Амалия и Золотой век - Мастер Чэнь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Третий:
«Констебулярия пришла и начала в нас стрелять. Она говорит, что сакдалы начали стрелять первыми. Я не знаю, я лежал лицом в землю. Если каждый день независимости будет таким, то я уйду в холмы прятаться».
А дальше выводы, еще какие-то документы.
– Айк, тут чего-то недостает. Мой главный вопрос был насчет японцев и Японии.
– Мне поручено передать вам на словах: эта часть истории тщательно проверялась. В деле есть документы, пришедшие из Токио. Они из оперативных источников, поэтому дать вам в руки эти бумаги мы не можем. Рамос не получил поддержки ни у каких структур в японской столице. Никто не нашел для него денег. Разведка армии или флота им, по имеющимся данным, не заинтересовалась. Пара министерств – коммерции, кажется, и иностранных дел: вручила премьеру свои соображения насчет того, что поддерживать бунт на Филиппинах – не в интересах Японии. Хотя решение о предоставлении Рамосу и прочим вида на жительство было позитивным.
Айк подумал и добавил:
– Американское представительство в Токио согласилось с идеей, что лучше Рамосу там и оставаться. Да что там, то была наша просьба, по сути.
Он громко заскрипел плетеным креслом.
Я с уважением посмотрела на него: бритая голова, мускулы прямо от ушей, общее впечатление – может убить если не быка, то…
– Айк, вы случайно не поднимаете гири?
– Уже нет. Играю в теннис и гольф, но здесь клуб…
Он чуть смутился, но я знала эту историю. Гольф-клуб тут оставался последним местом, где, как у меня дома, людей с темным цветом кожи не приветствовали. И кажется, это у них на Филиппинах ненадолго.
– Довольны, Амалия? – Он протянул руку за папкой… о, эта фотография человека в арестантской одежде, лица его не видно, но вот подпись под ней – лишь одно имя из перечисленных…
– Довольна? Ну я просила еще кое о чем, если вы помните. Та история с покушением на президента.
Айк секунду молчал, потом махнул рукой:
– Чуть не забыл. Этим занимались другие люди. Местные. Причем какие – вообще неясно. Ну как вам сказать… Неофициально и только для вас: то была не констебулярия, а это значит, что «Сакдал» тут вряд ли причастен. Данных о покушении при допросах сакдалистов не возникло. В общем, губернатору позвонили прямо из офиса Мануэля Кесона. И кстати, Мэрфи отнесся к этому вполне всерьез. Хотя констебулярия, где полно американских офицеров, потом подтвердила: у них не было о покушении ничего.
– Айк, в этом президентском офисе что, есть детективы?
Айк медленно усмехнулся:
– Нет там детективов, зато есть много чего другого… Ну, Амалия, мы с вами здесь уже не первую неделю. Местные особенности, коротко говоря. Хотя то, что Мэрфи отнесся к делу всерьез, о чем-то говорит. Но тут поработали явно не японцы, это я вам гарантирую.
– О, боже, местные особенности…
И тут повторилась прежняя история – подбежал офицер, прошептал «Сара спускается», Айк, прижимая к боку секретную папку, вежливо отвел меня как можно дальше.
И генерал, прямой, движущийся длинными шагами, вежливо и быстро склоняющий голову на хор приветствий, – не останавливаясь, пересек пространство от левого (не моего) элеватора к выходу и скрылся за дверьми отеля, там, где колыхались в предвечернем бризе пальмы.
– Он, как вы уже знаете, всегда в это время прогуливается по набережной, бульвару Дьюи, – строго сообщил мне Айк. – До самого Пасая и обратно. И ни один человек еще ни разу не побеспокоил его на этих прогулках. Мы очень ценим здешних жителей за их деликатность.
– Я понимаю намек, Айк… И знаю, что потом он поднимется к себе, дальше спустится в сад, где его мама прогуливается с Джин, а потом… Но есть один вопрос. Я несколько минут назад видела, как он проносится к себе наверх после офиса на Виктории.
– О, вы видели?
– И ничего страшного с ним не сделала. Так вот, Айк, как это ему удается – проскакивать мимо нас к себе в комнаты с такой скоростью после долгого и жаркого рабочего дня и выходить через десять минут в том же костюме, который на вид сухой и как будто только что выглажен?
– Это конфиденциальная информация, – сурово сказал Айк, но я уже знала, когда он на самом деле еле сдерживает смех.
Отлично, одним секретом больше.Я сделала несколько шагов из того угла, куда завел меня Айк, и оказалась в ином мире, шелестящем, пахнущем духами, звенящем возбужденно-счастливыми голосами.
Да, собственно, бесконечная каверна «Манила-отеля» звенела и пела практически уже каждый вечер: бал дебютанток, прием «Ротари-клуба», просто субботние танцы… сначала вся разноцветная толпа приглашенных превращает в весенний сад все пространство между портье и баром, потом длинные платья и фраки втягиваются в увитую цветами арку «Фиеста-павильона». Но меж полом, зеркалами и люстрами еще долго летают и прыгают хрустальные шарики смеха.
Пройти сквозь этот нескончаемый праздник всегда трудно, а сегодня…
– Это же она! Теофисто, это она! Госпожа де Соза?
Остановила меня незнакомая и относительно зрелая дама в местном варианте фрака для женщины, терно: бледно-кремовая юбка колоколом до пола, рукава – как вертикально вздыбленные крылья или, скажем, как два веера, чуть не до уровня уха. И еще на шее… ого…
– Ведь это вы – наша сестра из далеких британских краев? Теофисто, иди же сюда, не дай ей уйти!
Если вы встречали когда-нибудь смуглую принцессу, называющую вас сестрой, то это примерно то же самое.
– Я же вас видела раньше в отеле – и что это вы всегда проскакиваете мимо праздника, ведь ваше место здесь, с нами, дорогая Амалия, если я могу вас так называть! Или ваши британцы приучили вас к «мадам» и «мисс»? Боже, как вы живете среди них. Ведь вы!..
Тут она перешла на театральный шепот:
– Это правда, что вы самая богатая женщина всей Британской Малайи?
– Но это не совсем так! – возмутилась я. – Есть еще три-четыре китайца, которые вообще непонятно сколько имеют денег.
– И у нас тоже есть такие! – захохотала принцесса. – Я Виктория де Морено, да просто Вики – для вас. А британцы, о них я не говорю даже, понятно, что они уже… Ммм… И при этом (Вики округлила глаза) – при этом там, на своей земле, вы не можете войти в некоторые отели?
– Войти – могу. А все прочее – проще купить себе отель.
– Ну, вы не поверите, но еще года два назад так было вот здесь, здесь (она потопала атласной туфелькой по полу «Манила-отеля»). – Но наш президент пришел как-то сюда вместе с губернатором Мэрфи, а это его друг, – и вы поверите, что Мэрфи может победить Кесона в танго? Вошел, занял лучшие места, пригласил на прочие кресла компанию таких же, как мы… Как вы, наша дорогая сестра.
– Сестра?
– Но вы же – местиса! Испанская кровь…
– Португальская…
– Ммм, ну да, плюс малайская и прочая. Вы местиса!
Я и есть местиса? Это было для меня открытием. А тут еще мою руку принялся целовать красавец во фраке.
– Господин банкир, вы так храните секреты ваших клиентов?
– Да как вы могли подумать на скромного банкира такую жуткую вещь! Я же не назвал точную сумму всего вашего состояния, которая мне вообще-то и неизвестна. Но когда по ту сторону океана, услышав ваше имя, расширяют глаза так, что видно по эту сторону! И вообще, я сказал лишь Вики, я ей все же родной брат. Изложил общую ситуацию, без деталей.
– А она – только своей подруге… Хорошо, господин Морено.
– Теофисто. Тедди.
– Ну да, я же ваша сестра. Ситуация понятная.
– Понятная, – вмешалась Вики. – Надо загладить твою профессиональную ошибку, Тедди. Знаете что, Амалия, для начала вы получите завтра приглашение на заседания нашего женского клуба. У нас будет выступать женщина-авиатор Рут Лоу, потом какой-то гений пера объяснит нам, что это такое – зарабатывать себе на жизнь писанием в газеты и журналы. Должно быть завлекательно. Так, еще вы получите приглашение ко мне домой через пару дней, на садовую вечеринку. Неформальная одежда. А вот такие штуки, как бал Кахирап, – это придется постараться. Главное событие года. Но – мы постараемся!
– Кахирап?
– Его дают висайцы, сахарные бароны с Негроса. Сла-адкие люди! Абсолютно феодальные. Вот на этом балу будут просто все. Хотя – Дейзи Хонтиверос и сегодня здесь, вон стоит. Сестры Мадригал…
К этому моменту нас, впрочем, окружал целый букет терно, бальных платьев и фраков. Вики одновременно объясняла, кто я такая, и тараторила мне эти великие имена: Франсиска Тирона де Бенитес, Пилар Идальго Лим…
Пилар – ученая дама – расспрашивает меня, начала ли я учить тагальский язык, а если нет, то почему. Отвечаю, что уже знаю «бахала на», то есть «как-нибудь само обойдется», очень филиппинское выражение. И вот еще сегодня при мне кое-кого назвали интересным словом – «бастуза».
Пилар Идальго Лим в ужасе поднимает пальцы к вискам.
– Это что, из тех слов, которые не говорят в «Манила-отеле»?
– Тут говорят что угодно, но это очень, очень сильное слово. Означает «жестокая», но раз в двадцать сильнее. Ой-ой. Этой вашей знакомой пришлось, наверное, очень постараться, чтобы ее назвали «бастузой».
