Гарри Поттер и методы рационального мышления - Элиезер Юдковский

— Вы можете пропустить эту часть, — прервал его Гарри.

Губы профессора опять на мгновение искривились.

— Хорошо. Мистер Поттер, иногда вы любите поиграть в ложь и правду, жонглируя словами, чтобы у всех на виду скрыть их истинное значение. Я тоже люблю подобные игры. Но после того, как я расскажу вам о том, чем, надеюсь, мы сегодня будем заниматься, вам придётся лгать. Вы будете лгать прямо, без колебаний, без игры словами и без подсказок любому, кто спросит вас об этом, будь то враг или ближайший друг. Вы солжёте и Малфою, и Грейнджер, и МакГонагалл. Вы будете отвечать без колебаний, в точности как если бы вы ничего не знали. Не задумываясь о своей чести. И никак иначе.

На этот раз молчание затянулось.

В цену входила частичка души Гарри.

— Не выдавая подробностей… — произнёс Гарри. — Можно ли сказать, что моя помощь отчаянно необходима?

— Есть некто, кому чудовищно необходима ваша помощь, — просто сказал профессор Квиррелл, — и никто другой этому человеку не способен помочь. Только вы.

Снова молчание, но не такое длительное.

— Хорошо, — тихо сказал Гарри. — Рассказывайте о деле.

Тёмная мантия профессора Защиты будто растворилась в тени, которую его силуэт отбрасывал на стену.

— Обычные чары Патронуса отражают страх, вызываемый дементором. Но дементоры по-прежнему могут вас видеть, они знают, где вы. Ваши чары Патронуса работают иначе. Они ослепляют дементоров, и даже более того. То, что я видел под плащом, не смотрело в нашу сторону, когда вы убивали его. Как будто оно позабыло о нашем существовании.

Гарри кивнул. Это не удивило его. Только не после того, как он столкнулся с дементором на уровне его реального существования, отбросив антропоморфизм. Возможно, смерть — последний враг, но враг не разумный. Когда человечество искореняло натуральную оспу, та не пыталась дать сдачи.

— Мистер Поттер, центральное отделение Гринготтса охраняется всеми могущественными заклинаниями, какие только известны гоблинам. И несмотря на это их хранилища успешно грабили. Всё, что магия может создать, другая магия может разрушить. Но ещё никто никогда не сбегал из Азкабана. Никто. Для любого заклинания есть противозаклинание, для любой защиты есть обход. Как же так могло случиться, что никто никогда не был спасён из Азкабана?

— Потому что в Азкабане есть кое-что неуязвимое, — произнёс Гарри. — Нечто настолько ужасное, что никто не может это победить.

Краеугольным камнем абсолютной неуязвимости Азкабана просто обязано быть нечто нечеловеческое. Сама Смерть охраняет Азкабан.

— Дементорам не нравится, когда крадут их пищу, — сказал профессор. Его голос наполнился холодом. — Им становится известно, как только кто-то пытается это сделать. Их там больше сотни, и они сразу же сообщают охране. Всё очень просто, мистер Поттер. Сильному волшебнику несложно войти в Азкабан и несложно выйти, если не пытаться забрать то, что принадлежит дементорам.

— Но дементоры не неуязвимы, — сказал Гарри. Он мог бы прямо сейчас вызвать патронус с этой мыслью. — Никогда не считал их неуязвимыми.

Голос профессора был очень тих:

— Вы помните свою первую встречу с дементором, когда вы потерпели поражение?

— Я помню.

А затем у Гарри внезапно засосало под ложечкой, когда он осознал, к чему всё идёт. Он должен был понять это раньше.

— В Азкабане находится невиновный человек, — сказал профессор Квиррелл.

Гарри кивнул. В горле саднило, но он не заплакал.

— Человек, о котором я говорю, не находился под чарами Империуса, — продолжил профессор Защиты. Теперь его тёмная мантия выделялась на фоне большой тени. — Есть более верные способы сломить волю, чем Империус, когда у злодея имеется время для пыток, легилименции и ритуалов, о которых я не буду говорить. Я не могу сказать, откуда всё это мне известно, не могу даже намекнуть, вам придётся поверить мне на слово. Но в Азкабане находится человек, который сам не выбирал роль слуги Тёмного Лорда и который незаслуженно провёл годы в страданиях и одиночестве в самой жуткой, холодной тьме, что только можно вообразить.

Гарри тут же осенило. Слова почти опередили мысль.

Не было ни намёка, ничего, что могло бы насторожить, мы все считали…

— И фамилия этого человека — Блэк, — закончил за профессора Гарри.

Взгляд бледно-голубых глаз вцепился в него. Стало тихо.

— Так, — через некоторое время сказал профессор Квиррелл. — Я не собирался сообщать вам имя, не дождавшись сначала согласия на дело. Я бы спросил, не читаете ли вы мои мысли, но это попросту невозможно.

Гарри промолчал. Для верящего в институты современной демократии вывод лежал на поверхности. Логичнее всего предположить, что невиновен тот, кто попал в Азкабан без суда…

— Я весьма впечатлён, мистер Поттер, — продолжил профессор Квиррелл с мрачным выражением на лице. — Но дело очень серьёзное, и если есть нечто, что может позволить другим людям прийти к такому же умозаключению, я должен знать. Итак, скажите мне, мистер Поттер. Во имя Мерлина, Атлантиды и межзвёздной пустоты, как вы догадались, что я говорю о Беллатрисе?

Глава 52. Стэнфордский тюремный эксперимент. Часть 2

По венам Гарри струился адреналин, а сердце в груди отбивало барабанную дробь. Профессор Квиррелл закончил с объяснениями, и сейчас Гарри держал в руках тоненький прутик, который станет его ключом. В этот день, в эту минуту, в этом тёмном заброшенном магазине Гарри начнёт исполнять свою роль. Он отправится в первое настоящее приключение: подземелье, в которое необходимо проникнуть, злое правительство, которому предстоит бросить вызов, дева в беде, которую нужно спасти. Гарри следовало бы трястись от страха и теряться в сомнениях, но вместо этого он лишь чувствовал, что пора, уже давно пора становиться похожим на тех людей, о которых он читал в книгах. Ступить на ту тропу, по которой ему суждено идти, — на тропу героя. Сделать первый шаг на пути, который ведёт к Кимболлу Киннисону, капитану Пикарду и Лайону-о с Тандеры, и определённо не к Рейстлину Маджере. Насколько было известно мозгу Гарри из утренних мультиков, вырастая, положено получать суперсилы и спасать вселенную. Именно такое поведение взрослых привык наблюдать его мозг, и спасение вселенной оказалось вписано в шаблон процесса взросления, а Гарри очень хотелось поскорее начать взрослеть.

И если сюжетная линия требует от героя потерять часть невинности в качестве платы за первое приключение, то кажется — во всяком случае, прямо сейчас, в это всё ещё невинное мгновение, — что пора, уже давно пора, пережить эту боль. Всё равно что выбросить одежду, из которой вырос, или перейти наконец на новый уровень игры после одиннадцатилетнего блуждания по миру 3, уровню 2 «Супер Марио».