Космический десант (Сборник) - Кир Булычев

– Один добирались?

– Сюда-то?

– Сюда.

– Вот меня товарищи привезли. Товарищ Карась и еще один, его майором тут называли.

– Понятно. – В голосе Батыева звякнул металл. – С этими товарищами мы разберемся, поговорим, не беспокойтесь. От ошибок не гарантирована ни одна система. У нас ошибок меньше, чем в системе капиталистической эксплуатации, но, сами понимаете, люди есть люди… И хоть мы уже уничтожили социальные причины пьянства, хулиганства и проституции, отдельные случаи тем не менее имеют место под влиянием враждебной нам пропаганды.

– И проституция наблюдается? – удивился Удалов.

Об этом он раньше в родном городе не слыхал, ему не сообщали.

– Нет, – сказал товарищ Батыев. – Не в прямом смысле, а в больших городах и только в виде исключения.

– Ага, – сказал Удалов.

– А вы русским языком хорошо владеете, – сказал Батыев. – Почти без акцента. У себя на родине изучали?

– Дома, – согласился Удалов. «Интересно, – подумал он, – а какой у меня теперь акцент? Постараюсь следить за собой, чтобы не было никакого акцента».

– Этот гражданин, – Карась пытался вернуть себе расположение товарища Батыева, но не знал, как это сделать, – также хорошо владеет и английским языком. Мы с ним беседовали.

– Чего? – испугался Батыев.

Он понял, что, если эти сведения проникнут в западную прессу, там поднимется бешеная кампания, направленная на дискредитацию нашей страны. Наймиты пера тут же заявят, что инопланетный пришелец летел вовсе не к ним, а на Запад и его попросту захватили наши истребители-перехватчики и заманили в плен.

– Я точно говорю, – настаивал Карась, который хотел показать свою образованность. – А вы подтвердите: мы по-английски с вами говорили?

– Это он говорил, – сказал Удалов. – На каком языке он со мной говорил, не скажу, не уверен. Но все требовал, чтобы я ему какие-то сведения сообщил…

Карась заметно задрожал. Он понял, что сказал лишнее. Это поняли и незнакомцы, которые с обеих сторон сдвинулись и прижали его локти.

– Удалов! – взмолился Карась, забыв, кто перед ним сидит. – Скажи, что я по настоянию органов. Скажи, что я по разговорнику. Скажи им, что я никаких языков не знаю!

– Это точно, – сказал Удалов, который был добрым человеком и зла не помнил. – Он по наущению и по разговорнику.

Но было поздно. Незнакомцы быстро вывели Карася из его кабинета, а тот почти не сопротивлялся, только кричал по пути:

– Я же неграмотный! Я же алфавита не знаю!

По выходе Карася Батыев нагнулся поближе к Удалову и сказал тихо:

– Вы его не жалейте. Он заслужил. Интриган, знаете?

– Знаю, – сказал Удалов. Раньше бы не сказал, да еще Самому. Но сейчас был пьян и решил, что городу лучше будет без Карася, народ станет жить свободнее, зажиточнее, средние руководящие кадры получат больше личной инициативы. Уж очень этот Карась наглый взяточник и мздоимец. Все это он и сказал товарищу Батыеву. Батыев с готовностью поддержал соображения Удалова и даже изъявил удивление и почти восторг по поводу того, как в далеких звездных мирах осведомлены о жизни его родного города.

– Я надеюсь, вы нас не осудите, – продолжал Батыев. – Наши товарищи вынули из вашего корабля некоторые детали. Надеюсь, не самые жизненно важные, но вынули. Хотели поближе ознакомиться. Заблуждались. Я бы мог отмежеваться, но считаю своим долгом нести ответственность за все, что происходит во вверенной мне части нашей страны.

– Так я что вам скажу, – доверительно сообщил Удалов. – Если взяли, значит, надо на место положить. А то неудобно получится.

– А если осторожно положим, жаловаться не будете?

– А мне что? – сказал Удалов. – Мне это дело до лампочки.

По этому поводу Батыев обрадовался, а потом предложил еще принять, что и сделали с помощью двух незнакомцев, которые вернулись в кабинет и присутствовали, даже сказали им вслух: «За ваше здоровье».

После этого Удалов совсем полюбил товарища Батыева, а Батыев полюбил Удалова. Только Удалов любил с открытыми глазами. Он знал, что Батыев – это главгор, но хороший, душевный человек. То есть любил он не кого иного, как Батыева. А Батыев заблуждался. Если бы он поверил, что Удалов – это Удалов, то разлюбил бы. А пока они обнялись и спели популярные песни. Если Удалов где забывал слова, товарищ Батыев ему подсказывал и не удивлялся – инопланетный пришелец вправе не знать про Каховку и про тайгу, которая под крылом самолета, хотя, конечно, стыд и позор ему не знать песню, где действие происходит на пыльных тропинках далеких планет. Об этом он со всей прямотой сказал Удалову, и Удалов не обиделся, понял. Незнакомцы тоже пели, но вполголоса, чтобы не затенять руководящих товарищей. А за дверью, в приемной, грустила Ксения, различала высокий и веселый голос мужа, но не вмешивалась, а только повторяла: «Вот пусть он у меня попробует домой вернуться!»

По окончании песен обнялись и хотели было пойти в пляс, но в дверь заглянул милиционер Пилипенко и сказал, что там рвется какой-то из области. Его впустили, но оказалось, что это не настоящий из области, а просто какой-то профессор, специалист якобы по иноземным цивилизациям. Он в Удалове не признал пришельца, чем очень обидел и Батыева, и Корнелия, и они вместе с незнакомцами профессора из кабинета выгнали, чтобы не выдавал себя за кого ни попадя и не вводил в заблуждение.

– Ты только подумай, – сказал потом Батыев Удалову. – Он тебя за простого человека принял. Это же, можно сказать, оскорбление.

– А я не прост, – ответил Удалов. – Простых людей вообще не бывает.

Батыев обнялся с Удаловым и поцеловался с ним в губы троекратно. Потом они договорились звать друг друга на «ты».

Тут и приехали товарищи из области. Они были совсем трезвые и потому не сразу разобрались, кто пришелец, а кто свой. Им объяснили, а один из них сразу сказал:

– Это только доказывает, что во всей Вселенной действуют одни и те же законы.

– Наши законы, – сказал ему секретарь обкома Чингисов и тоже троекратно поцеловался с Удаловым.

– Поздравляем вас, товарищ, с благополучным прибытием! – крикнул он.

Обнимаясь с Удаловым, он уловил исходящий из его рта запах хорошего коньяка, и у него отлегло от сердца. Он ведь тоже всю дорогу беспокоился, доволен ли пришелец, хорошо ли ему.

– Я с ним принял бутылочку, – сказал ему Батыев, понизив голос. – Вы уж простите, я так не употребляю, только за компанию или по делу…

– Знаем, как ты не употребляешь, – сказал ему секретарь обкома. Но не сердито, а так, по-братски.

Батыев подумал, что, если все дальше гладко пойдет, открывается прямая дорога в область.

Секретарь обкома сделал знак рукой, и его секретари и незнакомцы, которые с ним приехали, внесли заготовленный на всякий случай сундук с припасами.