела не только свой язык, но и свои экономические и этнографические особенности, свою территорию. Поэтому мы можем сказать, что Хазарский каганат был федерацией таких общностей. В каждую из них входили разные племена, объединенные между собой языком, традициями, общим историческим прошлым. Очевидно, для того чтобы сложиться в народы, этим общностям необходимо было еще несколько спокойных столетий. Однако этих столетий у истории не оказалось — каганат был разгромлен во второй половине X в.

Итак, мы видим, что все выросшие на обломках Тюркских каганатов степные государства характеризуются общими чертами, которые определяли их внешнюю и внутреннюю жизнь и общие исторические судьбы.

Размеры государств (не более 1000—1500 км в поперечнике), получение названия от имени правящего рода, полуоседлая экономика, развитие ремесел и торговли, раннефеодальный строй с многочисленными патриархальными пережитками, высокая и единая материальная культура и расцвет на ее основе духовной культуры, появление и распространение письменности и общего государственного языка, возведение «всадничества» в государственную идеологию и даже в религиозное мировоззрение, установление культа единого бога, принятие мировых религий, государственная внешняя политика — борьба за приоритет и, наконец, сложение этнических общностей, постепенно, если было время, перерастающих в народы,— вот то общее, что характеризует государства, возникшие в степях почти синхронно и разделившие их на «сферы влияния».

Единство экономики и политики этих государств подчеркивается еще одной особенностью, а именно отсутствием в них собственного монетного чекана, хотя торговля была достаточно развита, чтобы способствовать распространению металлических денег. Правда, в Хазарском каганате известны попытки чеканить монеты-подражания византийским[204], но широкого применения они не получили и чеканка, видимо, играла более престижную, чем практическую роль. Не пользовались каганаты и чужими монетами, хотя и принимали их иногда в качестве платы за вывозимые товары и использовали затем в переплавке на украшения. Объяснение этому явлению мы находим, как мне представляется, у Маркса, который писал, что «кочевые народы первые развивают у себя форму денег, так как все их имущество находится в подвижной, следовательно непосредственно отчуждаемой форме»[205]. По-видимому, деньгами в кочевых и полукочевых государствах оставался скот — основная обменная единица. В этом опять-таки сказывается приверженность населения каганатов к прежним патриархальным и привычным формам ведения хозяйства — к скотоводству.

Скотоводство (отгонное и кочевое) и всадничество — два основных фактора, делающих материальную и духовную культуру степных государств необычайно сходными и в ряде случаев по-существу тождественными.

Единство в быту, одежде и сбруе, в оружии и способах ведения войны, бродящие по степям общие былины и сказки, общие имена и общие эпические герои позволяют нам переносить наблюдения, сделанные на материалах одного каганата, на все остальные. В будущем это несомненно поможет не только исследовать с максимальной полнотой их культуру, но и дополнить или понять недостающие звенья в их истории.

Современное состояние источников позволяет говорить о том, что в период образования и расцвета каганатов (в VI-—X вв.) в степях кочевало огромное количество племенных объединений, сплачивавшихся под влиянием обстоятельств в этнические общности различной прочности и устойчивости. Следует помнить, что большинство этих общностей находилось в прямой зависимости от одного из каганатов, однако случалось, что внутри каганата или рядом с ним созревало новое объединение, которое в свою очередь и в свое время образовывало сначала военизированный союз племен, а затем — государство и народ.

Рассмотрим три конкретных примера. Все три государства характеризуются известным сходством исторических судеб при вполне естественных различиях исторических условий.

I. В IV в. последнее крупное ираноязычное объединение — аланы были разбиты гуннами. С этого времени хозяевами степей на многие столетия стали тюркоязычные племена и общности. Однако аланы, как и любое иное население в аналогичной ситуации, не исчезли с лица земли. Они приняли самое активное участие в гуннском движении на запад[206]. Значительная их часть отошла к Кавказским горам и там в тесном контакте с местными кавказскими племенами создала культуру, ставшую одним из важнейших компонентов культуры Хазарского каганата.

Население, создающее культуру, должно владеть ремеслами, а это значит, оно стало уже оседлым или полуоседлым. Действительно, в предгорьях вести кочевой образ жизни было невозможно. Скотоводство у алан было отгонным (па альпийских лугах). Параллельно развивались разнообразные ремесла, особенно керамическое и ювелирное[207]. Великолепные произведения гончаров (лощеная посуда), женские украшения, амулеты и мужские поясные наборы с характерным орнаментом придали своеобразие не только культуре собственно алан, но и культуре всех восточноевропейских кочевых народов I тысячелетия н. э., быстро внедривших эти предметы широкого обихода в свой быт.

Уже один только факт развития товарного производства говорит о развитом социальном строе раннесредневе-ковых алан. У них были все условия для создания государства. Однако в соседстве с мощным Хазарским каганатом образование самостоятельного государства было невозможно. Зато аланы внутри своей в целом довольно ограниченной территории быстро начали сплачиваться в единый народ. Во всяком случае к моменту образования аланского государства (к середине X в.) кавказские аланы были уже не общностью, а народом. В X в. в Алании были города, своя аристократия и князь[208]. Молодое государство вело собственную международную политику, князья заключали союзы с могущественной Византией. Для поддержания постоянного мира с нею и для противопоставления себя хазарам-иудеям, печенегам-язычникам, арабам-мусульманам аланы приняли христианство.