И смех, и слезы, и любовь… Евреи и Петербург: триста лет общей истории - Наум Синдаловский

В повседневном фольклоре обитателей Средней Рогатки памятник Ленину на Московской площади вообще начисто лишен какой-либо идеологической окраски. Он просто стал обыкновенным ориентиром. Место встречи у его пьедестала называется «Под кепочкой» или «Под рукой», а продовольственный магазин на противоположной стороне Московского проспекта имеет, соответственно, точный и узнаваемый адрес: «Магазин, куда Ленин кепкой указывает».

Долгое время существовал в Ленинграде и первый топонимический памятник Ленину. В 1925 году, к годовщине со дня его смерти, Большой Казачий переулок, в котором Владимир Ильич жил чуть более одного года, был переименован в переулок Ильича, по отчеству вождя революции. Так любили называть Владимира Ильича его ближайшие соратники, старые большевики. Однако, несмотря на высокий идеологический статус, приданный переулку, его социальная репутация оставляла желать много лучшего. В переулке находятся известные в городе «Центральные» бани Егорова, которые снискали в народе недобрую славу. Их называют «Казачьими», хотя чаще всего предпочитают другое название: «Казачьи шлюхи». Да и репутация самого переулка в советские времена была сомнительной. О нем говаривали: «В переулок Ильича не ходи без кирпича».

В 1993 году переулку возвращено одно из его первоначальных имен. Он вновь стал Большим Казачьим.

Особо надо отметить своеобразную память о Владимире Ильиче Ленине, оставленную в городском фольклоре в связи с празднованием его 100-летнего юбилея в апреле 1970 года. К юбилею начали готовиться задолго. Празднование должно было превратиться во всемирное торжество ленинских идей и стать доказательством незыблемости коммунистической идеологии. Производственные подарки, творческие достижения, личные успехи – все должно было быть положено на алтарь всеобщего торжества.

Однако уже на этапе предварительной подготовки к празднику в народе началось внутреннее сопротивление, которое по мере приближения к юбилею все более и более возрастало. Первой реакцией ленинградского городского фольклора стало превратившееся в анекдот восклицание: «То пятидесятилетие Октября, то столетие со дня рождения Ленина – остоюбилеело!» Затем как из рога изобилия посыпались анекдоты о «юбилейных подарках».

Парфюмерная фабрика «Северное сияние» в розницу и комплектами начала выпуск подарочных изделий: одеколоны «Дух Ильича» и «Запах Ильича», духи «Ленин в Разливе», мыло «По ленинским местам», пудра «Прах Ильича».

Текстильная фабрика выбросила в продажу бюстгальтеры «Горки ленинские».

Ленинградский ликеро-водочный завод выпустил юбилейную водку в трех вариантах: «Ленин в Разливе», «Запах Ильича» и «Ленин в бальзаме».

Местные птицефермы продавали «Яйца Ильича».

Мебельная фабрика освоила производство трехспальной кровати для молодоженов под названием «Ленин с нами».

Фабрика «Гознак» наладила производство туалетной бумаги «По ленинским местам».

Петродворцовый часовой завод заполнил прилавки магазинов новыми ходиками с дополнительным механическим заводом. Каждый час из циферблата выезжает Ленин на броневичке и произносит: «Товагищи! Габочая и кгестьянская геволюция, о необходимости котогой все вгемя говогили большевики… ку-ку!»

Фабрика резино-технических изделий «Красный треугольник» подарила покупателям юбилейные презервативы. Один из них, в память о Ленине, представлял собой надувной бюстик Ильича и назывался «Ленин в тебе и во мне». Второй был посвящен верной и незабвенной подруге Ленина Надежде Константиновне Крупской – «Надень-ка!».

Приберег к юбилею подарок и Ленсовет. Специальным постановлением он переименовал фонтан «Самсон» в Петродворце в фонтан «Струя Ильича».

И, наконец, туристическое бюро «Спутник» объявило всесоюзный конкурс «Кто лучше знает биографию Ленина». Главный приз – путевка по Сибири с заездом в Шушенское, на три года.

Все это свидетельствовало о неизбежном и, как оказалось, ожидаемом начале конца эпохи «победившего социализма».

Практически сразу после революции, в декабре 1917 года, не без непосредственного участия Ленина, председателем Петроградского совета был назначен видный деятель революционного движения России Григорий Евсеевич Зиновьев. Несмотря на то что среди товарищей по партии он имел прозвище «Зиновьев-паника» и слыл человеком «жестоким, мстительным, но трусливым», считался одним из организаторов обороны Петрограда от войск генерала Юденича, хотя на самом деле непосредственная заслуга в отражении этих войск принадлежит Льву Троцкому.

С мая 1918 по февраль 1919 года после переезда центральных, партийных и советских органов из Петрограда в Москву в РСФСР было создано так называемое областное объединение Советов. В его состав вошли территории Петроградской, Псковской, Новгородской, Олонецкой, Вологодской, Архангельской, Северо-Двинской и Череповецкой губерний. Центр «Северной коммуны находился в Петрограде, в штабе революции – Смольном.

Председателем СНК Союза коммун Северной области, в просторечии «Начальником Северной коммуны», был назначен Зиновьев. Настоящие имя и фамилия Зиновьева – Овсей-Герш Ааронович Радомысльский, фамилия матери – Апфельбаум. Григорий Евсеевич родился в Елисаветграде, в состоятельной еврейской семье владельца молочной фермы Аарона Радомысльского. Получил домашнее образование под руководством отца.

Григорий Евсеевич Зиновьев на митинге по поводу открытия памятника Володарскому на бульваре Профсоюзов в 1919 году

Подчиненным импонировала самостоятельность и независимость их начальника от Москвы. Однако в народе Зиновьев слыл обыкновенным чиновником, не лишенным партийного чванства и высокомерия. Многие хорошо помнили, каким «худым как жердь» приехал он из эмиграции и как «откормился и ожирел в голодные годы революции». В Петрограде в связи с этим обстоятельством он даже имел уничижительное прозвище: «Ромовая бабка». Сотрудница Коминтерна А. Куусинен в своей книге «Господь низвергает своих ангелов» вспоминает: «Личность Зиновьева особого уважения не вызывала, люди из ближайшего окружения его не любили. Он был честолюбив, хитер, с людьми груб и неотесан… Это был легкомысленный женолюб, он был уверен, что неотразим. К подчиненным был излишне требователен, с начальством – подхалим».

Григорий Евсеевич Зиновьев в 1936 году

Зиновьев был личным другом Ленина, однако не раз находился в оппозиции к нему, не боясь откровенно высказываться против, как ему казалось, авантюрной политики партии большевиков. Так, в октябре 1917 года Зиновьев вместе с Каменевым резко выступил против курса большевиков на вооруженное восстание. А когда петроградские рабочие призвали в ответ на убийства М. С. Урицкого, В. Володарского, а также покушения на Ленина начать «красный террор», Зиновьев отказался. Зиновьев выступал против решения В. И. Ленина перенести столицу Советской России в Москву. Его не раз исключали из партии, но затем восстанавливали. Несколько раз он был осужден как царским, так и советским режимом.

В 1936 году Зиновьев был репрессирован по сфабрикованному делу так называемого «Троцкистско-зиновьевского террористического центра» и приговорен к расстрелу. Его обвинили в измене делу партии большевиков и приговорили к высшей мере наказания – расстрелу. Говорят, вызванный на казнь, он потерял всякое самообладание и отчаянно взывал к Сталину, в которого продолжал верить. По воспоминаниям, «перед казнью униженно молил о пощаде, целовал сапоги своим палачам, а затем от страха вообще не смог идти». Но в последний момент, будто бы рассказывал самому Сталину один из сотрудников НКВД, присутствовавший при казни, кстати, тоже еврей по происхождению, Зиновьев воздел руки и произнес еврейское традиционное молитвенное обращение: «Слушай, Израиль, наш Бог есть Бог единый».

На многие десятилетия Зиновьев был вычеркнут из списка выдающихся деятелей коммунистической партии и советского государства. А уж о том, что он был личным другом Ленина и вместе с ним летом 1917 года скрывался от Временного правительства в Разливе, упоминать было просто опасно. Кроме язвительных анекдотов, никаких иных «свидетельств» не было. Вот только два из них. Сразу после свадьбы Надежда Константиновна спрашивает Владимира Ильича: «И где мы, Володя, проведем медовый месяц?» – «В Разливе, Наденька, в шалаше. Только для конспирации со мной поедешь не ты, а товарищ Зиновьев». И второй анекдот, появившийся после выхода на экраны совместного польско-советского фильма «Ленин в Польше», снятого в 1965 году режиссером Сергеем Юткевичем. На выставке висит картина «Ленин в Польше». На картине шалаш, из которого торчат две пары ног – мужские и женские. «Это шалаш в Разливе, – объясняет гид, – ноги принадлежат Дзержинскому и Крупской…» – «А где же Ленин?» – «Ленин в Польше».