Темный Лорд: Темный Лорд. Темное пророчество. Меч Эриджуна. Озерная леди. Клятва Темного Лорда - Александр Дмитриевич Прозоров

центре, на самой макушке которой лежала изгибом вверх простенькая полуторная сабля с ажурной латунной рукоятью.

– А-а-а!!! – ринулись в атаку несколько колдунов, выставив перед собой пики. Еще десятка полтора, прижавшись к стенам, взмахивали палочками, руками, костями и непонятными амулетами из камней и перьев, выкрикивали заклинания, трясли головами. Кольчуга Эриджуна загудела, запела, поглощая и отводя проклятья с заклинаниями, а тело юного мага, спасибо издевательствам сэра Уоллеса, само стремительно двигалось, подныривая под древки, подрубая ноги и руки, парируя выпады. Копейщики полегли в несколько мгновений, но на балкончике уже слышался топот новых врагов.

– Тхарри! – обездвижил Битали хотя бы часть колдунов у стен, развернулся, перекинул щит из-за спины в руку, выставил под мечи ворвавшихся врагов, из-под его прикрытия снова выставил палочку: – Вэк!

Воинов отбросило, и на балкончике возникло столпотворение. Пользуясь заминкой, Кро прыгнул к пирамиде, взбежал по ступеням, схватил водруженный там клинок…

Меч Эриджуна устало вздохнул, встряхнулся, слегка качнулся и поджался, словно потягиваясь спросонок. Его рукоять потеплела, латунные кружева плотно и крепко обхватили кисть завладевшего оружием воина. Битали рассмеялся и спрыгнул, развернулся, готовый к продолжению схватки.

Однако ворвавшиеся в комнату воины стояли, слегка приоткрыв рты и выпучив глаза. Колдуны тоже смолкли, и в воздухе повисла звенящая тишина.

– Ну же! – Битали коротко ударил клинком о щит, и по пагоде прокатился высокий, мелодичный звон. – Мы будем сражаться или в гляделки играть?!

Но тут случилось и вовсе невероятное. Первый из воинов попятился, громко закричал:

– Темный Лорд вернулся! – вскинул меч к лицу: – Честь и справедливость! – и опустился на колено, вонзив острие клинка в пол и склонив голову.

– Честь и справедливость! Честь и справедливость! – один за другим узкоглазые защитники пагоды последовали его примеру.

Колдуны у стен, не попавшие под замораживающее заклинание, тоже сползли на пол, но встали вообще на колени, уткнувшись лбами в пол.

– Темный Лорд вернулся!

– Честь и справедливость… – негромко повторил Битали и пошел к дверям. Ему никто не препятствовал. Через балкончик Кро попал на узкую, что только боком можно протиснуться, лесенку, спустился по ней ниже этажом, снова вошел в пагоду, пересек нефритовую комнату, вышел на лестницу, спустился, попал в комнату, отделанную слоновой костью… И везде, увидев его, все колдуны с оружием преклоняли колено, а безоружные – чуть не падали ниц.

– Честь и справедливость! Честь и справедливость! Слава Темному Лорду!

Точно так же, девизом Эриджуна, встретили его и колдуны, собравшиеся на скале. Битали спокойно спустился по тропинке, пересек по мосткам пересохшее озеро, остановился перед директором школы, завороженно смотрящим на клинок в его руках. Возле Артура Бронте стояли только Дубус, уже вернувший себе обычный рост, но продолжавший грозно поигрывать секирой, мадам Деборе и Эления Клеотоу.

– Где остальные? – спросил Кро.

– Я отправил погибших в колледж, – ответил профессор. – Если бы тотемники пришли сюда, то получилось бы нехорошо. Раненых отослал с ними. Завтра вечером будут на ногах. Давай-ка и мы отступать, мой юный герой. А то как бы черные колдуны не передумали.

Последняя тайна мсье Гроссера

Битали проснулся от того, что кто-то щекотал его нос. Сперва он подумал, что это муха, и попытался отмахнуться, но услышал тихое хихиканье и открыл глаза.

– Анита? Ты чего? – он опасливо покосился на постель Надодуха.

Там никого не было.

– Ты чего, думаешь, я с тобой заигрываю? – рассмеялась девушка. – Даже не надейся! Просто все уже заждались, пока ты очнешься, а ты все дрыхнешь и дрыхнешь. Пришлось помочь.

– Я вчера пытался к вам в целительскую пройти, но Эшнун Ниназович не пустил, – потер лоб Битали, вспоминая минувшую ночь. – Потом меня профессор Бронте хвалил. Говорил, что от Совета Хартии памятник для меня требовать будет. Потом подставку для меча делал. Потом… Потом мяч немного покидал. Не спалось чего-то, и руки тряслись.

– Понятно, адреналин бурлил, – похлопала его по плечу отличница. – Мы, болезные, спали в лазарете, а ты ходил и нервничал после минувшего. Бывает.

– Тебя тоже ранило?! – приподнялся на локтях Кро.

– Нет, я из-за Надодуха психанула. У него знаешь, как кровь хлестала?! Стрелы, похоже, на истребление были заговорены. Ну, я его хватала, уговаривала, пыталась держать, что-то делать… – Анита стыдливо отмахнулась. – Совалась, куда не понимаю. Эшнун Ниназович мне какого-то отвара дал глотнуть… Ну, и все. Поутру в соседней с Сенусертом кроватке проснулась.

– Где он?

– Бодр, здоров и лохмат. Я его в душ после лазарета отправила. Знаешь, как ему в шерсть все запахи набиваются? Не помыть, недели две лекарствами вонять будет.

– А остальные?

– Остальные уже распотрошили корзины с завтраком, а ужинать надеются за общим столом у Надодуха на поляне. Так что ты последний. Вставай, сколько можно ждать? Мы извелись уже от нетерпения.

Послышался слабый треск, и недоморф с мокрой приглаженной шерстью решительно прошел к своему шкафу, кинул туда щетку и халат, достал рубашку, начал одеваться.

– Куда на мокрое?! – вскочила Анита.

– На сухое вовсе не надеть будет, – попытался оправдаться Надодух. – Дыбом же все встанет после мыла-то!

– А рубашка мокрая будет!

– Вымокнет-высохнет, – недоморф повернулся к Битали: – Ну что, дружище, к цепному Гроссеру идем, или нет?

– Точно, Гроссер! – спохватился Кро, вскочил и стал торопливо одеваться.

– В тайник с вещами Темного Лорда нам толпой лучше не соваться, – застегивая пуговицы, сказал чатия Сенусерт. – Мало ли, заденем чего случайно в тесноте? Так что мы тебя на дворе у лестницы подождем, ага?

– Ага… – согласился Кро.

– Представляешь, он этого часа шестьсот лет ждал! Интересно, он там внизу чувствует сейчас, что мы вот-вот спустимся, или нет?

– У него спроси, – посоветовал Битали, выглянул в окно, примерился. Потом подвинул стол, поднялся на него. – Я за мечом. Онберик!

Он выкатился на черепицу, поднялся, нашел спрятанную у краешка кровли лестницу, поставил, с помощью «трунио» увеличил, забрался в тайник и вытянул руку, раскрыв пальцы. Битали не знал, услышит его сабля, или нет, поддастся ли, послушается – но очень надеялся. И оказался прав. Меч сам прыгнул в ладонь, покрутился, удобнее пристраиваясь в ней, обнял эфесом и замер. Кро, не утерпев, поцеловал преданный клинок:

– Какой красавец! Надо будет ножны тебе сделать, а то лежишь, как голый…

Он выбрался наружу, уменьшил лестницу, по коньку дошел до башни с лестницей, спустился во двор, позвал друзей, и все вместе они пошли вниз, в казематную глубину.

Историк, похоже, близкую свободу предвкушал-таки и встретил их в нетерпении. Он был опрятен, но выглядел уставшим и стоял возле пустого стола, а не сидел с книгой, не лежал. Наверное, бедолага всю ночь бегал кругами. Ждал.

– Добрый день, мсье Гроссер! –