Танатонавты - Бернар Вербер

В огромном Дворце конгрессов наступила тишина. Казалось, можно было услышать, как летит душа.

– Начали! – рявкнул Рауль, раздраженный враждебно настроенной толпой.

– Ладно, пока, ребята! – сказал Феликс, помахав толстыми, как сосиски, пальцами.

Амандина погладила редкую поросль на его макушке и чмокнула в уголок рта, как раз когда он собирался закрыть глаза.

– Возвращайся! – прошептала она.

Феликс улыбнулся и начал отсчет:

– Шесть… пять… четыре… три… два… один… Пуск!

И, тут же нажав на кнопку, вылетел из этой жизни.

79. Учебник истории

В конце XX столетия словари и энциклопедии давали следующее определение смерти:

СМЕРТЬ – полное прекращение жизни.

Бытовое определение: о человеке говорят, что он умер, если его сердце больше не бьется и он перестал дышать.

Определение, принятое в Америке в 1981 году: индивидуум считается умершим после необратимого прекращения всех функций головного мозга.

Медицинское определение: необратимая остановка сердечных сокращений. Искусственный характер дыхания, поддерживаемого при помощи механического насоса. Полная потеря рефлексов. Исчезновение всех энцефалографических сигналов. Необратимое разрушение структур головного мозга.

Формальности, выполняемые в случае смерти: необходимо сообщить о смерти в ближайшую мэрию. Участковый патологоанатом подтвердит факт смерти и выпишет справку, которую передаст родственникам покойного или сотруднику похоронного бюро. Эта справка вместе с семейной книгой регистрации рождений и смертей должна быть представлена в мэрию, которая в обмен на справку выдаст разрешение на закрытие гроба и погребение. В случае насильственной или подозрительной смерти участковый патологоанатом уведомляет государственного прокурора, который может потребовать проведения аутопсии. Семья покойного не обязана публично разглашать причину смерти. С момента смерти до погребения должно пройти, как минимум, двадцать четыре часа.

Цены на кладбищенский участок: зависят от того, как давно существует кладбище, насколько оно популярно, а также от цен на землю. Стоимость квадратного метра в городах, разумеется, выше, чем в сельской местности.

3000 франков: простой гроб белого дерева. Дополнительно за черное или красное дерево и внутреннюю обивку.

1800 франков: услуги похоронного бюро. Дополнительно по числу привлеченных работников.

3000 франков: аренда катафалка.

4800 франков: ритуальные аксессуары, цветы и различные украшения.

700 франков: мраморная плита.

1000 франков в год: уход за могилой.

200 франков: извещения. Дополнительно за почтовые расходы.

1000 франков: НДС.

1300 франков: муниципальный налог.

200 франков: церковная служба (дополнительно в зависимости от выбранной религии и услуг: месса, хор и т. д.)

Итого: 17 000 франков минимум, без учета стоимости кладбищенского участка.

80. Ожидание

Вот уже десять минут кардиограмма на экране бежит ровной линией, и ни единого писка энцефалографа!

Верный себе, Рауль Разорбак делал записи в журнале наблюдений: время, температура, показатели сердечной и мозговой деятельности, личные впечатления…

Потом с озабоченным видом он подошел к нам.

– Ну как? – рискнул спросить я.

Он пожал плечами.

Толпа молча смотрела на бездыханного человека, залитого светом прожекторов. Словно мухи над падалью, вокруг кресла крутились эксперты и что-то записывали с многозначительным видом, скрипя авторучками. По правде сказать, они занимались этим, чтобы размять ноги, но, глядя на их лица, можно было предположить самое худшее.

Иллюзионист оказался отличным актером: его богатая мимика выражала все оттенки сомнения и недоверия.

Ведущий RTV1 уже не знал, чем заполнить паузу. Он высказался о погоде, удивительно подходящей для эксперимента, изложил историю Дворца конгрессов, под крышей которого и раньше происходили поразительные события.

Сжав руки, Амандина беззвучно молилась. Я тоже.

81. Скандинавская мифология

Бальдр был добрым скандинавским богом. Сын Одина, он славился красотой и состраданием. Однажды во сне он увидел собственную смерть. Боги были этим чрезвычайно обеспокоены, и его мать, богиня Фригг, обязала все и вся никогда не причинять зла ее сыну. Она заставила поклясться в этом землю, железо, камни, деревья, болезни, птиц, рыб, змей и всех животных.

Убедившись, что Бальдр неуязвим, боги стали развлекаться, швыряя в него разными опасными предметами, которые теперь не причиняли ему ни малейшего вреда.

Случилось, однако, так, что злой бог Локки, завидовавший Бальдру, пришел к Фригг под видом женщины, чтобы выведать ее секрет. И он узнал, что богиня не взяла клятву с одного растения, омелы, которую она сочла слишком нежной и хрупкой, чтобы навредить ее сыну.

Локки уговорил слепого бога Хедра взять это растение и ударить им Бальдра. Направляемый Локки, Хедр смертельно ранил Бальдра стрелой из омелы. Тогда Локки объявил, что никто не может избежать смерти, даже если боги благосклонны к нему.

82. Во Дворце конгрессов

Полицейские в штатском, находившиеся в зале по приказу судьи, расследовавшего это дело, все ближе придвигались к сцене. Они не хотели упустить нас после того, как представление провалится.

Вот уже пять минут, как мы безрезультатно пытались при помощи массажа и электрошока вернуть Феликса.

В зале поднялся шум.

Эксперты, с улыбкой переглядывавшиеся после каждого электроразряда, подошли к Феликсу, проверили пульс и с удовлетворением констатировали, что его нет.

Я снял белый халат и в мокрой от пота майке продолжал делать Феликсу кардиомассаж. Мы считали «раз, два, три», я обеими руками давил на грудную клетку в области сердца, а Рауль ручным насосом вдувал Феликсу воздух через ноздри, чтобы возбудить респираторную активность.

Полицейские подошли еще ближе.

– Раз, два, три! Ну же, верь в себя, верь в себя! – повторял мой друг.

Он был прав. Надо верить. Можно держать руку в огне, если верить, что ты неуязвим. Он мне это уже показывал.

Плюнув на то, что происходило вокруг, мы выбивались из сил, делая все, что только можно. Чем сильнее нас охватывало отчаяние, тем энергичнее мы действовали. Толпа, казалось, не обращала на нас внимания. В зале слышался ровный гул разговоров, а иногда даже смешки.

Еще мгновение, и гул превратился в рокот.

Полицейские выстроились позади нас цепью, чтобы не дать удрать за кулисы.

С верой горы своротишь, так отчего же не получается сделать крохотное, маленькое чудо, не удается вдохнуть жизнь в этот кожаный мешок, наполненный кровью и внутренними органами?

– Если в этом мясе есть хоть одна живая клетка, она меня услышит, – шипел Рауль. – Эй! Эй, ты! Держись! Раз-два-три, раз-два-три!

И снова надавил на грудную клетку Феликса.

– Черт тебя побери, Феликс, очнись! Не валяй дурака! – закричал я.

На сцену поднялся полицейский. Мы, очевидно, были похожи на буйнопомешанных, издевающихся над трупом на глазах телезрителей.

– Раз, два, три! Да очнись же, Феликс, чтоб ты провалился!

Полицейский вытащил наручники.

– Раз, два, три! Феликс, боже мой, не подведи нас!

Восемь экспертов констатировали смерть. Мухи на раздавленном фрукте.

Полицейский схватил меня за руку. Я услышал, как защелкнулись наручники, а потом слова: «Именем закона! Вы арестованы за убийство путем отравления».

Вот уже и Рауль с Амандиной в наручниках, но пока никто не осмеливался подойти к президенту Люсиндеру.

– Смерть! Смерть танатонавтам! – восторженно вопили зрители, видя главу государства в таком переплете.

Видимо, нет ничего слаще, чем лицезреть вождя по уши в грязи.

– Смертную казнь танатонавтам!

Мой брат, сидевший в первом ряду, воскликнул: «Я тебя предупреждал!» Мать пыталась успокоить зал. Начала она со своих соседей, потом пошла по рядам.

– Мой сын здесь ни при чем, остановитесь! Вы ошибаетесь, мой сын ни при чем! Его обманули!

Она уже все придумала. Позже, на процессе, она вытащит мой дневник, чтобы доказать, каким я был послушным мальчиком. Кроме того, она уже купила новое платье.

Полицейские окружили нас, чтобы провести через зал, сквозь бесновавшуюся толпу, которая оскорбляла нас и плевала нам в лицо. Как же все-таки неприятно стоять в наручниках, когда в тебя плюют! Кто-то швырнул в меня тухлым яйцом и попал прямо в лоб. В Амандину полетел помидор. Раулю тоже досталось яйцо, еще более зеленое и вонючее, чем мое.

Президент Люсиндер окаменел. Он забыл о нас, о Феликсе и думал только о том, как он ошибся, пав жертвой иллюзий. Как жаль… Он так хотел стать знаменитым, но теперь все кончено. Он уже не узнает той радости победы, которую испытал Цезарь под Алезией. Последний бастион – смерть – оказался неприступным.