Ночная смена - Dok

  - Ясно.

  - А раз ясно - объясняйте коллеге, что надо ехать.

  Мда... Коллега мой словно окаменел, как горгулья на крыше стоит.

  Несколько раз окликаю его, пока наконец он отрывается и смотрит уже на меня.

  Смотрит невидящим взглядом.

  Всегда думал, что это такое выражение, которое можно понимать в переносном смысле. На самом деле - непереносимое это выражение... У него и так-то мертвые зенки, а тут еще и это...

  - Как, руки этому шьем? - спрашивает седоватый сапер-южанин.

  - Николаич - как со временем?

  - Нету у нас времени. Надо выдвигаться. Давайте с коллегой договаривайтесь. Потом руки присобачим, если это так надо.

  Мутабора как заклинило. Он явно не то, что не понимает, что я ему говорю - но даже и не слышит.

  За стенкой - сигналит машина.

  - Получается так, что идем. Этого - на носилки, Мутабора под руки - все пошли. Пошли, живее...

  . К моему удивлению с нами остаются и трое саперов и водолазы. Когда спрашиваю об этом Андрея, тот совершенно спокойно удивляется:

  - Так саперы нам как разведгруппе положены, а водолазы еще имеют задачу, к которой и нас потом пристегнут - есть склад их амуниции по дороге - надо будет загрузится. Да и заработали уже наши саперы сегодня уже рублей пятьсот - теперь те, что в группе усиления продолжат. У них даже и собака есть.

  - Какие пятьсот рублей?

  - По установленным расценкам за разминирование взрывоопасного предмета 1-й степени сложности платят 15 рублей 54 копейки, 2-й степени - 10 рублей 34 копейки. Вот и считай.

  - Это шутка?

  - С чего это? Я даже знаком с одним человеком - тот на таких расценках в Чечне заработал 200 тыров рублей. Жигули купил потом.

  - А собака что - такая ценность и сверхдевайс?

  Андрей удивляется еще пуще.

  - В Чечне снайпер-дух получал за убитого офицера - 2 тыра зеленых, а за саперную собаку - 6 тыров. Вот и считай. У кронштадтских собачка - как раз так тыщ на 5... Не совсем обучена и опыта маловато, но - уже помошница.

  - А в Петергоф полезем?

  - В Петергоф пока нет. В Рамбов - да, полезем. Но сначала с МЧС разбираться надо - пока их не прикроем - с Красной Горки никуда. Разве только недалеко. (тут Андрей хитро подмигивает.)

  Мы выкатываемся маленькой совсем колонной - и очень разношерстной - впереди БТР, за ним окаянный джипик, КАМАЗ с кунгом и замыкающим рычит танк. Вовка прет по каким-то дорогам, о существовании которых я и не знал.

  Очень скоро обнаруживается, что и Вовка - тоже. Колонна заехала в какие-то кусты, в два человеческих роста, дорога и кончилась. Вылезаем, чтоб убедиться, что это обычная 'левая свалка'. Тупичок завален всяким строительным мусором в пластиковых мешках. Обсуждение вариантов затягивается, Вовка настаивает на том, что он тут проедет, Николаич уже сомневается в этом, а подошедший Семен Семеныч с ходу выдает одну из своих баечек:

  - Меня в свое время удивил эпизодик - в Артмузее есть традиция - наши пушки стоят с гордо задранными вверх стволами, этак задрав нос. А вражеские трофеи - хоботы печально склонили вниз.

   А тут надо было поставить на экспозицию немецкий шестиствольный миномет - а у него, заразы, стволы в принципе не опускаются. Ну, нельзя ему иначе никак. И так корячились и этак - все равно вверх смотрят.

   Позвали мужика, который с этим девайсом дела имел во время войны и даже стрелял. Пришел, спрашивает у хранителя фондов - целостность миномета важна - он подлежит консервации? (это в случае войны часть музейного добра идет в армию к слову.) Хранитель отвечает - нет, куда ему.

   Тогда мужичок берет фомку, лезет под агрегат, пыхтит. Откуда-то снизу отваливается со звоном кусок металла и миномет печально свешивает стволы. Так и сейчас стоит, к слову...

  - Это вы к чему? - недоумевает Николаич.

  - К тому, что дело надо поручать тому, кто в нем разбирается.

  Вовка открывает рот, но Семен Семеныч его опережает:

  - Я - местный, да еще и охотник. Если помните. Есть ли возражение?

  - КАМАЗ не бронирован.

  - А у кабанов ружей нет. И больше мы вряд ли кого встретим.

  - Ну а если кто из благоизбранных уцелел?

  - Им в тех местах делать нечего. Да и вряд ли прыгнут - колонна все ж не простая, танк за километр слыхать.

  - Получается так - что на ваш страх и на наш риск.

  - Годидзе! Не глянете - что там в кузове с вашими протеже?

  В кузове, наполовину забитом матрасами - все по-старому. Хозяин еще жив, Мутабор рядом, как кошак у мышиной норки. На открывшуюся дверь не среагировал никак. Мы дверь и прикрыли обратно...

  Внутри БТР в общем тепло. Сидим кучей, тянет подремать, но чертов Вовик заранее предупредил - будет болтанка. Так что - задремлешь - долбанешься башкой. Курсантеры наконец-то завели разговор про баб. Это как-то встряхивает присутствующих и дремота на время отходит.

  Ну. Таких разговоров я уже наслушался, служивые такие темы любят и что странно - чем неопытнее - тем гуще рассказы. Самые сперматозавры - обычно как раз девственники - их послушать - так и яйца у них трехлитровые и сперма ручьями и девки кучами.

  Настраиваюсь на типовое ведение разговора, и тут тот самый Ленька - дружок нашего Рукокрыла-Званцева неожиданно признается - очень жалеет, что в свое время не успел пройти курсы для пикаперов. Ну, сложно ему знакомиться.

  - - Да все это херня, как говорит Мутабор! Ничему толковому там не учат. - заявляет в ответ Сергей, но как-то слишком уж уверенно.

  - А как же пикаперы? Из закомплексованных сосунков отлично готовят в сжатые сроки таких баболюбов! Любую снять могут за пять минут.

  - Да ну?

  - Это - да, полезные курсы. Мне рассказывали.

  - Точно! У меня приятель прошел обучение - по паре телок в неделю снимал! Весь страх как рукой сняло. - поддерживает дружка лопоухий Званцев-младший.

  - Ага. А до того? - дергает меня нелегкая за язык.

  - А до того вообще с девчонкой заговорить не мог!

  - Ну-ну. То есть был мальчонка, стесняющийся и боящийся женщин. Так?

  - Точно!

  - Значит, была у человека боязнь женщин. Считал он их за что-то необъяснимое. Не поддающееся пониманию и жутковатое в своей таинственности. А тут ему объяснили на пальцах, что все девки - бляди и вообще представляют собой три дырки на ножках. Ничего таинственного, ничего мистического, ничего загадочного, ничего, достойного уважения. Три дырки, легкодоступных к тому же. Брякнулась женщина с пьедестала. Так?

  - Не так. Он их бояться перестал!

  - Он - пикапер - продолжает их бояться. Потому и снимает по десятку за неделю, раньше это называлось комплексом Дон-Жуана, то есть паническая боязнь ответственности и неумение строить нормальные отношения с противоположным полом.