Демоны на Радужном Мосту. Бег к твердыне хаоса. Девяносто триллионов Фаустов - Джек Чалкер

— Черт побери, — прошептала Гриста, прислушиваясь к разговору, более пораженная, нежели раскаивающаяся. — И я помогла сделать все это?

Ган Ро Чин вопросительно взглянул на Джимми.

— Кто такие фаусты?

— У моей расы есть такая старинная история об ученом, который продал душу дьяволу в обмен на то, чтобы двадцать лет иметь все, что пожелаешь, — объяснил ему Джимми. — Ему все очень нравилось — пока не подошел к концу двадцатый год. Идея истории в том, что все имеет свою цену, хотя, как мне кажется, и сам акт купли-продажи чего-то стоит. Этот Механик — бог всех замыслов и намерений, так же, как и другие подобные ему. Но, в отличие от них, он лишен сострадания, так же как и любых других этических чувств по отношению к низшим расам. Абсолютно любых. Вероятно, они начали свои эксперименты, когда человечество было еще юным. Возможно, это было даже пари. — Он вспомнил историю об Иове, но решил, что не стоит излагать мицлапланцам всю Библию за один урок. — А потом у них что-то произошло. То ли они зашли слишком далеко и испугались, все, кроме Механика, то ли были пойманы во время своей игры Капитаном, который приказал им прекратить. Остальные послушались его, но не Механик. Его слишком забавляло происходящее. Наверное, это было для него как наркотик. Он не мог бросить это, не мог перестать играть в бога. В известном смысле, он был первым Фаустом, образцовым. Он выторговал себе возможность немного побыть богом, с тем чтобы расплатиться за последствия мятежа в какое-то отдаленное время.

— Он нападает, когда ему надлежит сделать это, или просто когда захочет поразвлечься таким способом, — согласилась Криша, — но обычно предпочитает подкупать и смотреть, как мы с готовностью идем к нему в страшное рабство. Это согласуется и с нашим Писанием.

— Но мы — все три империи — всего лишь частичка, даже не греть одной галактики! — заметил капитан. — Почему именно мы? Мы ведь до сих пор не можем даже сосчитать все существующие галактики!

— О, возможно, изначально это были не только мы, — ответил Джимми. — В том измерении мы видели бесчисленное множество галактик, их было больше, чем песчинок на морском берегу. Но мы — особенные. Они были пойманы, когда играли именно с нами, именно в нашем маленьком уголке Вселенной. Демоны были заперты, Механик был принужден действовать из иного, удаленного мира, какого-то коридора корабля, где его возможности были более ограниченны. Видит бог, он был достаточно силен даже с подобными ограничениями — стоит вспомнить все то зло, страдания, разрушения, о которых говорится в известных нам историях! Криша говорила об этом, когда рассказывала о князьях демонов, которые, в конце концов, во многом являются отражениями своего повелителя. Именно наш маленький уголок Вселенной — то самое место, где его схватили, побили, кинули на пол, наградили окровавленным носом и синяком под глазом. Все его мысли в продолжение тысяч лет были направлены на нас, чтобы поквитаться, чтобы добиться здесь высшего могущества и наказать тех, из-за кого он был повержен. Это для него вопрос чести. Он может даже выказать доброту и милосердие другим, далеким от нас мирам, ибо боги всегда непостоянны, но здесь — здесь он хочет устроить ад по образу самых кошмарных из своих грез.

Ган Ро Чин кивнул.

— Все это вызывает довольно смутные и неприятные чувства. Более того, это согласуется со старинными легендами многочисленных рас и разнообразными преданиями нашего собственного общего материнского мира. Индусы, возможно, имели наилучшее понимание грандиозной космологии в целом, иудеи и родственные им христиане и мусульмане более точно оценивали конкретную ситуацию. Однако, как бы то ни было, сейчас я вижу перед нами более неотложные проблемы.

— А именно? — спросил Джимми.

Капитан указал на экраны.

— Это единственный путь из одного мира в другой без того, чтобы потратить несколько жизней в космосе. Сколько же энергии требуется, чтобы поддерживать связь нашего собственного пространства с этим! Если тех существ можно собрать на таком огромном пространстве в столь короткий промежуток времени, подумайте, к чему это может привести через несколько недель или месяцев. Если он хороший стратег — а его репутация показывает, что это именно так, — миры подвергнутся нападению в последнюю очередь, не считая нескольких опорных баз. Поразмыслите об этом! Никто не сможет перемещаться через подпространство, минуя схватку с одной из таких штук. Они будут контролировать путешествия, торговлю, все контакты между мирами. Миры станут изолированными, окруженными, как белые камни на доске для игры в го. Все три империи организованы одинаковым образом; клей, который соединяет составляющие их миры, — это их взаимозависимость. Отрежьте возможность торговых отношений между ними, и вы получите отдельные миры, которые должны будут покориться или умереть.

— Звучит погано, — сказала Криша, потрясенная нарисованной им картиной.

— Именно. Но, в определенной степени, и обнадеживающе.

Они недоуменно посмотрели на капитана.

— Обнадеживающе? — переспросил Джимми.

Тот кивнул.

— Он действует в соответствии со своей репутацией. Однако, поступая так, он тоже становится досягаем. Мы совершенно точно понимаем его; понимаем, что он делает и почему. Он настолько низко пал, что, в известном смысле, находится уже на нашем уровне. Это игра, в которую мы тоже можем играть.

Джимми фыркнул.

— Я бы в данный момент охотнее предпочел играть его фигурами, нежели нашими.

— Возможно. Ты когда-нибудь играл в го?

— Даже не слышал. Моей игрой всегда были шахматы и карты.

— Каждый игрок ставит свои камни, по одному за ход, на очень большой сетке. Когда какая-то часть территории соперника полностью окружена, она захватывается. При этом возможно выиграть, даже если противник имеет значительное численное превосходство. Ибо ни одна территория не будет в совершенной безопасности, сколько бы камней на ней ни находилось, если она может быть окружена врагом. Для окружения необходимо гораздо меньше камней, чем для заполнения области. Хитрость не в том, чтобы иметь больше камней, а в том, чтобы занять лучшую позицию.

Но Джимми отказывался быть оптимистичным.

— Да? Что ж, посмотри на экраны. Эти штуки — лишь малая часть его камней. А теперь взгляни на содержимое этого скромного корабля. Это то, что можно считать нашим камнем.

Ган Ро Чин кивнул.

— Значит, мы просто должны раздобыть больше камней, прежде чем начать игру.

— У нас проблемы, — доложил Джозеф. — Все в порядке, пока мы придерживаемся курса в пределах пространства Биржи, но когда я пытаюсь переменить курс и повернуть к Миколю, материя подпространства тут же вырастает перед кораблем, как стена. Насколько я понимаю, они, скорее всего, не могут заблокировать все несколько десятков тысяч световых лет границы, но насколько старыми мы хотим стать, прежде чем доберемся до ближайшего разрыва?