Эта безумная Вселенная - Эрик Рассел

У раздаточных окошек кухонного барака стояли бесстрастные алюэзинцы — по паре возле каждого из двадцати дымящихся котлов. Они механически орудовали черпаками. Один взмах, и черпак почти полностью наполнял миску. За раздачей зорко следила многочисленная кастанская охрана.

Холден первым из землян получил свою порцию варева. Он пригляделся к содержимому миски, понюхал его и хрипло спросил:

— Из чего вы варите это пойло?

— Что? — не понял ближайший к нему охранник.

— Это же вопиющий позор, а не еда. Понял, драндулет двуногий?

— Вам запрещается говорить на своем языке, — проворчал кастанец. — Все разговоры только на экстралингве.

Взяв наполненные миски, земляне пробрались сквозь живые цепочки очередей и последовали примеру остальных пленных, ужинавших, сидя прямо на бетоне двора. Зачерпывая ложками содержимое, все почти одновременно отправляли его в рот. На вкус здешнее варево напоминало овощной суп. В мисках плавали бесформенные куски какой-то массы. По-видимому, они и были теми самыми овощами. Неизвестно, как воспринимали запах этого варева стамиты и алюэзинцы, но землянам он навевал воспоминания об ароматах зоопарка.

Проглотив ужин (об аппетите на неопределенное время можно было забыть), земляне вымыли под краном миски и ложки и неспешно побрели по двору, ожидая, что будет дальше. Некоторое время картина оставалась более чем заурядной: кто-то. поужинав, слонялся по двору, кто-то сидел и ел, а кто-то еше продолжал стоять в очередях, дожидаясь своей порции пойла. Когда все пять очередей растаяли и последние пленные отошли от раздаточных окошек, сжимая в руках наполненные миски, двор охватило странное возбуждение. Внешне оно было почти незаметным. Однако повсюду ощущалась непонятная напряженность.

Потом один из охранников возле кухонного барака прорычал что-то невразумительное. И сейчас же туда со всех ног бросилась толпа пленных. Шум бегущих ног перемежался с выкрикиваемыми приказами, кастанскими ругательствами и свистом плеток. Вскоре толпа побрела в обратную сторону.

Возле землян остановился алюэзинец с воспаленными от усталости глазами. Он сел, поднес миску ко рту и стал жадно пить. Потом он вздохнул, откинулся назад, уперся локтями в пол и равнодушно оглядел двор. Одежда алюэзинца была черной от угольной пыли. По грязному лицу тянулась кровоточащая полоса — след удара плетью.

Уордл повернулся к нему и спросил:

— Почему возникла эта суматоха?

— Сверх, — только и сказал алюэзинец.

— Сверх? — удивился Уордл. — Что сверх?

— Суп, — ответил пленный. — Бывает, после положенной раздачи в котлах остается немного супу. Тогда охранники кричат по-кастански: «Кому добавки?» Первым из подбежавших достается несколько глотков.

— И ради этих глотков вы, как звери, побежали к кормушке?

— Мы — пленные, — мрачно-рассудительным тоном напомнил алюэзинец, — А пленный — тот же зверь. Кем же еше ему быть?

— Воином, — сердито бросил Уордл.

— Не имея оружия и утратив честь? Глупые слова.

Алюэзинец встал и поплелся прочь.

— Слышали? — спросил Уордл, оглядывая товарищей. — Теперь понятно, против чего нам придется сражаться?

— Философия скотов, — презрительно сморщился Холден.

— Мы не вправе их упрекать, — предостерег Уордл. — Все это им внушается с самого детства. К тому же алюэзинцам приходится труднее всех. Они вынуждены работать в то время, когда привыкли спать, и наоборот. Из-за этого плена все в их жизни перевернулось вверх тормашками. Не удивлюсь, если и тот алюэзинец чувствует себя на последнем издыхании.

— Да и стамитам не намного легче, — включился в разговор Людовик Пай. — Я тут перебросился словами вон с тем парнем. — Он указал на долговязую фигуру со скорбно опущенными плечами, идущую так, как идут за гробом. — Рассказал мне, что находится здесь уже четыре года, работает, как лошадь, а мяса не видит даже во сне.

— Ну вот вам и еще одно небольшое наше преимущество, — заметил Уордл. — Порции кастанского вонючего варева рассчитаны так, чтобы пленные не потеряли работоспособность. Но какие пленные? Стамиты и алюэзинцы, которым требуется вдвое больше пищи, чем нам. Разумеется, наши тюремщики не будут из-за семерых землян перестраивать всю систему раздачи. Мы получаем порции наравне с остальными. Значит, если стамиты и алюэзинцы находятся в полуголодном состоянии, мы будем недоедать лишь на четверть.

— При таком количестве наших преимуществ странно, что кастанцы еще не капитулировали, — язвительно бросил Пай.

— Будь уверен, приятель, они обязательно капитулируют, — заверил его Холден.

Уордл встал.

— Пока все складывается удачно, начнем действовать. Предлагаю разойтись в разные стороны и попытаться выудить из пленных дополнительные сведения. Заговаривайте с каждым, в чьих глазах есть хоть искорка жизни. Нам нужно выяснить, есть ли среди этой массы старшие офицеры и, если есть, сколько их.

Предложение было здравым и не вызвало возражений. Земляне разбрелись по двору. Первым в попытках завязать разговор, как всегда, оказался Холден. Он заметил стамита, который выглядел чуть бодрее остальных. Холден направился к нему и сразу же спросил:

— В этой дыре есть старшие офицеры?

— Конечно. Начальник тюрьмы. Разве вы не видели его, когда вас сюда привезли?

— Я спрашиваю не про Фестерхеда и его прихвостней. Есть ли старшие офицеры среди заключенных?

— Нет.

— Как это понимать? Их направили в другую тюрьму?

— Здесь нет офицеров, поскольку у заключенных нет званий, — терпеливо, будто последнему идиоту, объяснил стамит. — Здесь мы все имеем одно звание — пленные. Офицеры остались в прошлом.

— Вот оно что, — пробормотал Холден. — Что ж, по-своему вы правы.

Он нахмурил брови и двинулся дальше. Ему расхотелось заниматься расспросами. Через какое-то время Холден увидел Казазолу — самого молчаливого из семерки. Казазола говорил лишь в редких случаях, когда без слов было уже никак не обойтись.

— Представляешь, они считают, что раз попали в плен, о чинах надо забыть. И потому у них нет офицеров, — сказал ему Холден.

Казазола лишь скорчил рожу и пошел дальше. Заметив Фоули, Холден направился к нему и слово в слово повторил то, что говорил их молчуну.

— Будет врать! — поморщился Фоули и пошел продолжать свои бесплодные расспросы.

Вскоре Холдену стало скучно. Выбрав укромный уголок, он сел, скрестив ноги, зажал миску между колен и начал стучать по ней ложкой, заунывно подвывая тоненьким голоском:

— Мамка нэту, папка нэту. Пожалей минэ, гаспадин, подай во имя Аллаха.

— Сколько раз повторять, что ваш язык гномов здесь запрещен?

Приказ прозвучал откуда-то сверху. Глаза Холдена уткнулись в сапоги двадцатого размера. Подняв голову, он увидел хозяина сапог.

— О, добрый вечер, гвард-майор Слобович.

— Мое имя произносится Словиц, — заорал гвард-майор, обнажая лошадиные зубы.

Щелкнула дверь камеры, заперев их на ночь. Пять коек так и остались пустыми. Уордл долго глядел на них, потом сказал:

— Одно из двух: либо кастанцы еще не успели заполнить этот корпус тюряги своими рабами, либо они намеренно отделили нас от остальных пленных. Первая догадка лучше.

— Какая разница? — спросил Пай.

— Разница есть. Если нас поместили в отдельную камеру, значит, кастанцам известно о землянах больше, чем мы думали.

Возможно, они знают и о нашей военной тактике. Мне предпочтительнее, чтобы враг был большим, неуклюжим и тупым.

— Вряд ли они знают о нас много, — пустился возражать Пай. — Кастанцы — самая сильная и многочисленная из известных нам рас. Под их владычеством находится около шестидесяти планет в разных частях Вселенной. Однако кастанская разведка еще никогда не совала свой нос в наши пределы. Им хватало бесконечных войн со стамитами и алюэзинцами. И пока нас поблизости не было, они знали о нас лишь по слухам.

Пай пренебрежительно фыркнул.

— Держу пари, они вдоволь наползались по «Элси» и решили, что лучшего мы не имеем.

— Не выношу, когда говорят скабрезности о женщинах, — поморщился Холден, изображая из себя блюстителя морали.

Уордлу было не до шуток.

— Мы теперь сами убедились, что эксперты совершенно правильно обрисовали нам психологию союзников. Никто из стамитов и алюэзинцев и пальцем не пошевелит, чтобы вернуться домой. Они прекрасно знают, что ждет их на родине. Отвергнутые собственной семьей и обществом, без гроша в кармане, они станут изгоями. Им нет смысла бороться за свободу.

— Пока нет смысла, — возразил Холден.

— Скоро он появится. Эксперты думают, будто они нашли способ пробить брешь в сложившихся представлениях союзников. Перспективы заманчивые: Космический Союз становится сильнее, а кастанцам приходится поджать хвост. В теории это так. Нам нужно добиться практических результатов. Мы попали, можно сказать, в самую гущу событий. Как вы, мальчики, оцениваете наши шансы?