Хаски и его Учитель Белый Кот, Том I - Жоубао Бучи Жоу

Жаня искренне тронуло милосердие этого младшего брата, но все же он был вынужден отказаться от его идеи.

Просить Чу Ваньнина?

Ну уж нет! Меньше всего ему хотелось, чтобы его опять отходили Тяньвэнь за вранье.

Поэтому он с большим трудом натянул одежду и, еле волоча ноги, неохотно поплелся на южную гору Пика Сышэн.

Вокруг обиталища Чу Ваньнина, известного как Ад Алого Лотоса, куда ни кинь взгляд, не было видно ни единой живой души.

Никто не хотел находиться рядом с тем местом, где он живет. Дурной характер и непредсказуемый темперамент Чу Ваньнина привели к тому, что большинство людей в ордене старались держаться от него как можно дальше.

Мо Жань немного нервничал, ведь он не знал, какое наказание придумал для него Чу Ваньнин. Погруженный в невеселые мысли, он сам не заметил, как миновал рощу очень высокого и густого бамбука и перед его глазами предстал участок пруда, на котором произрастало множество прекрасных алых лотосов.

Этим ранним утром только поднявшееся на востоке солнце заткало все облачное небо огненной парчой и, отразившись от спокойных вод пруда, щедро одарило своим сиянием алые лотосы, дополнив их природную красоту неземным мерцанием. Извилистая галерея вела к притихшему надводному павильону, спрятавшемуся за выступающей скалой с водопадом. Похожие на хрусталь мельчайшие капли воды звонко бились о камни, превращаясь в поднимающуюся к небу подсвеченную солнцем алую дымку. Все это придавало умиротворяющей атмосфере этого места какое-то особое очарование.

Но отношение Мо Жаня ко всему этому можно было выразить как: «Фу!».

Как бы ни было прекрасно место, где живет Чу Ваньнин, оно вызывало у него лишь рвотные позывы!

Просто посмотрите на всю эту вызывающую роскошь и необоснованную расточительность! Пока ученики ютятся в тесных комнатушках в общежитии, старейшина Юйхэн вон как шикует: отжал для себя целую вершину, вырыл на ней три огромных пруда и полностью засадил их лотосами. Ладно, допустим, эту редкую разновидность лотосов можно использовать для приготовления очень ценных лекарств, но…

В любом случае никаких приятных чувств у него это место не вызывало. Хотел бы он взять факел и спалить этот гребаный Павильон Сломанных Ног!

Но, как бы ему это ни претило, в свои шестнадцать лет он не мог считаться достойным противником образцовому наставнику Чу, так что Мо Жаню оставалось только послушно прийти к его порогу, нацепить на себя личину бедного сиротки и, щурясь на закрытую дверь, слащаво протянуть:

— Ученик Мо Жань с уважением приветствует Учителя.

— Да. Входи.

В доме царил полный хаос. Хладнокровный демон Чу Ваньнин был одет в белую одежду с высоким, наглухо застегнутым воротником и длинными рукавами, что выглядело довольно аскетично и даже целомудренно. Волосы собраны в высокий конский хвост, на руках — защитные перчатки из черного металла, в зубах зажата кисточка для письма. Сидя на полу, он увлеченно возился с кучей механических деталей.

С каменным лицом взглянув на Мо Жаня, он, не вынимая изо рта кисти, невнятно промычал:

— Подойди.

Мо Жань подошел.

Сделать это оказалось нелегко, потому как в комнате живому человеку просто некуда было ступить: повсюду валялись бумажные чертежи, металлические детали и деревянные заготовки.

От увиденного глаз Мо Жаня дернулся, а брови стремительно взлетели вверх. В прошлой жизни он никогда не входил в комнату Чу Ваньнина и даже подумать не мог, что всегда безукоризненно одетый красавец живет в подобном бардаке… таком, что в двух словах и не опишешь.

— Учитель, что вы делаете?

— Ночного Стража[8.4].

— Что?

Чу Ваньнин был немного раздражен, вероятно, потому, что из-за зажатой в зубах кисти ему было неудобно разговаривать:

— Ночного Стража.

Мо Жань молча окинул взглядом детали, в беспорядке разбросанные по полу.

Его учитель не за красивые глаза получил титул образцовый наставник Чу. Если уж не кривить душой, Чу Ваньнин невероятно талантлив и одарен во всем, будь то три его божественных оружия, мастерство установки магических барьеров или умение создавать разные механизмы. Как ни крути, а в каждой из этих областей его успехи можно было охарактеризовать лишь выражением «добрался до вершины и достиг совершенства[8.5]». Именно поэтому, несмотря на скверный характер и излишнюю придирчивость старейшины Юйхэна, заклинатели всех крупнейших духовных школ были готовы бороться за то, чтобы заполучить его.

В общем-то возрожденный Мо Жань прекрасно знал, что из себя представляет этот «Ночной Страж». Это был механический воин, созданный Чу Ваньнином. При сравнительно невысокой стоимости его боевые навыки были на достаточно высоком уровне, чтобы в ночное время он мог защитить простых смертных от нападения низкоуровневой нечисти.

В его прошлой жизни практически в каждом доме имелся свой Ночной Страж, ведь стоил он не дороже метлы, а защищал куда эффективнее, чем изображения стражей порога[8.6] на дверях.

После смерти Чу Ваньнина эти Ночные Стражи продолжали защищать от нечисти бедные семьи, которые не могли позволить себе пригласить заклинателя. Сострадание Чу Ваньнина к простым людям в сочетании с полным равнодушием к судьбе своих собственных учеников… хе-хе, это и правда заставляло Мо Жаня презирать его.

Присев, Мо Жань осмотрел Ночного Стража, который сейчас представлял из себя лишь груду деталей, и из глубины его памяти всплыли воспоминания о событиях давно минувших дней. Не удержавшись, он схватил один из когтистых пальцев Ночного Стража, чтобы рассмотреть его поближе.

Чу Ваньнин соединил детали, вставив выступающую часть в специальную прорезь, и, освободив руку, наконец вынул кисть изо рта и взглянул на Мо Жаня:

— Я его только что смазал тунговым маслом. Не трогай.

— Ах… — Мо Жань положил механический палец на место и, усмирив свои эмоции, чтобы соответствовать образу безобидного и милого парня, с улыбкой спросил. — Учитель позвал меня, чтобы я помог ему?

— Да, — ответил Чу Ваньнин.

— А что мне делать?

— Приберись в доме.

Улыбка Мо Жаня застыла. Он испуганно осмотрел помещение, в котором как будто только что произошло землетрясение:

— …

Чу Ваньнин был гениальнейшим совершенствующимся, но настоящим профаном в бытовом плане.

Собрав с пола осколки пятой, давным-давно разбитой, но так и не убранной чайной чашки, Мо Жань в конце концов не выдержал:

— Учитель, как давно в этом доме никто не убирал? Боже мой, какой здесь бардак!

Услышав его вопрос, изучающий чертеж Чу Ваньнин, не поднимая головы, ответил:

— Почти год.

Мо Жань: — …

— А где вы обычно спите?

— Что? — похоже, в чертеже была какая-то неточность,