Неандертальский параллакс - Роберт Сойер

И, несмотря на то, что они с Бандрой в буквальном смысле слова были из разных миров, она определённо была человеком того типа, которых Мэри всегда хотелось иметь среди подруг — с которым можно как обмениваться глупыми шутками, так и обсудить свежие научные открытия.

Через какое-то время Бандра принесла доску для партанлара — игры, в которую Мэри уже играла с Понтером. У Понтера доска была из полированного дерева с протравленными чередующимися тёмными и светлыми квадратами. У Бандры, как подобает геологу, доска была из полированного камня с белыми и чёрными квадратами.

— О, замечательно! — сказала Мэри. — Я знаю эту игру! Понтер меня научил.

В шашках и шахматах игроки сидят друг напротив друга, пытаясь провести свои армии на противоположный край доски. Но игра в партанлар была не столь линейна — здесь не было наступлений и отступлений. Так что Бандра положила доску на стоящий перед диваном низкий столик, и села на диван, оставив рядом достаточно места для Мэри.

Они играли около часа — но это была приятная игра-чтобы-занять-время того типа, что нравились Мэри, а не состязание в давай-выясним-кто-круче, которые предпочитал Кольм. Ни Мэри, ни Бандру не интересовало особо, кто выиграл, а кто проиграл, и они равно радовались и своим, и чужим удачным ходам.

— Мне так приятно проводить с вами время, — сказала Бандра.

— Мне тоже нравится общаться с вами, — ответила Мэри.

— Знаете, — сказала Бандра, — среди нас есть такие, кто не одобряет контакт между нашими мирами. Советник Бедрос — помните, мы видели его по визору? — один из них. Но несколько гнилых яблок не портят всего урожая. Он не прав. Он ошибается относительно вашего народа. И вы — тому доказательство.

Мэри снова улыбнулась.

— Спасибо.

Какое-то время Бандра молчала, её взгляд блуждал вокруг лица Мэри, не встречаясь с её взглядом. А потом Бандра наклонилась к Мэри и медленно провела языком по её левой щеке.

Мэри почувствовала, как деревенеет у неё позвоночник.

— Бандра…

Бандра опустила взгляд.

— Простите… — тихо сказала она. — Я знаю, что у вас это не принято…

Мэри протянула руку и медленно подняла её голову так, чтобы видеть лицо.

— Нет, — сказала Мэри. — Так не принято. — Она заглянула в её глаза пшеничного цвета. Её сердце бешено колотилось.

Carpe diem.

Мэри наклонилась к ней и, за мгновение до того, как их губы соприкоснулись, сказала:

— У нас делают вот так.

Глава 29

И хотя наши неандертальские родичи вольны присоединиться к нам в этом грандиозном марсианском предприятии, скорее всего весьма немногие из них воспользуются такой возможностью…

Корнелиус Раскин постучал в дверь кабинета.

— Войдите, — ответил из-за двери знакомый женский голос с лёгким пакистанским акцентом.

Корнелиус сделал глубокий вдох и открыл дверь.

— Здравствуйте, Кейсер, — сказал он, входя в кабинет.

Металлический стол профессора Кейсер Ремтуллы стоял под прямым углом к дверям: длинной стороной к стене, коротким левым краем к окну. На ней был тёмно-зелёный пиджак и чёрные брюки.

— Корнелиус! — воскликнула она. — Мы уже начали беспокоиться.

Корнелиус не смог выдавить из себя улыбку, но ответил:

— Благодарю вас.

Однако круглое лицо Кейсер тут же помрачнело.

— Однако вам нужно было предупредить нас, что вы сегодня появитесь. Дэйв Ольсен уже взял ваши вечерние занятия.

Корнелиус слегка качнул головой.

— Всё нормально. Собственно, об этом я и хотел поговорить.

Кейсер сделала то, что делает практически любой университетский преподаватель, когда к нему в кабинет заходит посетитель: она поднялась со своего крутящегося кресла и убрала кипу книг и бумаг со второго — и последнего — имеющегося в кабинете седалища. В данном случае это был простой стул с металлической рамой и оранжевым виниловым сиденьем.

Корнелиус сел, скрестив ноги в лодыжках, и…

Он снова качнул головой: интересно, привыкнет ли он когда-нибудь к этому ощущению. Всю свою жизнь, садясь в такой позе, он ощущал слабое давление на тестикулы — а теперь оно исчезло.

— Итак, чем могу помочь? — спросила Кейсер.

Корнелиус посмотрел ей прямо в лицо: карие глаза, коричневая кожа, каштановые волосы — трио шоколадных оттенков. На вид ей было где-то сорок пять лет — на десять лет больше, чем ему самому. Он видел, как она плакала от боли, как умоляла не мучить её. Он не сожалел об этом; она это заслужила. Однако…

Однако.

— Кейсер, — сказал он, — я бы хотел взять отпуск.

— Преподавателям на сезонном контракте не положен оплачиваемый отпуск, — ответила она.

Корнелиус кивнул.

— Я знаю. Я… — Он отрепетировал этот разговор, но всё равно запнулся, снова подумав, правильный ли подход он избрал. — Вы знаете, что я болел. Доктор сказал, что мне нужен… отдых. Ну, знаете — восстановить силы.

На лице Кейсер возникло выражение обеспокоенности.

— Это что-то серьёзное? Я могу как-то помочь?

Корнелиус покачал головой.

— Нет, всё будет в порядке, я уверен. Но я… я просто не чувствую себя готовым появиться перед студентами.

— Ну, через пару недель будет Роджество. Если вы сможете дотянуть…

— Простите, Кейсер. Я не уверен, что смогу.

Кейсер нахмурилась.

— Вы ведь знаете, что у нас нехватка кадров из-за того, что Мэри Воган ушла.

Корнелиус кивнул, но ничего не сказал.

— Я обязана спросить, — сказала Кейсер. — У нас тут факультет генетики, как-никак. Тут есть масса вещей, от которых можно заболеть, и… в общем, я обязана заботиться о здоровье студентов и сотрудников. Ваши проблемы со здоровьем не связаны с веществами или образцами, с которыми вы работали здесь?

Корнелиус снова покачал головой.

— Нет. Нет, ничего такого. — Он глубоко вздохнул. — Просто я не могу здесь находиться.

— Почему?

— Потому что… — Если бы он заговорил об этом несколько недель назад, его бы хватил удар, но сейчас…

Он слегка двинул плечами.

— Потому что вы победили.

Брови Кейсер съехались над переносицей.

— Простите?

— Вы победили. Ваша система — она победила. Я разбит.

— Какая система?

— Ой, да ладно! Система найма персонала, система продвижения по службе, система бессрочных контрактов. В ней нет места для белого мужчины.

Кейсер, по-видимому, не могла смотреть ему в глаза.

— Это очень болезненная тема для нашего университета, — сказала Кейсер. — Для всех университетов. Но вы ведь знаете, что несмотря на присутствие в штате меня и других женщин факультет генетики всё равно сильно не дотягивает предписанного университетом процента женщин среди сотрудников c постоянными должностями.