Доктор Павлыш - Кир Булычёв

– Не в том дело. Мы прожили долгие годы в нищете и бессилии, человек с Земли, увидевший нас с тобой, решил бы, что лицезреет обезьян. А я убежден, если мы вернемся домой, то в воспоминаниях останутся победы и моменты торжества, которых ты и не заметил.

– Я был маленький?

– Для тебя было естественно, что мы остаемся людьми, что ты ходишь в школу и ешь ложкой. А знаешь, какой праздник был, когда я сделал первую ложку?

Олег резко дернул Сергеева за рукав, свалил с ног, тот только крякнул от боли.

Над головами пронеслась черная стая. «Как всадники Апокалипсиса», – подумал Сергеев, глядя на стремительное и стройное движение черных теней.

– Что это было? – спросил он Олега.

– Не знаю. Я их как-то видел, давно еще, но не знаю, кто они. Ты говорил про ложку?

– А еще было много смешного. Мы часто смеялись. Раньше чаще, чем теперь, – теперь мы устали.

Они миновали пещеру, где в прошлый раз Олег провел тревожную ночь. Может, стоило остаться на ночь в ней– все же укрытие, но еще не совсем стемнело, и неизвестно, какая погода завтра. Упорство, с которым мокрый снег устилал землю, было тревожным. Сергеев не спорил с Олегом, хотя устал куда больше, чем тот. Уже через полчаса Олег пожалел, что они не остановились в пещере. Снег повалил гуще, Олег испугался, что они заблудятся. Они разбили палатку, забрались в нее, обнялись. Ночью похолодало. Сергеев, пока не уснул, рассказывал, что мать Марьяны его не любила. И даже хотела уйти от него, но осталась из-за Марьяшки. Это было странно: как можно уйти от человека в поселке?

Поднялся ветер и кидал горстями снег на маленькую палатку.

Они поднялись, когда рассвело настолько, что можно было разглядеть землю под ногами. Вернее, драное одеяло мокрого снега, сквозь которое торчали камни и редкие кусты.

Снег утих, но ветер выл с прежней силой, он был мокрый и злой. Олег глядел, как ежится под ветром Сергеев, какие у него темные корявые пальцы, которыми он резко отводил со лба прядь длинных пегих волос. И тут Олег понял, что боится. Боится, потому что в прошлом путешествии он не нес ответственности. Дик лучше охотился и находил дорогу, Томас помнил прежний путь, Марьяна умела лечить и знала травы. От Олега требовалось одно – идти. А если они теперь сбились с дороги? Если они не найдут ущелья, в котором течет холодный ручей? Возвращаться обратно? Это самое худшее, что может случиться. Только не возвращаться.

– У тебя кипит, – сказал Сергеев.

Олег высыпал в банку горстку сухих грибов. Они быстро набухли и всплыли. Сергеев и Олег по очереди, обжигаясь, вытаскивали из банки скользкие мягкие шарики, дули на них, потом жевали. Олегу есть не хотелось, это была необходимость, которую надо выполнить, иначе не хватит сил. В поселке всегда было плохо с солью. Раньше ее вообще не было, а теперь Вайткус отыскал за болотом солоноватый источник, и вокруг него можно было наскрести соли. Правда, она была скорее горькая, чем соленая, и Вайткус хитроумно выпаривал ее. Грибы, которые они жевали, были лишь чуть подсолены, но недостаточно, чтобы отбить противный, надоевший привкус.

– Пошли? – спросил Сергеев.

Олег и не заметил, как он поднялся и начал сворачивать палатку – полотнище из рыбьей кожи.

Олег проверил арбалет. Тетива отсырела, и ее пришлось подтянуть.

Они пошли дальше, вверх по склону. Олег не узнавал мест и со злостью на себя подумал: как глупо было не оставить знаков, ведь два раза прошли этим путем.

– Может быть, мое настроение, – как бы продолжил Сергеев, когда они прошли с километр, – вызвано еще и тем, что моя деятельность, моя ценность там, на Земле, теперь равна нулю. Мне предложат отдыхать.

– Почему? Ты еще не старый и сильный.

– Мне уже не вписаться в мир, который изменился в котором я в лучшем случае стану экзотическим Робинзоном, вызывающим сочувствие. Придется писать воспоминания.

– Воспоминания? О чем?

– О нас…Я пошутил. Я не буду писать воспоминаний, я буду нянчить внуков. Вам с Марьяшкой тоже будет нелегко. Ты представляешь, сколько всего знают ваши сверстники?

– Я буду учиться.

– Разумеется. Тебе будет трудно.

Сергеев не понимал, что для Олега проблемы земные не подкреплялись зрительными образами, предыдущим опытом– Земля оставалась пока краем обетованным. Если нужно учиться– выучимся. Это потом придут разочарования.

Олега все более беспокоила неузнаваемость мест, по которым они шли. Давно уже должен был появиться ручей, ущелье, но скалы вокруг были чужими, незнакомыми.

Сергеев ощутил беспокойство Олега.

– Мы что, заблудились? – спросил он.

– Все иначе, чем тогда. Это из-за снега.

– Не беспокойся, – сказал Сергеев, – мы не можем сильно сбиться. Пока мы знаем общее направление, пока мы идем вверх, ничего страшного.

– Погоди. – Олег услышал журчание воды.

Снова зарядил снег. Они вышли к ручью через несколько минут и дальше пошли вверх по нему, хотя это было ненадежно. В прошлый раз к ручью они вышли уже из ущелья. А сколько здесь течет ручьев?

Они шли до вечера, почти не останавливаясь. Никаких приключений с ними не было. Олег стрелял по зайцу, но промахнулся. Снег не прекращался. Он липнул к одежде, но было не холодно, только с каждым шагом труднее вытаскивать ноги из снега.

Когда стемнело, они вошли в ущелье. Но это было совсем другое ущелье. Скорее широкая промоина. Там и остались ночевать. Оба понимали, что сбились с пути, но возвращаться было поздно. Если там, наверху, снега не так много, то остается надежда выйти к перевалу. Но говорить об этом не хотелось. Олег разделил оставшиеся грибы на три части. Дрова они экономили и, как только вода в банке согрелась, сразу потушили огонь, а головешки сложили в сумку.

Они спали под обрывом, ночью был мороз, и ветер скатывался по промоине, как поток весенней воды.

Утром Павлыш собрался в горы.

Он позвал с собой Салли, как и договаривались, но воспротивилась Клавдия, потому что подошел день профилактики и Салли должна была проверять аппаратуру– это ее обязанность. Павлыш стал уговаривать Клавдию перенести профилактику на другой день, но начальница была непреклонна. Она глубоко убеждена в том, что ею правит чувство долга, и только чувство долга. И никаких других чувств она не знает.

– Бог с вами, Клавдия, – сказал Павлыш. – Если вы не хотите, чтобы со мной летела Салли, полетим с вами.

Ему показалось, что Салли, слышавшая это предложение, улыбнулась, но он не посмел посмотреть в ту сторону.

– Вы с ума сошли, – произнесла Клавдия, неожиданно покраснев. Павлыш даже не подозревал, что Клавдия умеет краснеть. – Вы полагаете, что именно я и есть главная бездельница на нашей станции?