Двенадцать дней любви (СИ) - Богданова Ирина

В тот момент я не могла ни о чем думать. О чём тут думать, если любимому грозит беда? Моей целью было спасти Дэрила. На себя мне было всё равно. Вот она, истинная любовь. Готов на любые жертвы, лишь бы твой человек жил. Наплевать на всё. Физически больно было первые удары. Потом полнейшая темнота. И смерть. Я перестала бороться. Я просто смирилась. Моменты любви и счастья с Дэрилом я получила. Он меня забудет завтра. А что остаётся мне? Воспоминания и горечь? Душевная боль, которая разрушит мои сердце и душу? Считайте меня слабой, но мне проще было отказаться от этого. Да, я дура. Не отрицаю. Я особо не стремилась вернуться.

Но потом сквозь темноту… был слышен такой родной голос. Я слышала Дэрила. Все слова и признания. Каждое из них по ниточке вытягивало меня из пустоты. К свету. К жизни. Дэрил – правда мой свет. Который преодолевает тьму и освобождает меня от темноты. Пусть и потом я его не увижу так близко. Мы же не можем видеть солнце каждый день и очень близко?

Я спасла Дэрила этим прыжком, а его любовь спасла меня от пропасти. И я выжила. Выбралась оттуда. Вернулась. Я жива. Только вот к чему? Снова этот вопрос меня терзал, пока мой организм восстанавливал силы, душевные и физические.

Без сознания я была восемнадцать часов. Хотя могла очнуться и раньше. Нет, я местами выбиралась из забытья, но организм не был готов, чтобы полноценно вернуться в этот мир. Физически я была ещё слаба, учитывая полученные травмы, пусть и не знала, какие у меня. А душевно? Мне незачем было торопиться наружу. Прошло столько времени, на календаре наступило 26 декабря, а значит, я для Дэрила уже никто. Что-то внутри подсказывало, что это так. Отведённые 12 встреч кинули в прошлое, оставшись лишь в моей памяти. Поэтому Эванс был для меня потерян окончательно.

Пробуждение было достаточно простым. Я не подскочила, как бывает в фильмах, а просто открыла глаза, словно проснулась. Рядом никто не сидел и не молился, сами понимаете. Только несколько приборов, которые показывали жизнедеятельность моего организма. Капельница на руке, повязка на голове и дичайшая слабость. Тело начало ломить сразу же. Словно танк по нему проехался, а не машина.

Когда я привыкла к своему состоянию, то осмотрела палату. Реанимация, естественно. Первое время после операции всегда людей оставляют именно здесь. Или же это отдельная палата, которую мне оформил Дэрил? Вряд ли. Не будет он для незнакомки, пусть даже и спасшей его жизнь, оформлять хорошие условия.

Минут через десять в палату заглянул врач. Он посмотрел сначала на приборы, а потом заметил, что я очнулась.

– О, вы пришли в себя, мисс Джексон. Это прекрасно. А то ночью нас конкретно испугали, – врач решительно подошёл ко мне, отключил некоторые приборы и начал внимательно проверять мои показатели, – Я доктор Филипс, ваш лечащий врач. Как вы себя чувствуете? – Филипс проверил мои повязки, как оказалось одна была на голове, а вторая, небольшая была на левом боку.

– Голова жутко трещит, по телу словно каток проехал, но я жива, что меня радует, – кратко ответила я, ожидая что Филипс дальше скажет. Да и сил было не так много, чтобы дать подробный ответ.

– Могло быть и хуже, – Филипс проверил реакцию моих зрачков, – Имею ввиду, травмы. Хотя вы легко отделались для такого происшествия. Достаточно сильное сотрясение мозга, множество гематом, небольшое кровотечение в селезёнке, но, слава богу, обошлось без удаления. А то, что ваше сердце остановилось… это было слишком странно. Может, это реакция вашего организма на что-то иное, шок… Но на какие-то минуты мы реально подумали, что не сможем вас спасти. Все реанимационные мероприятия не имели толку, – рассказ был очень подробным, я реально удивилась произошедшему, – Вы сами вырвались оттуда, Саманта. Я рад, что с вами всё в порядке, мисс Джексон, – Филипс отключил ещё пару приборов, в результате чего я осталась подключена только к капельнице, – Теперь вам остаётся только отдыхать и набираться сил для восстановления.

Я задумчиво произнесла, – Я много от себя не ожидала…

Врач серьёзно заметил, – Вы спасли человека, вот что важно. Не знаю, связывает ли вас что-то с мистером Эвансом или нет, но это реально смелый поступок, – произнес Филипс, – Говорю вам как врач.

Я осторожно спросила доктора, хотя ответ уже был в моей голове:

– А?…

– Мистер Эванс? – Я кивнула, – Он был чрезвычайно взволнован вчера, во время операции. Медсестры говорили, что он молился, чуть ли не об стену бился. И потом с трудом отошёл от вас, когда операция кончилась, и вы отдыхали тут. Но утром всё изменилось, и Дэрил достаточно странно вёл себя, словно ничего и не было вчера. Хотя хорошую палату и некоторое лечение он вам оплатил. Потом уехал отсюда на такси, как сказал охранник.

Я кивнула. Внутри всё кричало от обиды и боли несправедливости. Но Саманта, ты сама знала, что так и будет. Дэрил уже не помнил меня и не вспомнит. Магия кончилась. Поэтому оставалось только смириться. Так и должно быть. Всё вернулось на круги своя.

Дэрил

Когда я уже ехал в такси, мой телефон зазвонил на всю машину. Я посмотрел на экран. Грегори. Странно, что раньше не набрал. Нажав ответить, я произнёс:

– Да, слушаю.

Голос друга был чуть взволнованным, – Ты там в порядке, Дэр? – вместо приветствия.

Я кивнул, несмотря на то, что он меня не видел, – Да, со мной всё в полном порядке. Вот еду домой.

– Что вчера произошло, я так и не понял? – тут же уточнил Грегори, – Продюсеры сразу же пресекли все видео в сети, как и адрес больницы.

– Парочка всё равно в сети есть, на закрытых страницах в даркнете, – ответил я, – А на вопрос, что произошло, сам толком ничего не могу ответить. Потому что абсолютно не помню вчерашний день ровно с того момента, как пришёл на ярмарку. Ты же помнишь, я всегда хожу на праздник туда. А эту девушку я абсолютно не знаю. В первый раз и имя узнал, и увидел. Правда не лично уже, она сейчас отдыхает ещё.

– То есть ты абсолютно не знаешь её? – Грегори был удивлён. Я побарабанил пальцами по кожаному сидению машины.

– Точно нет, – уверенно произнёс я, – Хотя такое ощущение, что тут всё не просто так, и нас связывает нечто большее, чем вчерашнее происшествие.

Грегори долго не думал, – Так, давай дуй ко мне. Вместе поищем информацию и подумаем над этой ситуацией.

Я обратился к водителю, – Меняем направление, начальник, – И назвал адрес друга.

Водитель ответил, – Ваше дело. Мне всё равно, платите же вы, – И тут же легко перестроился на другую дорогу. После вчерашнего снегопада уже всё было расчищено.

– Еду, – бросил я Грегори и повесил трубку. Да. Разбираться мне нужно и конкретно в данной ситуации. Потому что здесь не всё просто так.

Саманта

Из больницы меня выписали 30 числа. Потому что особо серьёзных травм у меня не было, предписания врачей я обещала исполнять от и до, да и праздники на носу. Плюс был главный фактор в виде недовольного Шушера, который невзлюбил соседку, что приходила раз в день кормить его. Зачем мучить людей, когда я сама могу уже вернуться домой.

Правда, когда такси высадило около дома, оказалось, что меня ждали. Не кто иной, как Памела. Весь её вид был грозным и не внушал ничего хорошего. Я отпустила таксиста и посмотрела на подругу.

– Нам надо поговорить, да? – устало произнесла я.

Пэм строго посмотрела на меня, – Со всеми подробностями.

Я махнула в сторону дома. Что ж. Теперь я могу рассказать, в чём было дело. Потому что изменить уже ничего нельзя.

– Вот такой итог нашей любви, – произнесла я, рассказав последние события. Машинально глотнув оставшийся чай, я погладила Шушера, который лежал на моих коленях.

Памела сидела напротив в кресле и шокировано смотрела на меня. Криков не было, что меня даже удивило. Но моё состояние было странным, ибо яркой реакции я выразить не могла. Внутри меня началась заморозка чувств. Наверное, разум теперь закрывает меня от этой боли, чтобы я могла двигаться дальше.

– И ты точно ничего не сможешь изменить? – спросила меня подруга, – Ты знаешь, где он живёт, площадку, любимые места. Не может же быть так, чтобы он тебя не искал или не захотел узнать, почему ты его спасла. Не могут же люди быть такими… наглыми.