Сальватор - Александр Дюма

— Я не заставлю вас долго гадать, — без тени улыбки произнес молодой человек. — Я только что был у господина Жерара.

— У господина Жерара! — повторил начальник полиции, сунув пальцы глубоко в табакерку. — У господина Жерара! Что это значит? Да вы, верно, ошибаетесь, дорогой господин Сальватор, не знаю я никакого Жерара.

— Знаете! Достаточно одного слова или, вернее, одной подробности, и вы сейчас же его вспомните: это тот самый человек, что совершил преступление, за которое вы собираетесь завтра казнить господина Сарранти.

— Ба! — вскричал г-н Жакаль, с шумом вдыхая щепоть табаку. — Вы уверены в том, что говорите? Вы полагаете, я знаю этого человека, этого убийцу? Фи!

— Господин Жакаль! — начал Сальватор. — Наше время дорого нам обоим, и не следует его терять ни вам, ни мне, хотя употребляем мы его по-разному и цели у нас с вами разные. Так давайте употребим его с пользой. Выслушайте меня не перебивая. Кстати, мы знакомы слишком давно, чтобы ломать друг перед другом комедию. Вы обладаете определенной властью, я — тоже, и вы это знаете. Я не хочу напоминать, что спас вам жизнь. Мне бы только хотелось сказать, что тот, кто поднимет на меня руку, переживет меня не больше чем на сутки.

— Это мне известно, — сказал г-н Жакаль. — Но поверьте, что я ставлю свой долг превыше собственной жизни, и, угрожая мне…

— Я вам не угрожаю, и в доказательство моих добрых намерений утвердительную форму я сменю на вопросительную. Вы верите, что поднявший на меня руку переживет меня хоть на сутки?

— Нет, — спокойно ответил г-н Жакаль.

— Ничего другого я не хотел вам сказать… Теперь ближе к делу! Завтра состоится казнь господина Сарранти.

— А я и забыл о ней!

— Короткая у вас память. Ведь сегодня в пять часов пополудни вы сами приказали предупредить палача, что он должен быть завтра наготове.

— Какого черта вы так печетесь об этом Сарранти?

— Это отец моего лучшего друга, аббата Доминика.

— Да, знаю. Несчастный молодой человек добился даже трехмесячной отсрочки по милости короля, иначе его отца казнили бы еще полтора месяца назад. Аббат ходил в Рим, не знаю зачем, но, видимо, не сумел добиться своего или умер в дороге: его с тех пор так никто и не видел. Это большое несчастье!

— Не такое большое, как вы полагаете, господин Жакаль; пока он ходил в Рим добиваться милости для отца, он оставил меня здесь, чтобы свершилась справедливость. Я взялся за дело и с Божьей помощью, не оставляющей добрых людей, преуспел.

— Преуспели?

— Да, вопреки вашей воле; и это уже второй раз, господин Жакаль.

— Когда же был первый?

— Неужели вы забыли о Жюстене, Мине и девушке, которую похитил мой кузен Лоредан де Вальженез. Думаю, я не сообщаю вам ничего нового, не правда ли? Вы ведь знаете, что я Конрад?

— Должен вам признаться, что я это подозревал.

— Я вам это сказал или, во всяком случае, намекнул, когда мы возвращались в вашей карете из Ба-Мёдона в тот день или, вернее, в ту ночь, когда опоздали и не успели спасти Коломбана, но сумели вернуть к жизни Кармелиту, да?

— Да, помню, — подтвердил г-н Жакаль. — Так вы говорите…

— Что вы лучше меня знаете историю, которую я собираюсь вам рассказать. Однако вы должны знать, что и я знаю правду. Двое детей исчезли из парка Вири. В их исчезновении обвинили господина Сарранти. Это ошибка! Один из детей, мальчик по имени Виктор, был убит господином Жераром и зарыт в парке под дубом. А девочка, которую звали Леони, едва не была убита его сожительницей Орсолой, но подняла такой крик, что ей пришел на помощь пес и задушил мерзавку, хотевшую прирезать девочку. Напуганная до смерти девочка убежала, и на дороге в Фонтенбло ее подобрала цыганка. Вы знаете эту цыганку: зовут ее Броканта, она живет на улице Ульм в доме номер четыре. Вы заходили к ней вместе с метром Жибасье накануне того дня, когда Рождественская Роза исчезла. Рождественская Роза и есть маленькая Леони. Я о ней не беспокоился, я знал, что она в ваших руках. Говорю я вам сейчас о ней только так, для памяти.

Господин Жакаль издал характерное для него ворчание, лишь усиливавшее его сходство с животным, на которое намекало его имя.

— Что же касается мальчика, зарытого под деревом, то не стоит вам и говорить, как с помощью Брезиля, а ныне — Ролана, я обнаружил его останки, когда занимался совсем другим делом. Вы знаете место, верно? Я вас туда возил. Правда, тела там не оказалось.

— Уж не думаете ли вы, что это я его оттуда украл? — спросил г-н Жакаль, поднося к носу огромную щепоть табаку.

— Не вы, а предупрежденный вами господин Жерар.

— Честнейший Жерар! Если бы ты слышал, что о тебе говорят, как бы ты оскорбился!

— Ошибаетесь: он не оскорбился бы, а затрясся бы от страха.

— Да откуда вы взяли, что тело мальчика похитил господин Жерар?

— Я сразу это понял. Я был в этом уверен настолько, что подумал: именно в свой ванврский особняк для большей безопасности господин Жерар мог перенести этот несчастный скелет. Как вы понимаете, я выбрал ночь потемнее, вроде сегодняшней, помог Ролану перебраться через забор в сад, окружающий дом господина Жерара в Ванвре, потом забрался сам и приказал Ролану: «Ищи, собачка, ищи!» Ролан стал искать, и, хоть я бы не хотел прикладывать евангельское изречение к четвероногому существу, но он нашел. Через десять минут он уже царапал траву на лужайке перед домом с таким остервенением, что я был вынужден удержать его за ошейник, иначе на следующий день могли заметить следы. Я был уверен, что труп зарыт именно там. Тем же путем, как мы попали в сад, нам пришлось уходить обратно, только, вместо того чтобы помочь Ролану забраться снаружи внутрь, я помог ему выбраться изнутри наружу. Вот и вся история. Вы догадываетесь об остальном, господин Жакаль? Не мог господин Сарранти, уже полгода находящийся в тюрьме, три месяца назад откопать труп мальчика под дубом и перенести его на лужайку ванврского особняка. Значит, это дело рук не господина Сарранти, а господина Жерара.

— Хм! — только и произнес в ответ г-н Жакаль. — Но… нет, ничего.

— Договаривайте, прошу вас. Вы хотели спросить, почему, зная о том, где находится тело мальчика, я не стал действовать раньше?

— Признаться, я действительно собирался задать вам этот вопрос так, из чистого любопытства, ведь то, что вы мне рассказываете, похоже скорее на роман!

— Однако это подлинная история, дорогой господин Жакаль, да еще из самых достоверных! Вы хотите знать, почему я не действовал раньше. Я вам отвечу. Я глупец, дорогой господин Жакаль, я всегда думаю о человеке лучше, чем он есть. Я воображал, что у господина Жерара не хватит духа допустить казнь невинного человека, что он уедет из Франции и откроет правду, когда уже окажется в Германии, Англии или Америке… Ничуть не бывало! Этот гнусный каналья даже не пошевелился.