Гвалактика белая. И только вера. Книга 12 - Наталья Владимировна Бульба

Оборвала она себя сама: не место, не время, да и свидетели при таком разговоре ни к чему. Даже с учетом того, что Риман был вроде как в курсе…

Участие их Управления в работе по скайлам выглядело вполне логично… до определенного момента. После него пришлось задаваться вопросом: кому и зачем понадобилось подобное погружение особой аналитической группы в дела кангората, да еще и со стыковкой по секторам и допуском, от которого хотелось самой застрелиться?

Варианты ответа у нее были, Правительства Союза в них – нет.

– И давай в следующий раз обойдемся без провокаций, - поморщившись – так и не сорванное на генерале недовольство требовало выхода, попросила она.

Мысленно чертыхнулась, осознав, что получилось едва ли не жалобно. Под острым, с прищуром взглядом Шторма надела китель, застегнулась и лишь после этого твердо посмотрела на генерала, давая понять, что и очередной урок усвоен, без необходимости повторения его еще раз.

- Как скажешь, - кивнув – принято, Шторм щеголевато тронул кончик усов, развернулся, собираясь покинуть кабинет.

Вот тут Элизабет и шарахнуло… в очередной раз. Катарсис к этому… собравшемуся из кусочков мозаики? если имел отношение, то весьма далекое. Слишком примитивно.

Не время, не место, да и свидетели…

Каждый раз, когда она поднималась на одну ступень, Шторм успевал преодолеть две.

Как быстро удалялся от них Орлов, думать не хотелось, если только приложить все силы…

Далеко Шторм отойти не смог, всего шаг и пришлось остановиться…

- Генерал, что такое «Директива Зед»? – спросила она уже спокойно.

Поймала себя на том, что хочется увидеть выражение его лица, но за помощью к сканерам командного не обратилась, предпочтя не быть свидетелем его самодовольства.

Не в мимике – такую роскошь Шторм позволял лишь в узком кругу, в котором Риман еще окончательно не прописался, в глазах, которые просто обязаны были вспыхнуть удовлетворением.

- Приказ на ликвидацию сотрудников спецслужб, способных оказать негативное влияние на выстраивание послевоенного порядка. Приложением к нему три списка с литерами «а», «бэ» и «це». Первый – безусловное уничтожение. Второй – возможное ментальное перекодирование. Третий – до особых указаний.

- И в каком ты? – Она вполне могла гордиться собой, голос даже не просел, хоть и пробивало.

Еще одна грязная история…

Уровень этой был иным. Как и возможные последствия.

- В том же, в котором и ты, и генерал Орлов и еще пара десятков хорошо знакомых тебе имен.

Самое время было вспомнить о желании высказаться, но Элизабет только хмыкнула, скрывая обескураженность за вот этим… нарочитым:

- Благодаря твоим стараниям я уже забыла, как это – удивляться.

Мысли о том будущем, которое после войны, были – куда ж без них, но чтобы так…

И сволочизмом не назовешь, скорее уж вписывалось в закономерность, по которой победители после победы этому миру были не нужны. Если только в качестве золотого тиснения на досках памяти…

– У тебя ведь уже есть план?

Спрашивала не для себя - об ответе догадывалась, если в чем и сомневаясь, так в форме подачи, для самого Шторма, позволяяпоставить соответствующую моменту точку.

И ведь не ошиблась, достаточно оказалось увидеть, как кажущаяся расслабленность позы становится ленивой вальяжностью:

- Я над этим работаю, - с ухмылкой отозвался Шторм и поспешил покинуть кабинет, оставив их одних.

- Сволочь! – словно освободившись от неподъемного груза, вздохнула Элизабет, как только створа сдвинулась, заблокировав их на уровне держащихся постоянно четырех восьмерок. – Знал? – развернулась она к Риману.

Контраст был не столь очевидным, как еще некоторое время назад. Границы в восприятии людей и самаринян не сразу, но перестали выглядеть категорично, размывшись схожестью того, что лежало в основе.

Несмотря на различия в антураже, главное для двух рас оставалось одинаковым: и те, и другие хотели жить! Не как-то так жить… а просто жить! Встречаться, влюбляться, рожать и растить детей, заботится о постаревших родителях, помнить тех, кто был когда-то, мечтать о том, до чего не дотянуться…

Война, при всем ее ужасе, сделала сложное простым, избавив от всего наносного и оставив то, что можно было считать сутью.

- Только в качестве возможного варианта, - подошел к ней Риман. – Задержишься?

Очень хотелось сказать: «Да», но она качнула головой. Задачка не на один день, да и сгоряча за такие не берутся.

- Ты ведь понимаешь, что я не останусь в стороне? – подняла она голову, ловя его взгляд.

Между ними много чего было…

Между ними много чего будет…

- В качестве моей жены у тебя окажется значительно больше возможностей, - вполне серьезно произнес Риман, вот только в глазах…

- Почему? – ей удалось сдержать первый порыв и не расхохотаться.

Между ними все было решено, но…

- Потому что ваши штабные до сих пор не могут взять в толк, что для жреца кайри значительно больше, чем жена. Стереотипы.

- Только что придумал или Шторм подсказал? – склонила она голову, разглядывая мужчину, сумевшего сделать невозможное: оставив свободу, приручить к себе.

- Считаешь его умнее меня? – «обиженно» приподнял он бровь.

Лиската Храма Предназначения! Жрец, на котором держалась Триада…

За это она Римана и любила. При всей его незыблемости, он продолжал оставаться открытым для этого мира…

По ощущениям до рассвета было еще часа три, но сон ушел, стоило Риману только подняться.

- Я тебя разбудил? – тут же вновь вернулся он на кровать.

В какой-то момент между ними тоже стало все просто. Они хотели быть друг с другом, они друг с