Хроники Корума (Сборник) - Майкл Муркок

— Ага! — Гованон нашел то, что искал, и его лицо исказилось гримасой неподдельного отвращения. — Вот оно, Сактрик.

Ухватившись за прядь редких волос, он извлек из земли человеческую голову. Она была такой же высохшей, как у Сактрика, но, как ни странно, сохраняла следы не только женственности, но даже красоты, хотя довольно трудно говорить такое об отрубленной голове.

— Терхали! — выдохнул маленький черно-белый кот, и теперь в глазах его светилось откровенное обожание. — Причинил ли он тебе вред, любовь моя, обожаемая моя сестра?

И теперь у всех перехватило дыхание, когда голова открыла глаза. Они были чистые, ясные и отливали зеленоватым холодным блеском. Полусгнившие губы шевельнулись:

— Я слышу твой голос, Сактрик, дорогой мой, но не вижу твоего лица. Может, у меня еще не прояснилось зрение?

— Нет, просто в данное время мне приходится обитать в теле этого кота. Но скоро мы обретем новые подходящие тела и окажемся в другой плоскости. Появилась возможность, наконец, покинуть это измерение, любовь моя.

С Инис Скэйта путешественники прихватили с собой шкатулку и теперь поместили голову в это хранилище из золота и бронзы. Пока крышка не закрылась, глаза продолжали смотреть на них.

— Пока прощай, любимый мой Сактрик!

— Прощай, Терхали!

— И это ты украл у Сактрика, — пробормотал Корум, обращаясь к Гованону.

— Ага, голову его сестры. Это все, что от нее осталось. Но и этого хватает. Мощи у нее столько же, сколько и у брата. Будь она на Инис Скэйте, когда вы там оказались, сомневаюсь, что вы остались бы в живых.

— Гованон прав, — сказал черно-белый кот, не отрывая взгляда от шкатулки, которую кузнец держал под мышкой. — Поэтому я и не могу покинуть эту плоскость, пока она не вернется ко мне. Она, Терхали — все, что я люблю.

Джери-а-Конел любовно почесал кота за ушком.

— Правильно говорят, что даже самые худшие из нас испытывают нежность к чему-то… — и он с нарочитым ужасом отпрянул от животного.

— А теперь, — сказал Корум, — мы должны спешить к Крэг Дону.

— В какую сторону? — озираясь, спросил Джери.

— Вон в ту, — ответил Илбрек, показывая на восток. — К зиме.

Корум почти забыл свирепость морозов фой миоре и мог только радоваться, что они догадались заглянуть в покинутое поселение и нашли там верховых лошадей и одежду из густого меха, без которой оказались бы в печальном положении. Даже Илбрек закутался в накидку из песцового и куньего мехов.

Миновали четыре ночи, и каждое последующее утро было все холоднее. Везде спутники видели знакомые следы победы фой миоре — земля растрескалась, словно от ударов огромного молота, повсюду встречались замерзшие тела, скорченные в мучительных судорогах, изуродованные трупы людей и животных, развалины городов, обледеневшие группы воинов, на которых упал взгляд Балара, дети, разорванные на куски клыками псов Кереноса — приметы жуткой неестественной зимы, уничтожившей все посевы на полях, оставив по себе ледяную пустыню.

Пробиваясь сквозь густые снежные заносы, кони часто спотыкались, иногда падали, а порой окончательно теряли направление — однако они настойчиво стремились к Крэг Дону, хотя тот уже мог стать кладбищем последних мабденов.

С серого бесконечного неба продолжал идти снег, леденела кровь в жилах, кожа была покрыта трещинами, руки с трудом двигались, и все болело так, что было трудно даже дышать. Ведя в поводу лошадей, путники часто испытывали искушение рухнуть в мягкий снег, забыть о цели пути и умереть, поскольку знали, что все их друзья уже погибли.

Когда ближе к ночи им удавалось развести чахлый костерок, они жались к нему и с трудом шевелили губами, ибо казалось, что мозги окоченели, как и тела, скованные холодом; часто единственным звуком, нарушавшим молчание, было мурлыканье маленького черно-белого кота: он, свернувшись, лежал рядом с бронзово-золотой шкатулкой, разговаривая с укрытой в ней головой, и было слышно, как голова ему отвечала, но никто не испытывал интереса к разговорам Сактрика и Терхали.

Корум потерял счет дням и ночам (он лишь смутно удивлялся, что еще жив), когда они наконец перевалили пологий холм и перед ними предстала широкая долина, по которой летела снежная пороша; вдалеке путники увидели стену тумана и поняли, что он собой представляет, — этот туман повсюду следовал за фой миоре, и многие верили, что туман образуется из их ядовитого дыхания, а другие считали, что он поддерживает жизнь уродливых людей холода. Они поняли, что все же вышли к семи каменным кругам, к святилищу мабденов, к их величайшему месту силы — к Крэг Дону. Подъехав поближе, друзья услышали зловещий вой псов Кереноса, странные грустные гудящие голоса фой миоре, шелестящее перешептывание их прислужников, народа сосен, бывших когда-то людьми, но теперь побратавшихся с деревьями.

— Это значит, — сказал Джери-а-Конел, подъезжая поближе к Коруму на коне, устало пробиравшемуся сквозь снег, порой уходя в него по самую шею, — что хоть некоторые из наших друзей еще живы. В противном случае фой миоре не стали бы держаться так близко к Крэг Дону: враги осадили святилище.

Корум кивнул. Он знал, что фой миоре боятся Крэг Дона и обычно стараются всеми силами избегать его; несколько месяцев назад об этом проболтался Гэйнор, когда думал, что загнал их в ловушку.

Илбрек на Густой Гриве выехал вперед, прокладывая тропу в снегу, по которой потянулись остальные. Если бы не гигант-сид, они бы двигались куда медленнее и, вполне возможно, так никогда и не добрались бы до Крэг Дона, изглоданные морозом. За Илбреком двигался Гованон, как всегда, пешком, с топором на плече, держа под мышкой шкатулку с головой Терхали. Рана его стала затягиваться, но плечо еще не обрело прежней подвижности.

— Фой миоре полностью окружили Крэг Дон, — сказал Илбрек. — Боюсь, нам не удастся проскользнуть мимо них незамеченными.

— И невредимыми, — Корум смотрел, как дыхание превращалось в белые клубы в морозном воздухе, и, содрогаясь от холода, плотнее закутался в меха.

— А не может ли Сактрик сотворить для нас какое-нибудь чудо, позволяющее незамеченными пройти сквозь кольцо осады? — осведомился Джери-а-Конел.

Гованону это не понравилось.

— Чудеса лучше приберечь на потом, — сказал он, — чтобы в критический момент никто не догадался, в чем дело…

— Пожалуй, ты прав, — неохотно согласился Джери-а-Конел. — Значит, мы должны пробиваться штурмом. По крайней мере, они не ожидают, что кто-то нападет из-за Крэг Дона.