Три шага до магии. Трилогия - Михаил Александрович Швынденков

— Наставница, мы его даже к тебе не ревнуем. Он ведь с самого начала сказал: вас троих люблю, а больше ни с кем. И ведь, правда, ни с кем.

— А я его к Розалии ревновала, а он говорит, она мне сестра. Думаю, как это возможно, а сама Розалия говорит, ну что ты как маленькая, конечно, я ему не родственница, просто он относится ко мне, как к сестре, родной сестре. И мы друг друга поддерживаем, помогаем, а любовью заниматься ему и вас хватает. Ну, и не стала я больше ревновать, и так спокойно стало.

— Девочки, а я вот подумала, если он теперь князь, то мы кто, княгини, что ли? И как к нам теперь должны обращаться? Как к принцессам, Ваше Высочество? — Ирена ещё пытается думать.

— А ещё, он грозился меня выдать замуж за короля или принца. Если мы Ваши Высочества, то это я как бы за принца замуж вышла? Ой, мамочки! Это что же получается, этот негодяй и мерзавец все свои обещания выполнил. Долго ждать пришлось, да, но ведь выполнил! Получается, и не мерзавец вовсе? Ой, девочки, а как я ждать устала! Двадцать лет! Одного мужика ждала десять лет, так и не дождалась! А тут целых двадцать! Если бы не омоложение, я бы уже старухой была. Хорошо хоть Майкл говорит: «Женщине столько лет, на сколько она выглядит!» Может нам и его ещё раз омолодить?

— Нет, не надо, мне нравится, что он выглядит чуть старше нас. А то мы зрелые женщины, а он будет как Микаэль! — Ирена заявляет свое мнение.

— Ой, это ты то зрелая? А вообще девочки давайте ляжем спать, а то будет как прошлый раз!

— А как было прошлый раз?

— Эх, Ирочка, я на всю жизнь запомнила, смотрит он на нас с жалостью и говорит, девочки вы выглядите, как мужики с похмелья. Я такое от мужа услышать ещё раз не хочу.

И пошли три грации спать.

С утра ко мне заявились «представители общественности», это какие-то издатели листка с новостями, такой своеобразной местной газеты, а с ними ещё два десятка лиц без определённого рода занятий, местное название у них, придворные, а согласно земным толковым словарям, это тунеядцы. Говорят все сразу, галдёж стоит невообразимый. Я стою, смотрю, даже не пытаюсь что-то услышать, просто пытаюсь понять, как эти проходимцы не понимают, что власть переменилась. Не сменилась, а именно переменилась, стала другой. Неужели двух повешенных герцогов, и того выступления в мэрии недостаточно. Эти господа приближаются ко мне всё ближе, я поворачиваюсь к стражникам, они, судя по всему, не видят ничего неправильного, а уж тем более чего-то криминального.

— Начальника стражи ко мне! — а два стражника в зале стоят и крутят головами, кого же это я послал за их начальством.

Подхожу к стражникам, одного бью в солнечное сплетение, другого в промежность, подтаскиваю их к окну и выбрасываю за окно. Всего-то второй этаж, снизу заросли кустов, не разобьются. Снизу слышны женский визг и мужской мат. Выглядываю в окно и вижу натуральный пердимонокль, один из выброшенных мной стражников упал на парочку, которая в кустах чем-то занималась. Выхожу из зала, иду к кабинету с целью послать секретаря за нужными мне лицами. Однако секретаря на месте нет, прохожу в кабинет и вижу, что мой секретарь на рабочем столе короля, а теперь, князя, разложил барышню, которую слёзно умолял меня взять в штат дворца, так как у неё какие-то там проблемы с родственниками.

— «Эх, Рутана, Рутана! Что же ты их так распустил?»

— Ко мне вызвать командующего армией и две роты лёгкой пехоты. У тебя четверть часа. Не успеешь, будешь казнён! — это я секретарю.

Потом вернулся в зал приёмов и попросил всех присутствующих выстроиться в одну линию. Но среди этих разумных было четверо, кто считал, что общие команды их не касаются, они лезли ко мне, отталкивая друг друга. Наложил на них Лёгкий паралич, который сковывает все мышцы, кроме сердечных и дыхательных, так что стоять они могут очень долго. Потом сказал всем:

— Это зал приёма монарха, то есть сюда приходят, когда необходимо обратиться к князю, — а потом пошёл вдоль этого импровизированного строя и каждому задавал вопрос, а что он тут забыл.

— Изложите очень кратко цель вашего прибытия в этот зал.

На всякое словоблудие сразу обрывал «докладчика» и требовал изложить очень кратко. Кто не справился с этой задачей, оставались стоять молчаливыми столбиками под Лёгким параличом. В середине этого словесного марафона в зал ворвался полковник Тарун ан Тур, командующий армией Северного анклава гномов, переданной мне в управление.

— Найдите начальника стражи дворца и ко мне в кабинет. Офицера дежурной смены стражи ко мне в кабинет. И вы сами подойдите туда же. Вашим солдатам взять под охрану весь дворец, по режиму жёлтой тревоги. Стражников не бить, не гнать, просто сказать, чтобы стояли и молчали. Сильно буйных связать и в караулку. Караулку занять, и стражников не впускать, скажете, что это мой приказ. Сейчас сюда мне пятёрку солдат, потом выполняйте приказ.

Вошедших солдат поставил на входе и у окон. Потом продолжил опрос «представителей общественности». Вот что смог выяснить.

Вся «передовая» общественность столицы была возмущена моим поведением. Я женился, и даже не устроил всеобщей попойки для народа! Свадьба монарха всегда сопровождается всеобщим гулянием. Простым горожанам выкатывают много бочек вина, купцам, предоставляют всякие льготы, чиновникам всех мастей выплачивают премии, аристократам дают всякие налоговые и другие послабления. Ранее провинившихся прощают, то есть объявляют всеобщую амнистию. Из оставшихся без паралича особо усердствовали в просвещении меня, несведущего, два аристократа и один из представителей средств массовой информации. Два других издателя новостей настаивали на том, что я должен им подробно рассказать, как происходило венчание.

Пока я со всеми разбирался, точнее, пытался составить общее представление о глубине развала государства, мне доложили, что вызванные мною лица доставлены в мой кабинет. Вызвал ещё пятёрку солдат в зал приёмов.

— Господа, вам придётся подождать. Я решу некоторые вопросы, и мы продолжим разговор.

— Сержант, никого не отпускать. Кто запросится в туалет, выводить по одному. Кто будет скандалить, разрешаю бить. Кто обнажит оружие, убивать на месте, — и пошёл в свой кабинет

За спиной сначала была полная тишина, а потом взрыв возмущённых выкриков, ничего, подождут.

В кабинете были два лица и два моих командира. Первое лицо, точнее рыло, было генералом,